Пэкстон встал и отошел от меня. — Нет, потому что ты такая и есть. Доказательства ты только что получила. Все вы — изменяющие шлюхи. Не твоя вина, что ты родилась с киской. С выбросом глупого дофамина вернулась рациональность суждения. Я проклинала себя за то, что позволила этому случиться. Ах. Как глупо. — Развяжи меня, Пэкстон, — потребовала я во второй раз. — Нет, я снова позвоню твоей подруге, и ты поговоришь с ней. Спросишь, что она имела в виду. — Нет, не спрошу. Два шага и Пэкстон снова был возле меня, его пальцы впились мне в челюсть. — Спросишь. С этого момента ты будешь делать все, что я тебе скажу. Ясно, Габриэлла, или кто ты там? Поняла? Я отдернула голову вправо, застав его врасплох, и подняла колени. С силой толкнула его ногами, заставляя отступить на несколько шагов. Я села, растягивая свои путы, пока не освободила одну руку, затем другую. Пэкстон снова рванул ко мне, но в этот раз я была готова. Мои ноги взлетели вверх, уткнувшись ему в грудь, и по выражению его лица стало ясно, что это было больно. — Чего, мать твою, ты хочешь от меня? Что за хрень, Габриэлла? Будь ты проклята! Будь проклята за то, что сделала с нами! Будь проклята за то, что устроила весь этот переворот! — Нет, будь ты проклят за то, что устроил это, Пэкстон. Пошел ты к черту! — повторила я его слова, вот только мои слова были мягкие и невинные, в отличие от его — полных злости. Он оттолкнул мои ноги от своего тела и отступил назад, проводя руками по волосам и глубоко вздыхая. Я встала на ноги, пряча грудь в платье. — Ничто на этих фотографиях не указывает на то, что я изменила тебе. Ничто. Взгляд, которым он меня наградил, был истинным неверием. — Серьезно, Габриэлла? Посмотри снова, — приказал он, с силой схватив меня за руку. — Видишь? Посмотри на это. Его руки касаются тебя. На каждой хреновой фотографии он касается тебя. — Ты говорил с ним, Пэкстон? Конечно, говорил, но это ведь огромный секрет, да? Что-то, что ты не хочешь, чтобы я узнала когда-либо. Что ты знаешь, Пэкстон? Почему бы нам не начать с этого? Я расскажу тебе, а ты расскажешь мне. Хочешь поиграть? А? — спросила я, когда мои эмоции снова изменились, на этот раз на ярость. Как он смеет? Кем он себя возомнил? — Он солгал. Как и ты, Габриэлла. Он солгал. — Но ты не скажешь мне, что он рассказал, так ведь? — Тебе не нужно знать. — Конечно же, мне не нужно это знать, но тебе нужно знать все, что я скрывала, — ответила я с раздражением. Это было так запутанно. Я даже не знала, что я вообще скрывала от него, он же хотел знать все. Он хотел ответов, которых у меня не было, тем не менее, делиться тем, что знал, он не собирался. Как запутанно. — Позвони своей подруге. — Нет, я вернусь в коттедж, а ты можешь идти к черту. Я знаю, во сколько ты отправляешься на работу. К этому времени я буду тут. Пэкстон издал что-то похожее на злобный смешок. — Ты никуда не пойдешь. Я схватила телефон со стола и пронзила его взглядом, словно кинжалом. Затем разблокировала телефон, мы смотрели друг на друга, пока он ожидал, когда же я позвоню Ми. Вот только я не звонила Ми. Я набрала три цифры — девять-один-один — и навела палец на кнопку вызова. — Я не твоя шлюха, Пэкстон. Ты мне не нужен. Мне нужны только мои девочки и все. — Ты шутишь. Ты никогда не заберешь их. Только через мой труп. Дай сюда телефон. — Ни за что, и мы можем продолжать это, сколько захочешь. Тебе не забрать их у меня, и если мне придется попросить помощи извне, то я это сделаю, — пригрозила я, указывая на него телефоном, бросая ему вызов, что, если он пошевелится, я тут же наберу экстренный номер. — О, да, ты умеешь просить помощи извне, особенно с дополнительными привилегиями. Видимо, у тебя было больше одного помощника. Тебе нравится мужчина Ми, да? Нет, на это я уже не поведусь. Пусть будет идиотом, я же ниже пояса бить не буду. — Не выключай электричество, я буду здесь к шести утра. — Габриэлла, не делай этого. Нам нужно поговорить обо всем этом дерьме. — Ты ни о чем не хочешь говорить, Пэкстон. Ты хочешь полный контроль, хочешь решать, что нам нужно обсуждать, а что нет. Меня это не интересует. Пэкстон говорил со мной сквозь стиснутые зубы и сощуренные глаза, его голос менялся от мягкой мольбы до злости в мгновение ока. — Я по уши сыт этой идиотской игрой. Если бы ты раньше грозила мне копами, я бы запер тебя в клетке на неделю. Что за хрень? Я больше не хочу играть в эту твою гребаную игру, Габриэлла. Я откинула телефон в сторону и тихо ответила, направляясь к двери за закрытыми занавесками. — Это не моя игра. Я давно из нее вышла. Ты не умеешь достойно проигрывать. — Останься здесь, — взмолился Пэкстон более дружелюбным тоном, когда я ступила на влажную траву. Я не осталась, я не развернулась. Я продолжила идти с чувством, будто только что совершила огромное достижение. Так и было. Уверена, в прошлом я никогда не уходила от него, особенно не в другой дом. Я прошла ровно пять шагов, прежде чем поняла, что у меня все еще была проблема с тампонами. — Черт, — произнесла я вслух, повернувшись к Пэкстону, стоящему в дверях, как и когда я пришла. — Вагинальная проблема? — Пожалуйста, не заставляй меня оставаться, Пэкстон, — взмолилась я тихо, надеясь смягчить немного его сердце. Хоть и не думала, что оно у него есть. — Предлагаю сделку. Ты останешься здесь, где я буду знать, что ты в безопасности, а я буду давать тебе тампон, когда он будет тебе нужен. И тебе не разрешается посылать меня, — добавил он со своей известной ухмылкой, зная, что снова обыграл меня. Ублюдок. Я была так близка. — Я позвоню копам, — пригрозила я с намного меньшей уверенностью, чем раньше. — Давай. — Я ненавижу тебя. — Нет, не ненавидишь. Спокойной ночи, миссис Пирс, — сказал он спокойным, но все же высокомерным голосом, приближаясь к моим губам. Я отвернула голову, не позволяя нашим губам встретиться, и прошла мимо него в свою комнату со смежной ванной. Я меньше всего ожидала, что он заставит меня остаться, размахивая перед моими глазами упаковкой тампонов. Тем не менее, моя кровать была блаженством. Я забралась в нее со смешанными чувствами, достав планшет из прикроватного столика. Я снова обыскала на нем все, надеясь, что где-то была скрытая папка, но безрезультатно. Ничего, кроме моей любви к чтению, нескольких рецептов и напоминания, что Роуэн вскоре пойдет в первый класс, а Фи начнет последний год в садике. День, когда я планировала покупки для школы, прошел два дня назад. Я отключила устройство, когда батарея дважды замигала, сообщая о низком заряде. Я уставилась на луну над океаном, заметив пляжный мяч в бассейне, имитирующий силуэт полной луны. Мысли о моем существовании, всей лжи и о всем, чего я еще не знала, заполонили мой разум. Я не знала, куда идти, к кому и ради чего. Часть меня просто хотела забыть все это. Забыть прошлое и вернуться к той роли, в которой хотел меня видеть Пэкстон. К той жизни, где моя сестра и ее сын были далеко и не нуждались в моей помощи. И по правде говоря, я не могла двигаться дальше с Пэкстоном, пока не знала нашего прошлого. Настоящего прошлого, а не этой выдумки, которую мы представляли нашим друзьям. Я бросилась к телефону, когда он зазвонил. Знала, что Пэкстон скорее всего наблюдал за мной, и знала, что ему не составит труда прийти и забрать его у меня. Ми: Ты в порядке? Гэбби: Да. Все хорошо. Прости, не хотела ставить тебя в такую ситуацию. Ми: Не волнуйся. Можем встретиться за завтраком? Нужно поговорить. Гэбби: Да. Я буду с девочками, но мы можем поехать в парк Саттон. Ми: Там, где красный мост? Гэбби: Да, именно. В девять? Ми: Идеально. Увидимся. Мои глаза поднялись прямо к камере над дверью, уставившейся на меня. Я посмотрела на нее, словно это сам Пэкстон стоял передо мной, и ждала, когда он откроет дверь. Он этого не сделал. Пэкстон так и не пришел, а мои глаза начали закрываться. Мысли о моей маме на бразильском пляже освободили мой разум от всех волнений. Я представила, что слышу ее мягкие слова, как она описывает нам с Иззи тот пляж. Так я погрузилась в глубокий сон. Мирное, расслабляющее забытье. — Габриэлла? Габриэлла, проснись. Мои глаза не слушались мозга, который приказывал им открыться. Я слышала, как Пэкстон зовет меня по имени, просто не могла выйти из своего коматозного состояния. — Габриэлла, — повторил он снова, на этот раз дергая меня за плечо. — Что? — спросила я, приоткрыв глаза совсем немного, когда лампа у кровати зажглась. Яркий свет не давал мне рассмотреть его. Я видела только одно черное пятно, но знала, что это был он. Его запах окутал меня, пока глаза закрывались из-за непрошеного света. — Проснись. Нужно поговорить. Я посмотрела на неоновые числа в противоположной стороне комнаты сквозь маленькую щель между век. — Сейчас? Сейчас два часа утра. — Знаю, но я должен кое-что сказать. — Ладно, что?