Склад Будущей Свинины был одним из тех строений, которые появляются в любом городе, который слишком долго сосуществует бок о бок с магией. Тайной причиной, если можно так выразиться, было следующее: свинину активно потребляли в Анк-Морпорке. Торговцы постоянно продавали будущих — иногда еще даже не рожденных — свиней, которые, таким образом, должны были где-то существовать. И тогда возник склад Будущей Свинины. В его ледяном нутре мясо совершало обратное путешествие во времени. Тут хранили провизию — и сюда забредали тролли, когда хотели соображать побыстрее. Даже здесь, вдали от беспокойных кварталов, люди на улицах… были настороже. И теперь они наблюдали за Ваймсом и его пестрым отрядом, который маячил возле одной из дверей склада. — Я так думаю, ета, хотя бы один должен пойти туда с вами, — сказал Детрит, заботливый, как нежная мать. — Хризопраз уж точно не будет один, зуб даю. Тролль снял с плеча Шматотворец — арбалет, который он лично переделал из осадного орудия. При выстреле его многочисленные стрелы разлетались на кусочки исключительно от трения о воздух. Шматотворец не просто высаживал дверь — он мог заодно нащепать ее на спички. Фантастическая неточность при стрельбе была его неотъемлемой чертой. Отряд немедленно спрятался за спиной Детрита. — Значит, пойдешь ты, сержант, — сказал Ваймс. — Остальные зайдут, если услышат крик. Мой. Он помедлил и вытащил Грушу, который что-то напевал под нос. — И не встревай, ясно? — Да, Введи-Свое-Имя! Ваймс открыл дверь. Его окутал мертвый, холодный воздух. Под ногами похрустывал слой инея. Дыхание немедленно превратилось в пар. Он ненавидел склад Будущей Свинины. При виде полупрозрачных будущих туш, которые висели в воздухе, с каждым днем обретая реальность, Ваймса пробирала дрожь, и отнюдь не из-за низких температур. Сэм Ваймс полагал, что хрустящий бекон возникает на тарелке сам по себе, и зрелище свинины, путешествующей во времени, вызывало у него тошноту. Он сделал несколько шагов и всмотрелся в сырой морозный сумрак. — Командор Ваймс, — сказал он, чувствуя себя немного глупо. В нескольких шагах от двери морозный туман достигал колен. Сквозь него к Ваймсу брели два тролля. Еще больше лишайника. Больше клановых татуировок. Больше овечьих черепов. — Оставь оружие здесь, — прорычали они. — Ага, сейчас, — отозвался Ваймс, поспешно проходя между ними. За спиной послышался щелчок. Чуть слышно запела стальная тетива, жаждущая обрести свободу. Детрит упер арбалет в плечо. — Ета, попытайтесь его у меня забрать, если хотите, — предложил он. В глубине склада, в тумане, Ваймс заметил других троллей. Двое-трое представляли собой взятую взаймы мышечную силу, зато остальные… Он вздохнул. Детриту достаточно было выстрелить, и тогда большая часть городской организованной преступности превратилась бы в крайне неорганизованную, — как и сам Ваймс, если не успеет вовремя броситься на пол. Но он не стал бы отдавать такой приказ. Есть правила, которые еще серьезнее закона. И потом, сорокафутовая дыра в стене склада — это вам не шуточки. Хризопраз сидел на покрытом инеем деревянном ящике. Его всегда можно было отличить в толпе. В то время как прочие тролли обходились лоскутом кожи, Хризопраз носил настоящие костюмы. И галстук с бриллиантовой булавкой. Сегодня на плечах у него покоилась шуба. Несомненно, ради шика, потому что тролли любят холод. Они быстрее соображают, когда мозгам прохладно. Вот почему встречу назначили здесь. «Ладно, — подумал Ваймс, стараясь не стучать зубами, — когда будет моя очередь выбирать, мы встретимся в сауне». — Мистер Ваймс! Как хорошо, что вы пришли, — добродушно сказал Хризопраз. — Все ети джентльмены — первоклассные бизнесмены и мои знакомые. Думаю, вы их узнаете… — Да. Это Лавина, — сказал Ваймс. — Слушайте, мистер Ваймс, вы же знаете, что никакой Лавины не существует, — невинно произнес Хризопраз. — Мы просто держимся вместе, чтобы защищать тролльи интересы в етом городе с помощью разных мероприятий на благотворительных началах. Можно сказать, мы — главы диаспоры. Не надо вешать на нас ярлыки. «Главы диаспоры, — подумал Ваймс. — В последнее время у нас только и разговоров, что о главах диаспор. „Главы диаспор призывают к спокойствию“ — эту фразу в „Таймс“ печатали так часто, что, наверное, наборщики перестали разбирать матрицы». Ваймс гадал, кто они такие, эти главы, каким образом их назначают, и не предполагает ли «призыв к спокойствию» странного подмигивания и слов: «Не беритесь за топоры, ребята, за сверкающие новенькие топоры, которые стоят в шкафу… Нет, не в том, а рядом». Бедролом, например, тоже был главой диаспоры. — Ты говорил, что хочешь побеседовать со мной наедине, — напомнил Ваймс, кивком указывая на фигуры в полутьме. Некоторые из них прятали лица. — Да, да. Ах, ети джентльмены, которые там стоят?.. Они сейчас уйдут, — сказал Хризопраз и помахал рукой. — Они здесь, чтоб вы поняли, что тролль, который сейчас перед вами, говорит от лица многих. И, кстати, ваш славный сержант и мой добрый друг Детрит сейчас выйдет покурить, договорились? Етот разговор состоится между нами с глазу на глаз — или не состоится вовсе. Ваймс обернулся и кивнул Детриту. Сержант, хмуро поглядев на Хризопраза, удалился. Прочие тролли тоже. Иней заскрипел под ногами, и наконец захлопнулась дверь. Ваймс и Хризопраз смотрели друг на друга буквально в ледяном молчании. — Я слышу, как у вас стучат зубы, — сказал Хризопраз. — Для тролля ето место в самый раз, а вы вот-вот превратитесь в ледышку. Вот зачем я прихватил шубу, — он сбросил ее с плеч и протянул Ваймсу. — Только между нами. Гордость — одно дело. Когда ты не чувствуешь собственных пальцев — другое. Ваймс завернулся в мягкий теплый мех. — Вот так. Не могу говорить с человеком, у которого уши отмерзают, — сказал Хризопраз, вытаскивая огромный портсигар. — Во-первых, я слышал, один из моих парней проявил неуважение. Он намекнул, что я из етих троллей, которые переходят на личности. Из тех, что способны поднять руку на вашу милую леди и славного мальчугана, который так быстро растет. Ни уважения, ни стиля, ни тонкости. Если хотите новую альпийскую горку в саду, только скажите слово. — Просто сделайте так, чтоб я больше никогда его не видел, — коротко попросил Ваймс. — Ето не проблема, — ответил тролль, указав на небольшую коробку, объемом примерно в квадратный фут, стоявшую рядом с ним. Она была слишком, слишком маленькой, чтобы вместить тролля целиком. Ваймс тщетно пытался не обращать на нее внимания. — И это все, зачем ты хотел меня видеть? — поинтересовался он, стараясь обуздать воображение, которое разыгрывало доморощенный фильм ужасов перед его внутренним взором. — Курите, мистер Ваймс? — Хризопраз открыл портсигар. — Ети, которые слева, годятся для людей. Первый сорт. — У меня свои, — ответил Ваймс, доставая потрепанную пачку. — Так в чем дело? Я занятой человек. Хризопраз зажег серебристую троллью сигару и затянулся. Запахло горящей жестью. — Да уж, вы очень заняты, потому что умер етот старый гном, — сказал он, не глядя на Ваймса. — И? — Тролли в етом не виноваты. — Откуда ты знаешь? Хризопраз пристально посмотрел на Ваймса. — Если б были виноваты, я б уже знал. Я спрашивал. — Мы тоже. — Я спрашиваю чуточку погромче, — сказал тролль. — И мне отвечают. Иногда даже на те вопросы, которые я еще не успел задать. «Да уж, — подумал Ваймс. — А я должен подчиняться правилам». — Какая вам забота, кто убил гнома? — спросил он. — Мистер Ваймс, я честный гражданин! Заботиться об етом — моя прямая обязанность! — Хризопраз изучал лицо Ваймса, ожидая реакции. Наконец он ухмыльнулся. — Ета дурацкая суета вокруг Кумской долины плохо сказывается на делах. Все нервничают, шныряют вокруг, задают вопросы. Я сижу тут и волнуюсь. А потом слышу, что етим делом занимается мой старый друг мистер Ваймс, и думаю: ага, мистер Ваймс, может, и равнодушен к некоторым ню-янсам тролльей культуры, но зато прям как стрела, и его не проведешь. Он узнает, что етот так называемый тролль потерял свою дубину, и животик со смеху надорвет. Яснее ясного, что ето сделал какой-то гном, который хотел подставить троллей. Он откинулся назад. — Какую дубину? — негромко спросил Ваймс. — Что? — Я не упоминал про дубину. В газетах нет ни слова про троллью дубину. — Дорогой мой мистер Ваймс, так сказало ето садовое украшение, — сказал Хризопраз. — И гномы тоже вам отвечают? Тролль задумчиво посмотрел на потолок и выпустил клуб дыма. — В конце концов, — произнес он, — ето всего лишь детали. Между нами говоря, здесь и сейчас. Мы оба все понимаем. Ясно как день, что ети чокнутые гномы поссорились, ну или старый гном помер, потому что слишком долго прожил на свете, или… — …или вы задали ему несколько вопросов? — Не надо, мистер Ваймс. Ета дубинка, так сказать, попахивает. Ее подложили гномы. — Ну, или какой-то тролль убил грага, бросил дубину и сбежал, — сказал Ваймс. — Или же он был умный и подумал: никто не поверит, что тролль может быть настолько глупым, чтобы забыть дубину, поэтому, если я ее здесь оставлю, во всем обвинят гномов. — Хорошо, что тут холодно, не то б я за вами не поспевал! — Хризопраз рассмеялся. — Но вот что я скажу. Тролль угодил прямо в гущу етих паршивых копачей и убил только одного? Ни за что, Хозе. Он бы перебил сколько смог, шмяк, шмяк! Заметив удивление Ваймса, Хризопраз вздохнул. — Начать с того, что только ненормальный тролль туда полезет. Знаете, как парни волнуются? Им твердят про честь, славу, предназначение, про то, что от копролита мозги сохнут быстрей, чем от «Скреба», и даже быстрей, чем от «Сполза». Насколько я знаю, гнома пришибли чисто и тихо. Мы тут ни при чем, мистер Ваймс. Вы играли в ету игру и знаете правила. Если тролль окажется в толпе гномов, он будет как лиса посреди етих… такие, с крыльями, несут, как их, яйца… — Как лиса в курятнике? — Вы попали прямо в ето, как его, круглое, на дереве… — В яблочко? — Точно. Пристукнуть одного гнома и удрать? Никакой тролль на етом не остановится, мистер Ваймс. Ето очень по-вашему, по-людски. А вот в игре оно все верно схвачено… — В какой игре?