— Дай его сюда, — велела она. — А сам возьми Раджу. Ваймс взглянул туда, куда она указала. Молодой вислоухий дракон, довольно добродушный (хоть и слегка стукнутый) на вид, похлопал глазами в ответ. Он принадлежал к породе «золотой ваутер». Ваутеры обладали таким горячим пламенем, что с помощью одного такого взломщики некогда вскрывали банковские сейфы. Ваймс осторожно поднял дракона. — Заправь его, — приказала Сибилла. «Это кровь сказывается», — подумал Ваймс, скармливая ненасытному Радже кусок антрацита. Когда разъяренные толпы штурмовали далекие посольства, женщины из рода Овнецов подавали мужьям заряженные арбалеты. Они рожали детей на спине верблюда или в тени убитого слона, раздавали золотистые шоколадки, пока тролли пытались вышибить дверь, или же просто сидели дома и выхаживали то, что оставалось от мужей и сыновей после очередной междоусобицы. В результате на свет появилась порода женщин, которые превращались в закаленную сталь, как только слышали зов долга. Ваймс вздрогнул, когда Раджа срыгнул. — Это ведь был гном? — уточнила Сибилла, баюкая Юного Сэма. — Один из тех, глубинных? — Да. — Почему он пытался меня убить? Если тебя пытаются убить, значит, ты что-то делаешь правильно. Это был закон, по которому жил Ваймс. Но… даже профессиональный убийца вроде Хризопраза до такого бы не додумался. Они сошли с ума… Они будут гореть. Будут гореть. — Они испугались, что я кое-что найду, — ответил Ваймс. — Видимо, у них что-то не заладилось, и теперь они хотят меня остановить. «Неужели они настолько глупы? — подумал он. — Мертвая жена, мертвый ребенок… Неужели они решили, что это хоть на секунду меня остановит? Когда я найду тех, кто отдал приказ, — а я их найду, — то, надеюсь, кто-нибудь окажется рядом, чтобы меня удержать… Они будут гореть за то, что сделали…» — Сэм… — прошептала Сибилла, и на мгновение стальная маска слетела с ее лица. — Прости. Я не ожидал такого, — сказал Ваймс. Он опустил дракона и осторожно, почти со страхом, обнял жену. Гнев был пугающе сильным; Ваймсу казалось, что сейчас он порастет шипами или расколется на куски. Голова болела, как будто прямо за глазными яблоками выросла свинцовая опухоль. — Что бы ни случилось, Сэм, не забывай: «хэй-хо, хэй-хо, как приятно добрым быть», — шепнула Сибилла. — Вилликинс в доме, — сказал он. — Пьюрити тоже. — Ну, так давай их найдем, — произнесла Сибилла и усмехнулась, хоть и слабо. — Просила же я тебя не приносить работу домой. — На сей раз она меня сама преследует, — мрачно ответил Ваймс. — Но я намерен разобраться, уж поверь мне. Они будут го… Нет. Их выследят, в какую бы нору они ни забились, и отдадут в руки правосудия. Если только они не вздумают сопротивляться при аресте (пожалуйста, пожалуйста, пусть они сопротивляются…). Пьюрити стояла в прихожей рядом с Вилликинсом, не очень убедительно сжимая в руках трофейный клатчский меч. Дворецкий пополнил свое вооружение парой топориков для рубки мяса, которые держал с пугающей сноровкой. — Господи, ты же весь в крови! — воскликнула Сибилла. — Да, ваша светлость, — спокойно отозвался Вилликинс. — Позвольте мне в свое оправдание заметить, что это не моя кровь. — Гном залез в драконий сарай, — сказал Ваймс. — Другие не появлялись? — Нет, сэр. У тех, что в погребе, был некий аппарат для стрельбы огнем, сэр. — У гнома, которого мы встретили, — тоже, — ответил Ваймс и добавил: — Впрочем, не много ему было проку от этой штуки. — Правда, сэр? Я ознакомился с использованием этого прибора и для проверки стрелял огнем в туннель, из которого вылезли неожиданные гости, пока не закончилась воспламеняющаяся жидкость. Просто на тот случай, если там были еще гномы. Если не ошибаюсь, горит живая изгородь возле дома номер пять. Ваймс не встречался с Вилликинсом в юности. У Рьяных Парней был мирный договор с Поддельнображной улицей, поэтому они не боялись удара с фланга, пока пытались противостоять территориальной агрессии со стороны шайки Мертвых Мартышек с Поросячьего холма. Ваймс искренне радовался, что ему не приходилось сталкиваться с юным Вилликинсом в драке. — Должно быть, там гномы выскочили наружу, — сказал он. — Ладно, Джефферсоны все равно уехали за город. — Ну, если они не готовы к такому повороту событий, зачем было выращивать рододендроны? — спокойно заметила Сибилла. — Что дальше, Сэм? — Мы переночуем в Псевдополис-Ярде. И не спорь. — Овнецы никогда не бегали от опасностей! — заявила Сибилла. — А Ваймсы только и делали, что удирали, — сказал Сэм, которому хватило деликатности не упоминать о некоторых представителях рода Овнецов, которые возвращались домой в виде паштета. — Они дрались, когда им было угодно драться. Сейчас мы выйдем, сядем в карету и поедем в Ярд. Когда мы доберемся, я пошлю сюда кого-нибудь за нашими вещами. Всего на одну ночь. Понятно? — Что делать с нашими гостями, сэр? — поинтересовался Вилликинс, искоса поглядывая на леди Сибиллу. — Боюсь, один из них действительно мертв. Если помните, я ударил его ножом для колки льда, который по чистой случайности оказался у меня в руках, поскольку я колол лед для кухни, — добавил он с непроницаемым лицом. — Привяжи труп к крыше кареты, — велел Ваймс. — Другой, кажется, тоже умер, сэр. Клянусь, он был жив, когда я его связывал, сэр, потому что он бранил меня по-гномьи. — Ты ведь не стукнул его слишком сильно? — поинтересовался Ваймс и тут же замолчал. Если бы Вилликинс хотел убить незваного гостя, он не стал бы брать его в плен. Какой сюрприз для наемного убийцы — вломиться в погреб и обнаружить там Вилликинса… Впрочем, к черту. — Просто… умер? — уточнил он. — Да, сэр. У гномов обычно идет зеленая слюна? — Что? — Вокруг рта у него зеленая пена, сэр. На мой взгляд, это улика. — Так. Погрузи и его на крышу. И давайте двигаться. Ваймсу пришлось настоять, чтобы Сибилла села в карету. Обычно ей удавалось одержать верх и он охотно предоставлял жене делать по-своему, но невысказанное правило гласило, что Сибилла слушалась, если Ваймс по-настоящему настаивал. Ваймс уселся рядом с Вилликинсом и велел остановиться на полпути вниз с холма, чтобы купить у газетчика вечерний выпуск «Таймс», еще сырой от краски. Картинка на первой странице изображала толпу гномов. Они открывали огромную круглую металлическую дверь, с которой уже были сорваны замки. В центре толпы, ухватившись обеими руками за дверную раму и напружив мускулы, стоял капитан Моркоу. С обнаженным торсом и радостной улыбкой. Ваймс что-то довольно буркнул, сложил газету и закурил сигару. Ноги почти перестали дрожать, огонь гнева притих, но еще курился. — Свободная пресса, Вилликинс. Не задушишь, не убьешь, — сказал он. — Да, вы часто это говорите, сэр. Существо скользило по дождливым улицам. Снова поражение! Оно почти проникло внутрь, оно это знало! Его услышали! И все-таки каждый раз, когда оно пыталось продвинуться дальше, его отбрасывали. На пути возникали решетки, двери захлопывались при его приближении. И кто же ему сопротивлялся? Какой-то солдатишка из простолюдинов! Да любой берсерк на его месте уже разгрыз бы свой щит пополам! Впрочем, главная беда заключалась не в этом. За тварью наблюдали. Такого раньше не было никогда. В окрестностях Ярда слонялись гномы. Они отнюдь не выглядели воинственно — во всяком случае, не более воинственно, чем обычно (учитывая тот факт, что все гномы по традиции и по привычке круглые сутки носят большой тяжелый шлем, кольчугу, железные сапоги и острый боевой топор). Зато они были явно растерянны и озадачены и как будто сами себя спрашивали, что они здесь делают. Ваймс велел Вилликинсу въехать в главные ворота и передать трупы незваных гостей Игорю, который наверняка знал, отчего у умирающих бывает зеленая пена на губах. Сибиллу, Пьюрити и Юного Сэма поспешно провели в помещение почище. «Как интересно… подумал Ваймс, наблюдая за Шелли и еще несколькими гномами-стражниками, которые возились с ребенком. — Даже теперь — особенно теперь, когда обстановка напряженная и все вернулись к знакомым истинам, — я не рискну с уверенностью сказать, сколько в Страже гномих». Лишь очень смелая представительница гномьей расы могла признать свой пол, поскольку ее окружало общество, в котором даже самое пристойное, до пола длиной, кольчужное платье вместо штанов автоматически ставило его обладательницу, с моральной точки зрения, на одну доску с Беллочкой и ее трудолюбивыми товарками из клуба «Розовая киска». Но стоит внести в комнату маленького ребенка — и женщины немедленно выдадут себя, несмотря на угрожающий железный лязг и бороду, в которой ничего не стоит заблудиться крысе… Моркоу протолкался сквозь толпу и отсалютовал: — Столько всего случилось, сэр! — Правда? — с маниакальной бодростью спросил Ваймс. — Да, сэр. Обстановка здорово… накалилась, когда мы подняли из шахты мертвых гномов. В общем, никто не стал возражать, когда мы принялись вскрывать дверь на Паточной улице. Все глубинные гномы скрылись, кроме… — …Мудрошлема, — договорил Ваймс, шагая в кабинет. Моркоу явно был озадачен. — Верно, сэр. Он сидит в камере. Если вы не против, пожалуйста, сходите взглянуть на него. Он плачет, стонет и дрожит, забившись в угол, а вокруг горят свечи. — Свечи? Он боится темноты? — уточнил Ваймс. — Должно быть, так, сэр. Игорь говорит, у него что-то такое в голове. — И пусть даже не пытается приделать ему новую! — поспешно ввернул Ваймс. — Я спущусь, как только смогу. — Я пытался поговорить с Мудрошлемом, но он тупо смотрел на меня, и все. Как вы узнали, что мы задержали именно его? — Я подобрал несколько странных фрагментов… — начал Ваймс, усаживаясь за стол. Перехватив непонимающий взгляд Моркоу, он объяснил: — Фрагментов головоломки, капитан. В основном это кусочки неба. И все-таки я думаю, что уже почти добрался до конца, потому что мне удалось сложить уголок. Какая такая гномья штука разговаривает под землей? — Сэр?.. — Ты сам сказал, что гномы пытались что-то услышать. Ты решил, что они искали попавших в ловушку шахтеров. Но… не знаю… есть ли у гномов какие-нибудь штуки, умеющие говорить?