– Нет. Спят, набираясь сил. – Проверил я пульс ребёнка, что лежал неподалёку. – А что это за чёрные кляксы были, что вырывались из них и визжали, сгорая? – Криксы, – рассказал я ему и остальным о них. – Могут вселяться в людей и управлять ими. Тёмные твари. – Потом обсудите, – взяла дела в свои руки учительница, став серьёзной. – Разделимся. Одна половина идёт и ищет девочек, а вторая – помогает мне перетащить людей в дом. Затопим печь и оставим их там. Как проснутся, ничего помнить не будут. – Она поделила нас. Я, Лёха и Миша остались с ней. Остальные отправились на поиски. Парни подхватили тучного мужика и, надрываясь, потащили его в избу, когда как я просто хлопнул в ладоши, подняв всех жителей в воздух и бережно отлевитировал их внутрь, уложив на пол. Все влезли. Пока ребята растапливали печь, мы обсудили ситуацию с учительницей, что перестала обращаться ко мне со снисходительностью, присущей взрослой. Надеюсь, и соблазнять прекратит. – Как думаешь, отчего они так сильны? – Не знаю, – сорвал я травинку, став её жевать, и задумался. – Надо на Лысую гору сходить. Думаю, мы найдём ответы там. – Ты прав. Как закончим, отправимся туда. Через реку переберёмся и глянем. – Это ведь Пинега? – Да. Река Пинега. Гора по ту сторону. – Указала училка рукой направление, оглянувшись на шум. Ребята нашли девочек и вели их сюда, громко обсуждая произошедшее, размахивая руками и показывая приёмы из бокса. Хвастают, как наваляли злобным духам. Девушки были все в грязи, успев не раз изгваздаться, упав в канавы и коровьи лепёшки. – Готово, – вышли из дома не менее чумазые Миша с Лёхой, притворив за собой дверь. В первый раз с русской печью дело имели, перемазались сажей. Везде ведь теперь батареи. – Анастасия Ивановна! – Чуть не плакали девочки, пытаясь оттереться пучками травы. – Сами виноваты. Я же объясняла вам, как действовать в стрессовых ситуациях, а вы убежали, чем могли подставить всех нас под удар! – не разрешила она затопить баньку и помыться, а сразу повела нас к журчащей реке. Моста не было, зато были лодки, перебрались мы без происшествий, только ноги промочив. Перед нами открылся вид на заливной луг, весь в цветах. Красных, жёлтых, синих… Стал я вязать из них венки на голову, проговаривая про себя: «Матушка-земля, ты всякое растение силой питаешь, влагой наполняешь, так и меня убереги от ссор, сглаза и невзгод сохрани. Да будет так!» После вручал их нашим потеряшкам, что свои повыкидывали. Хоть какая защита. – Где научился? – Толкнула меня в плечо учительница, следя, как мои пальцы переплетают меж собой цветок за цветком, создавая поистине красивое зрелище. Диадемы для принцесс, а не просто венки. – Бабушка научила. – проворчал я, вручив и ей одну штуку, раз руку протянула, хотя свой она не потеряла. Пройдя ещё немного, мы увидели её – гору, что зовётся «лысой». Правда, сейчас её так назвать язык бы не повернулся. Скорее синяя, а не лысая. – Брось бяку, – ударил я Любашу по рукам. – Это аконит, также известный как волчий корень и козья смерть. Ядовит от корня до пыльцы. Упали на землю синие цветы. – Вот откуда силы у крикс. Аконитом питались! – Оглядывала поле отравы учительница, задумавшись, что делать. Выросший на Лысой горе, он очень силён и дорог. – Отойдём подальше, к реке, и разобьём лагерь. Будем собирать волчий корень, он же аконит, – решила она дилемму. – Зачем? – Заработаете денег, вы ведь за этим в поход пошли?! А тут настоящий клондайк. Собирай не хочу, – пояснила она. – А помыться?! – Топнула ножкой Анфиса, надувшись. – Попросите Андрея. Сил у него много, заводь сделает и воду там нагреет, – перевела стрелки на меня Анастасия Ивановна. Пришлось засучить рукава, пока парни ставили палатки и разжигали костёр. Перетруждаться не стал. Выкопал яму три на три и заполнил её водой, нагрев до приемлемого уровня. В благодарность услышал лишь женское – фи! Они что думали, я взмахну рукой, построив им тут дворец с бассейном? Неблагодарные, присоединился я к сборщикам, что запихивали срезанные цветы по мешкам. Учительница обладала нужным заклятьем, что постригло гору, вернув ей её название. Лысая. Управились до вечера, собрав более ста мешков. Осталось только поделить добычу, сидели мы у костра, жаря сосиски на палочках. – Так страшно было. Жуть! – рассказывала о пережитом Наталья. – Я это заметила, когда ты меня в канаву скинула, стерва! – на повышенных тонах вступила с ней в спор Люба. – Сама виновата, что еле двигалась, мешая пройти. Жрать надо меньше! – заспорили девчонки. В ход пошли проклятья и сглазы, что летали с пулемётной очередью, задевая непричастных. Пришлось убирать последствия, в виде рогов на голове и заячьих ушей. Классная угомонила их и развела по палаткам, велев не выходить без нужды. Кошачьи ушки ей, кстати, шли. – Что завтра? – подсел я к ней, спросив о дальнейшем. – Здесь мы закончили, так что пойдем в лес, как первоначально хотели. Грибы да ягоды собирать. Целебные растения. – Зябко поёжилась она от ветерка, что задул с севера. – Кто не хочет, останется тут. Вещи сторожить. – А с аконитом что? Не мог он сам вырасти, помогли ему, ясно как день, – тревожился я. – По приезде доложу куда надо, пусть разбираются. Не наше это дело. Живы и ладно. – Махнула она рукой, поправив полотенце на голове. Не удержалась и помылась вместе с девочками. – Нам придётся с тобой дежурства установить, на всякий случай. Не думала я, что всё так обернётся, – слабо улыбнулась она, словно прощения прося. – На остальных надежды мало. – Вы ложитесь давайте, устали, а «боровики» посторожат. Парням я доверяю. Разделим с ними время. Хорошо? – Накинул я на неё дополнительное одеяло и помог встать. – Уверен? – Покачнулась она от усталости. – Конечно. – Спасибо, – чмокнула она меня в щёчку, пока никто не видит, и ушла в нашу общую с ней палатку. Я же остался сторожить, не став ничего говорить парням. Пусть спят. Я посторожу, достал свой ватман с контрпроклятием для ба, стал вносить в него правки. Работы ещё много… И не заметил, как взошло солнце, так увлёкся. Ночь прошла без происшествий, сходил я за водой, подкинув дровишек в костёр, что с жадностью набросился на них. Почистил картошку и поймал две щучки и несколько окушков, просто опустив руку в воду и приманив их одним желанием. Ухи поедим всласть. Наваристой. На костре. Ух! Бросил я несколько луковиц в кипящую воду, сыпанув туда перчика, и снял котелок с огня. Пусть настоится, как раз все встанут и отведают. – Вкусно, – уплетал за обе щеки Мишаня. – Обдумали? – Подула на ложку, полную ухи, Анастасия Ивановна, вернув мне тарелку. Добавки хочет. – Да, да, да. Я остаюсь. И я. Иду… – Не решились все ступить под сень леса. Боязно. Думают, что там может и что пострашней быть, чем криксы. – Тогда за хозяйством следите, – оставляли мы половину класса в лагере, уходя в лес. Я, учительница, друзья и ещё пятеро. Шли цепочкой, высматривая травы. Пока все отвлеклись на красноголовик метровой высоты, что нашёл наш грибник Лёха, я прошептал: Стану не помолясь, выйду не благословясь, Из избы не дверьми, со двора не воротами, Мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном. Выйду на широко поле, спущусь под круту гору, Войду в тёмный лес, да не просто так, а с подарком. В лесу том спит дед, да похрапывает. Проснись, дед, в меха одет. Дай мне хитрость лисью, силу медвежью, Ловкость кунью, глаза кошачьи. Да проведи меня к полянам знатным, Что не гриб, то белый. Что не цветок, то подснежник. Вот теперь пойдёт потеха. Пустыми мы точно не вернёмся, потёр я руки в предвкушении. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь