Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 31 из 36 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Так, — прошептал тот и попросил руками воды. И когда я ему её предоставил (налив очередной стакан), то услышал откровенное обоснование нежелательности приезда кого-либо из руководства: — У нас бордюры не покрашены. — Серьёзный аргумент, — согласился я с ним и, посмотрев на Кравцова, спросил: — И что тогда будем делать? Может, извёстки найдём или краску? — и задумался: «Жаль, водоэмульсионки здесь нет»… Глава 27 Сложное решение Кравцов хмыкнул, пожал плечами и, кивнув на стол, произнёс: — Да нечего делать. Звонить надо, — и обратился к вновь начинающему приходить в себя военному полковнику. — Как можно связаться с Москвой? Тот мгновенно вновь побледнел. — У нас только спецсвязь. Чтобы дозвониться на обычный межгород — это надо в город ехать, на пункт междугородней связи. — Ну, а с Мурманском-то у вас связь есть? Я с городским КГБ связаться хочу. — Есть. Чёрный телефон, — показал рукой хозяин кабинета на массивный аппарат, стоящий на письменном столе. Кравцов подошёл к столу, вытащил из внутреннего кармана пиджака тетрадный листок, на котором были написаны цифры, снял трубку и начал крутить диск, тем самым набирая телефонный номер. Оставались последние секунды моей вольной армейской жизни. С каждым уходящим мгновением становилось всё очевидней и очевидней, что, как только в Центре узнают о моём местоположении, инкогнито и даже, в какой-то мере, затворническому образу жизни, моментально придёт конец. В эти уходящие секунды я спросил себя, хочу ли я вернуться в цивилизацию, которая меня отвергла. И ответил я себе довольно быстро и просто: «Да, хочу! Очень хочу!» — а потом добавил: «Только не на тех условиях, которые выкатят мне они! Я не собираюсь, возвратится в мир на щите, с поникшей головой и с протянутой рукой. Если цивилизация хочет видеть своего героя в своих рядах, тогда она, должна мне сделать такое предложение, от которого я бы не смог отказаться! Может быть, это звучит и пафосно, но я не на помойке себя нашёл! Я не сделал ничего дурного, чтобы об меня ноги вытирали. Поэтому я не собираюсь так просто сдаваться и признавать себя побеждённой стороной!» Приняв решение, шагнул к Кравцову и, положив руку на рычаг телефонного аппарата, дал отбой связи. — Погоди звонить. Столь явное нарушение любой возможной субординации заставило обоих полковников с негодованием и удивлением посмотреть на меня. — Погоди, — вновь сказал я и, убрав руку с телефона, решил более детально обрисовать старшим товарищам сложившееся положение. — Этот звонок ничем хорошим для нас всех не закончится. Для меня — понятно. Они обрадуются, что я найден и с новой силой начнут стирать меня в порошок. — С чего ты это взял? Никто тебя в обиду не даст. Твой вопрос курируется на уровне ЦК. Они решили тебя вернуть. И им виднее! — отмёл мои доводы Кравцов, наблюдая за белёсым цветом кожи, недавно порозовевшем Зайцева. — Я не вправе советовать ЦК, — категорично ответил я и сразу же нагнулся под стол, чтобы вытащить от туда хозяина кабинета, — но всё же мне сейчас не хотелось бы ни с кем из них встречаться. Я слишком на них злой! Посадил полковника на диван. Дал воды и неровно прошёлся по ковровой дорожке кабинету. — А если им очень надо, то я уже сказал: пусть приезжают сюда, — продолжил я и подойдя к столу ударил по нему кулаком, — и стоя тут — передо мной, пусть объяснят свои поступки и расскажут, как они дошли до жизни такой⁈ Оживший было полковник собиравшийся поставить пустой стакан на стол, вновь ослабел на ноги и упал. Вновь пришлось привлекать Кравцова и уложить тело на диван. — А вообще, я Вам уже сказал. Мной они не ограничатся. Они и вами займутся вплотную. Так что и вам обоим, тоже будет несдобровать. Хотите знать почему? Извольте навострить уши. Вы, товарищ Кравцов, вновь получите, по самое не балуйся за то, что не сможете меня склонить на их сторону. А я, нужно сказать, совсем не склонюсь. Это я вам ответственно заявляю. Ну а Вы, — я перевёл взгляд на командира дивизии, — тоже отхватите фунт лиха. — Это почему? — уже не белее, а серее прошептал тот. — А потому, что сюда, на территорию вверенной Вам части, нахлынет огромное количество всевозможных проверок. И не просто проверок, а проверок Минобороны СССР и Генштаба. И всем им будет очень интересно, как так получилось, что попавший в вашу часть юный талант, уже через две недели стал посылать всех и вся во все стороны. — Но я же… — Не устроит их пояснение, что Вы же… Им нужен будет козёл отпущения, и они, без сомнения, его найдут. Прошлый командир части уже сидит, а значит он на роль главного злодея, уже не тянет. Поэтому на данную сомнительную роль будет назначен другой персонаж. И этим персонажем, разумеется, будете Вы! Я не культурно показал указательным пальцем на Зайцева, в который уже раз полностью обалдевшего, на этот раз от такой печальной участи. Мне тоже было его жалко, но поделать я ничего с этим не мог. Отступать от своих намерений я не собирался. Кравцову моя пламенная речь не понравилась. Но он не стал вступать в прямую перепалку, а решил успокоить военного. — Не обращайте внимания на слова этого юнца, товарищ полковник. Васин, как всегда, преувеличивает. Вы возглавляете часть менее недели. Так что вряд ли вам смогут хоть что-нибудь серьёзное предъявить. При этих словах, почувствовав поддержку со стороны компетентного товарища, хозяин кабинета немного воспарял духом и согласился с поддержавшим его комитетчиком. — Да, меня не за что упрекнуть. Я меньше недели тут. — Ах, не за что? — возмутился я. — Меньше недели Вы тут? — и устрашающим голосом спросил: — А бордюры на вверенном Вам объекте все покрашены? А казармы все побелены? А Дом культуры отремонтирован? А разметка на плацу нарисована? Нет? Ну тогда и не взыщите! — Да, где я краску-то возьму на всё это? — неожиданно закричал полковник и истерически посетовал: — Прошлый интендант всё по дачам развёз — сволочь, хапуга!
— Это к делу не относится, — отмахнулся на реплику начальства я. — Раз не было у вас краски, то её следовало бы достать. Как там у нас в армии-то говорится: «Не хочешь, научим! Не можешь, заставим!» Вот и в отношении покраски зданий, бордюров и плаца, эту же пословицу можно переиначить. Например, как: «Нет краски, так разбейся, но найди и покрась всё, что надо покрасить и что не надо!» Услышав мою вольную трактовку народной мудрости, Кравцов хохотнул и скептически заявил: — Ну, пошёл трепать — язык без костей. Я обиделся на столь не лестный отзыв и пожал плечами: — Как хотите. Делайте, что вам угодно. Я предупредил — будет кипишь. И покраску вам обязательно припомнят! — И что же тогда делать? — запаниковал полковник, очевидно посчитав, что мои страшилки могут стать реальностью. — Всё очень просто. Сделать, так как я предлагаю. — Как? — Пусть мой однофамилец, дядя Миша, смотается в Москву и заедет ко мне домой. У меня под подушкой лежит тысяч семьдесят. Пусть захватит их и прямиком сюда. Купим материалов, наймём рабочих и приведём воинскую часть в порядок. От такого предложения оба полковника впали в ступор. Первым от шока отошёл командир части. — Но это же не по правилам. — Почему не по правилам? Деньги же не ворованные, а честно заработанные советским артистом. Можно назвать это мероприятие, например, спонсорской помощью. После таких откровений всем стало ясно, что я не шучу. А и на самом деле не шутил. Деньги мне всё равно девать было некуда, а тут хоть на дело пойдут. Но Кравцов думал иначе. Он покачал головой, а потом, покрутив пальцем у виска, показывая его отношение к столь перспективной идее, обломал, обрадовавшегося было от возможности получения фондов, хозяина кабинета. — Не вздумайте соглашаться. Вас за такие новаторства точно посадят. — Да я и не собирался, — расстроено произнёс Зайцев, который, вероятно, решил схватиться за моё малоадекватное предложение, как за спасительную соломинку. — Вот и хорошо, — хмыкнул комитетчик и, посмотрев на телефон, произнёс: — Саша, в Москве уже практически всё знают. Генерал Петров обязательно захочет встретиться со спасителем своего сына. Тот тебя опознает. Так что смысла скрываться нет. К тому же на КПП, в тот момент, когда ты был мной опознан, было множество людей. Теперь все они узнали, кто ты есть. А там кроме всех прочих был и военный следователь — не помню как его фамилия — лысый такой. Так вот, он тоже всё прекрасно слышал и обязательно доложит своему руководству. Они запрос от нас получали, а потому, как и положено, доложат в Москву. И даже если я обману беспокоящееся о твоей судьбе руководство, это ничего не изменит. Просто тебя, в лучшем случае раскроют не сегодня, а завтра. И это не предположение, а объективный анализ обстановки. Так что моё молчание ничего для тебя не изменит. А вот для меня это, скорее всего, печально обернётся. За неисполнение приказа и попытки скрыть важные сведения, в лучшем случае уволят с позором. Ты же не этого хочешь? — и, увидев, как я в отрицании качаю головой, продолжил: — Тогда давай я сообщу о тебе генерал-майору Петрову. Он ждёт моего отчёта. А затем мы с тобой подумаем о дальнейших действиях. Идёт? — Давай, дядя Миша, — вздохнул я и, нарушив вновь субординацию, не спросив разрешения сел рядом с командиром воинской части. Тяжело дохнул и сказал: — Но всё равно — я не сдамся! Им так просто меня не взять! — Эх, Васин, Васин. Не живётся тебе спокойно, — покачал головой комитетчик и приказным тоном, не терпящим возражений, попросил: — Оба выйдите, пожалуйста, в коридор. Мне необходимо переговорить конфиденциально. * Москва. Кремль В конце заседания «малого» состава Политбюро, как всегда, было оставлено время на обсуждение дополнительных, не предусмотренных планом заседания, дел. И объектом обсуждения, в который уже раз, стал мелкобуржуазный приспособленец, фактически диссидент, проводник мировой буржуазии, свихнувшийся панк и пропащий человек по фамилии… —…И поэтому я вновь предлагаю вернуться к вопросу, о возвращении Васина в строй, — категорически заявил Председатель Правительства Алексей Николаевич Косыгин. — Деньги, которые этот парень зарабатывает нашей стране, огромны. Мы не можем не использовать такой уникальный ресурс. Уже прошло две недели, как Васин ничего не произвёл. А ведь в недавнем прошлом за точно такой же период времени он уже ухитрялся снять фильм. Взять того же «Терминатора». Да он его за неделю снял! — Так точно! Снял! И наша страна от этого получила не малую выгоду, — поддержал слова Косыгина Министр обороны СССР Дмитрий Фёдорович Устинов. — Сколько там этот фильм уже принёс? Миллионов триста долларов? А принесёт ещё больше! — Опять вы про деньги, — поморщился Секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов. — Да, про деньги. Ведь именно они — кровь экономики, — сказал Председатель Совета Министров СССР. Он знал, что Суслов с раздражением относится ко всему, что касается Васина. Не нравилась Михаилу Андреевичу свободолюбивая натура комсомольца. И в другой раз бы, он с секретарём ЦК, отвечающим за идеологию страны, связываться бы не стал. Но сейчас речь шла о больших, огромных деньгах, которые страна фактически ежедневно теряла. В экономической терминологии есть понятие — недополученная прибыль. Так вот, именно посчитав, хоть и приблизительно, эту абстрактную прибыль, которой нет, в министерстве финансов взялись за голову. Цифры были показаны Председателю Правительства и привели того в крайне дурное настроение. А после пояснений и прогнозов на будущее, настроение ухудшилось — дальше некуда. И сейчас Косыгин не взирая ни на что, и даже если предположить то, что своими действиями может нажить себе могущественных и хладнокровных врагов, собирался донести до всех собравшихся на заседании свою мысль. — Уже сейчас, — чётко заявил он, — мы за две недели потеряли как минимум под сто миллионов долларов. Эти деньги не только сейчас, не получены в бюджет, но и не будут получены никогда. Более того, с каждым днём наши потери будут расти, становясь всё больше и больше. И всё это будет происходить из-за той самой недополученной прибыли. Вы спрашиваете почему? А всё очень просто. Васин снимал фильм за месяц. И такой снятый фильм приносил нам прибыль, как после премьеры и показа в кинотеатрах, так и в последующем прокате. Кроме этого, сейчас на западе, а в скором времени и у нас, прибыль идет, и будет идти с продажи видеокассет. Так что денежный ручей с каждой картины не прекращается никогда. А теперь я скажу прописную истину, которую вы все прекрасно понимаете: чем большее количество картин мы имеем, тем больше выгоды получает наша страна. И вот теперь, из-за какого-то глупого видеоклипа, наша страна потеряла сто миллионов. А на следующий месяц эти потери минимум утроятся. И опять я могу объяснить, почему это так. Это произойдёт потому, что к этой недополученной прибыли, приплюсуется ещё одна недополученная прибыль, которую мы могли бы получить, но не получили! И это будет как снежный ком. И чем дольше наш незаурядный режиссёр будет отстранён от работы, тем больше денег потеряет наша страна. В министерстве финансов подсчитали, что за год мы потеряем, как минимум, два миллиарда долларов. Минимум — два! Вы представляете, какие колоссальные деньги улетят в трубу⁈
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!