Серов не послушался, продолжая греметь всем, что попадалось под руку. – Будь человеком, – попросил Веснин уже тише. – Просто скажи мне – и я уйду. Слабенькая надежда шевельнулась в душе Юрия Петровича Серова. А вдруг и правда уйдет? Он оторвался от недр своего огромного письменного стола и поднял глаза на Веснина. И все сразу стало ясно как божий день. «Никуда ты не уйдешь, – понял Серов. – Что же делать, господи?» – Давай в ГИБДД, – решил Гуров. – Надо узнать, кому Серов перебросил свою «BMW». Он сам рассказал, что три года на ней ездил, а в прошлом году продал соседу. Тот якобы очень радовался покупке. Если повезет, то, может быть, удастся обнаружить на ней следы аварии. – А сейчас какая у Серова тачка? – «Мерседес». Как у тебя, только моложе. Поехали, Стас, времени мало. Крячко вынул из кармана телефон, стряхнул что-то с экрана. – Что нужно узнать, Лев Иванович? О всех транспортных единицах, которые были зарегистрированы на Серова? Так это мы мигом. Он же человек известный, мы и без номерного знака обойдемся. А по базе данных пробить как нечего делать. Дай мне минуту. Крячко порой поражал своей простотой, но только в самом начале. После же выяснялось, что он умело обходил бюрократические ловушки, а не просто использовал личные знакомства. А знакомых у Стаса в органах внутренних дел было гораздо больше, чем у Гурова – сказывался легкий характер Крячко. Не то что у Льва Ивановича, который пару фраз скажет с таким лицом, будто яйцо Фаберже принес в подарок. На всякий случай Гуров отошел от поворота, из-за которого мог появиться «Ниссан» Николая Веснина. С одной стороны, очень хотелось, чтобы появился, а с другой… Гурову так и не удалось его раскусить до конца. Веснин дважды пережил страшное горе, но это вовсе не означало, что теперь все его слова были правдивы, а эмоции искренни. Он подозревался в убийстве трех человек, с которыми расправился за несколько дней, и ничто его не остановило. Назвал бы его Гуров серийным убийцей, как это предположил Дроздов? Нет. Но он был маньяком в самом прямом смысле этого слова. Потеряв жену, старшего сына, а теперь и себя. Страшно. Гуров встряхнулся. Сел за руль, но дверь закрывать не стал. Подошедший Стас жестом попросил ручку и листок бумаги. Гуров вынул из бардачка черный маркер и сложенную газету. – Записываю, дорогой, – оживленно ответил Стас невидимому собеседнику. – Лагунов Кирилл Евгеньевич. Адрес? Как ты сказал? А квартира? Давай, Лев Иванович, записывай. Через минуту он убрал телефон в карман, обошел «Пежо» и сел на пассажирское сиденье. – Ну что, все сходится? – Шмитовский проезд, – прочитал Гуров. – Да, Серов проживает именно по этому адресу. И номер дома тот же. Созвонись-ка с этим Лагуновым, вдруг его дома нет? Сосед Серова по дому встретил сыщиков возле подъезда. Пожал руки, внимательно выслушал просьбу осмотреть машину, которую купил у Серова примерно год назад. – А вам, ребята, повезло, – засмеялся он. – Я ее как раз хотел продавать. Она в гаражах стоит, это минут десять ходьбы отсюда. А что за срочность? Крячко выкрутился, объяснив, что сама машина «чиста», но ею в обход владельца могли воспользоваться плохие люди. Правда, сосед оказался совсем не дураком. – Я уж не знаю, в чем там у вас дело, – сообщил он. – Но «BMW» у Серова я уже купил битую. Чинить не стал, потому что… Впрочем, лучше сами посмотрите. Гаражный комплекс, как и многое, что было возведено в 80-х или 90-х годах прошлого века, скоро собирались сносить. Гараж Лагунова был в самом центре одного из длинных рядов примыкающих друг к другу серых кирпичных боксов. Сняв массивный замок, мужчина распахнул двери – в гараже стояла темно-синяя «BMW». – Я на ней пару раз по двору прокатился, но это было давно, в прошлом году. Протестировал, так сказать. Она на ходу. Внутри у нее все нормально, а вот снаружи беда. Проверять будете? – Выгнать автомобиль можно? – спросил Гуров. Лагунов сел за руль и вывел машину из гаража. На свету она выглядела не так опрятно, как в гаражном полумраке. На крыше и капоте скопилась пыль, а в салоне стоял затхлый запах. – Значит, практически не пользовались? – переспросил Гуров. – Да всего-то пару раз, – ответил Лагунов. Стас присел на корточки возле переднего бампера и провел по нему пальцем. – Трещина, – констатировал Лагунов. – Но это еще полбеды. Лобовое разбито и правая фара тоже. – Юрий Петрович что-нибудь сказал по этому поводу? – поднял голову Крячко. – Рассказал историю о том, как не вписался в поворот, когда был у друга на даче. А что? Вполне может быть. А что такое? – вдруг обеспокоился Лагунов. – Все так и есть, – пробормотал Гуров, рассматривая лобовое стекло. – Все именно так и есть… Зафиксировав улики на мобильный телефон, Лев Иванович поблагодарил Лагунова и попросил отложить продажу машины. – Да я уже договорился, – расстроился тот. – Но ладно, сделаю. – Спасибо. – Бред городишь, – нахмурился Серов. – Не приезжал я к Олесе. Не получилось. Помешала погода, поездку отложил. – Может быть, какая-то другая машина той же марки наехала на моего сына? – с сомнением в голосе спросил Веснин. – Хочешь сказать, что я ошибся? – Да не был я там! – Не ори, – угрожающе произнес Веснин. – Разговор будет долгим, потому держи себя в руках, не истери. И скажи секретарю, чтобы никого не пускала, пока я не уйду. Серов посмотрел в его глаза и понял, что ему придется очень и очень постараться, чтобы убедить Веснина в том, что он, Серов, совершенно не виноват. Это было сущей правдой, и именно она позволяла главе Управы еще хоть как-то сдерживаться, чтобы не позвать охрану. Вздрогнул, случайно коснувшись пальцем корпуса своего мобильного телефона, лежавшего тут же, на столе. Осенившая его идея показалась спасением. – Это ты, да? – задал он самый трудный вопрос в своей жизни. – Это ты Шлицмана… убил? – Убит был только мой сын, – ответил Веснин. – А остальные – наказаны. Самосуд не так уж и плох в каком-то смысле. Я целый год все ждал и ждал, что они хоть как-то понесут ответственность, но – нет. Не случилось. Егора больше нет, а они живут. Несправедливо, не находишь? Серов знал о каждой смерти. Он курировал эту школу, был знаком с педагогами и с некоторыми сошелся очень близко. Даже в гостях у них бывал, если просили в чем-то посодействовать. Вот только у молоденькой учительницы младших классов не довелось чайку попить. Гордая, немногословная Ольга Игоревна держалась от него на расстоянии, как и Шлицман. Даже когда Серову сообщили о смерти директора, он все еще не понимал, откуда дует ветер. А потом в один момент его вдруг осенило. Черт возьми, Немирович сделал все, чтобы о гибели брата одного из учеников не говорили на каждом углу. Приказал детям держать рты на замке, заплатил кому-то на базе отдыха, уговорил молчать того же Шлицмана в обмен на любые поблажки. И держал, держал возле себя всех, кто знал всю правду. Не отпускал, охаживал, надеялся на то, что забудут, сотрут из памяти. Бедняга Немирович расстелился перед всеми, только бы побыстрее замять историю. А теперь и его самого нет. Домолчался. Но если Серов догадывался о причине, то не знал имени того, кто методично избавляется от каждого, кто имел отношение к прошлогодней летней поездке. А гибель Арефьевой Серову и вовсе была не понятна. – Шлицман ведь мне еще претензии предъявлять стал, – усмехнулся Веснин. – Тогда, в библиотеке. Угрожал, видишь ли. Сказал, что я должен был лучше следить за своим ребенком. Вспомнил, что Денис тайком принес ребятам пиво из сельского ларька. Вот так вот, Юрий Петрович. – И как у тебя только сил хватило? – выдохнул Серов. – А я ему в бутылку одну интересную таблетку положил. Заранее, днем еще. Он же был слабым. Я всего лишь помог ему удариться головой о подоконник во время падения. – А Ольга Игоревна… не твоих рук дело? – Моих, моих, – поморщился Веснин. – Но, пойми, я не видел другого выхода. – Да ее-то за что, сволочь? – Она меня, кажется, видела, – нахмурился Веснин. – Но я могу ошибаться. Поэтому на всякий случай я ей подсунул бутылку вина, которую приготовил Немировичу. А с ним разобрался позднее. Ну так уж вышло. Она просто не в тот момент вышла в коридор. – И не жаль тебе ее? – Жаль. Вот ее жаль. Но у меня же дорога в один конец, Юрий Петрович. Выпьем за это? – Ты болен, – ахнул Серов. Не слушая его и перегнувшись через подлокотник кресла, Веснин поднял с пола сумку и вынул из нее бутылку с вином. – Помнишь, как мы с тобой познакомились, Юрий Петрович? – спросил он, возясь с пробкой. – Ты к нам домой пришел, чтобы вручить аттестат лично, а потом ты узнал, что Денис учится в той самой школе, в которой и твоя дочь. Если бы я знал тогда, чем все обернется, то на порог бы тебя не пустил. Он показал бутылку Серову. – Вино хорошее, я в этом толк знаю. Я с тобой тоже выпью, – предупредил Веснин. – Поэтому нужно два стакана, а не один. Цени, Юрий Петрович. Одного я тебя не бросаю. Ты вот моего ребенка оставил в поле умирать, а я не такой. Я лучше. Ты сам подумай: что тебе теперь остается? Ты же пустое место, а я к тебе по ночам в снах являться буду. Сдохнешь в дурдоме от такой жизни. А ты себя до смерти доведешь, это я точно знаю. Серов слушал его и уже мало что понимал. Давление у него подскочило до самого потолка, а зрение попросту отказывало. Так страшно ему никогда не было. Он мог бы наброситься на психа, мог бы закричать, позвать Таню, попытаться сделать хоть что-нибудь. Но он почему-то медлил. За дверью послышался возмущенный женский голос, ему отвечал мужской. Веснин тут же сунул вино обратно в сумку и подобрался, сев прямо и сложив руки на коленях. Серов бросился вон из-за стола и, стараясь держаться как можно дальше от Веснина, влетел плечом в шкаф. В шкафу что-то упало, зазвенев, а сам Серов по инерции подался в сторону кресла, где сидел Веснин. Понимая, что сейчас он окажется лицом к лицу с убийцей, Серов размахнулся и изо всех сил ударил гостя в лицо. Через мгновение чьи-то крепкое руки обхватили его поперек груди и мощным рывком оттащили назад. – Стас, наручники! – услышал Серов из-за спины и попытался вырваться, но Гуров не дал ему этого сделать. Он крепко держал Юрия Петровича, а потом толкнул его в сторону крутящегося кресла, в которое Серов упал тяжело и обессиленно. В дверях он вдруг увидел Таню. Зажав рукой рот, она стояла, глядя огромными глазами, держась рукой за стену, а позади толпились какие-то люди и с интересом на него пялились. – Чайку бы, – мечтательно произнес Стас. – Целый день ни крошки во рту. Гуров, я сегодня на дежурстве, а ты-то чего домой не идешь? – А мне через полчаса в Шереметьево, Машу встречать, – объяснил Гуров. – Но чай с тобой выпью. – Лады, – потер руки Стас. – Пока не уехал, расскажи, как побеседовал с Серовым.