Мне не хотелось портить столь замечательный вечер очередными сомнениями или, тем более, перепалкой. Попрощавшись, я ушла домой. На этот раз крусты не стали досаждать мне. Только в самом конце, уже перед городской дорогой, один леший выскочил перед самым носом: — Хозззяин рррраааааад тебе, хозззззяин доволллллллллен…. — прошепелявил он. Я молча прошла мимо. ГЛАВА 8. Охота на баргеста Иметь большие амбиции и ничего не достигнуть — встречается частенько. А вот чего-то достигнуть, не имея больших амбиций — слабо верится! Мастер Авен Карлиннан, Глава Иноземного Ведомства На Шолох надвигалась неожиданная майская гроза… Воды Нейрис потемнели и приобрели пугающий свинцовый отблеск. Образовавшиеся волны свирепо бились о гранитные берега, будто какой-то зверь, рассерженный на весь род людской. Злые молнии немилосердно кололи темный небосвод — пока еще вдали. Пусть и запаздывающий, но страшный грохот подгонял немногочисленных путников. Я поплотнее запахнула плащ и ускорила шаг, миновав мост Бесконечного Полета. Если что, у него такое название, потому что над ним постоянно кружат чайки, а не из-за тех злополучных самоубийц прошлой осенью. До места встречи с Полынью оставалось метров сто, но пройти их надо было в полной темноте: на время грозы власти отключают уличные фонари, потому что сияющие магические сферы притягивают молнии — небезопасно! Я отцепила от пояса и зажгла свою мини-лампу. Большинство шолоховцев предпочитает подсвечивать себе путь при помощи осомы, но я люблю живой оранжевый огонь — в непогоду от него теплеет на душе. Язычок пламени в стекле высветил чистую зелень листвы, блестящие черные камешки мостовой, громко квакающих лягушек на обочинах. О-оу. Кажется, я помешала какой-то очень громкой семейной ссоре у земноводных. Тьма вокруг фонаря казалась еще гуще и неприятнее на контрасте. Я поежилась и прибавила шаг, но от крупных, все учащающихся капель дождя вовремя укрыться не удалось — до Трекованного моста я добежала с хлюпающими от воды ботинками и крайне непривлекательной прической… — Отличная погодка для охоты на баргеста, как считаешь? — вместо приветствия бросил мне Полынь. При свете мелькнувшей молнии я углядела, что он одет все в такое же странное сочетание разноразмерных маек — только на сей раз черных, а не красных. Амулеты, кости, бусины, перья — все при нем! Куратор ждал меня, облокотившись на парапет и ворожа над поверхностью воды иллюзорных бабочек, сияющих в темноте. За ними с визгом и хохотом гонялись ундины. Эти раскрепощенные голые девахи с рыбьими хвостами с удовольствием ловили бабочек и громко аплодировали, когда те снопом искр схлопывались в воздухе. Сценка, более уместная жарким июльским полднем, нежели ненастной ночью, но, кажется, никого из участников это не смущало. — Я так погляжу, у тебя тут своя охота, — фыркнула я: одна из ундин уже активно посылала куратору воздушные поцелуи. Он извиняющеся пожал плечами и отвернулся от рыбины. Мы пошли во Дворец. * * * Дриада Цфат сдержала слово и придумала для нас убежище. Она предложила проследить за появлением баргеста из платяного шкафа, в котором одна створка была ажурной — то есть при должном старании просматривалась насквозь. — Господин Полынь, госпожа Тинави, вам удобно? — вежливо поинтересовалась парикмахерша, с трудом закрывая за нами двери шкафа: места для двоих было маловато. — Да, переживем, — крякнула я. — Вполне, — сдавленным голосом подтвердил Полынь из Дома Внемлющих. В течение следующих пяти минут, пока мы пытались устроиться поудобнее, я успела дважды заехать ему локтем в глаз, и, кажется, тем самым приблизилась к потенциальному рабочему выговору. Но обошлось: нашу возню и нытье в какой-то момент просто взял и пресек баргест. Со всей той наглостью и самоуверенностью, на которую способны одни лишь потусторонние твари. Сначала по комнате пронеслось тихое, вполне вежливое «рррррррррррррррррррррр». Мы его проигнорировали, потому что в этот момент Полынь популярно объяснял мне, что свобода одного заканчивается там, где начинается нос другого. — РРРРРРРРРРР, — разнеслось уже куда более уверенно. Полынь замолчал и прильнул глазом к дыркам в дверце. Я сделала то же самое. У входной двери, и впрямь, стояла огромная черная псина. У нее была мускулистая спина и налившиеся кровью глаза. Лоснящаяся черная шерсть, волосинка к волосинке, мягко блестела даже при очень тусклом свете. Я готова была бы душу положить на то, что это настоящее животное, если бы не один нюанс: лапы собаки чуть-чуть проваливались в пол. Дух немножко не рассчитал позицию для полной убедительности. Цфат таращилась на баргеста во все глаза, но казалась довольно спокойной. Немудрено: во-первых, она видит собачку уже четвертый раз, во-вторых, в засаде сидят бравые Ловчие. Как раз в эту секунду бравый Ловчий мужского рода распахнул дверцу шкафа. Он выскочил перед баргестом и начал плести какое-то сложное заклинание, быстро меняя положение рук: сгибая и разгибая пальцы, заламывая запястья и вращая ладонями. Это напоминало Разгадку Большого Билла — штуку, которая позволяет узнать истинную сущность объекта. Баргест, между тем, начал увеличиваться в размерах и сокрушенно выть. Его вой проникал в самое сердце — лишал тебе надежды на малейший лучик света, разъедал изнутри и выворачивал наизнанку. Я внезапно вспомнила, что мы все однажды умрем, и вздрогнула от охватившего меня ужаса. Следом за этой пугающей мыслью перед глазами пронеслись видения самых тоскливых и самых позорных ситуация в моей жизни… Пес рос и занимал все больше и больше пространства в комнате. Я же пока наполовину пребывала в шкафу: стояла в створках, но уже распахнутых. Когда одна из лап псины увеличилась до того момента, что «встретилась» с моей ступней, баргест с негромким хлопком исчез… О-оу. Значит, моя тотальная антимагия убивает не только ташени. Полынь резко замедлил свое заклинание и постарался поскорее его «погасить». Унни — штука опасная. Если уж ты ее припахал под свои цели, то бросать посреди дороги нельзя — изволь довести дело до конца или же мастерски спустить на тормозах — а то всепронизывающая энергия надает тебе по щам. Вселенная ненавидит бессмысленность, помните это. Когда все было позади, Цфат осторожно поднялась с кровати. — Это и есть мой баргест, — со вздохом сказала дриада. Будто бы мы нуждались в пояснениях! — Он настоящий, — подтвердил Полынь. — Ты же не довел до конца узнающее заклинание? — с содроганием спросила я. С содроганием — потому что сейчас мы наверняка поднимем столь неприятную тему, как «почему волшебная собачка пропала, коснувшись Тинави?». — Ничего страшного. Когда пес завыл, заклинание почти перестало быть нужным. И так понятно — баргест. Ни одна иллюзия так не влияет на психику. Куратор вышел на центр комнаты из достал из складок одеяния стеклянный шар. — Цфат, я вас поздравляю — вам является настоящий дух. Или, вернее, сочувствую, — ведь это значит, что вперед вас ждет нечто очень плохое и грустное… Мы постараемся выяснить, почему все-таки дух приходит к вам, абсолютной чужеземке, и предпримем все необходимое, чтобы предотвратить несчастье. — Я буду очень благодарна, — кивнула дриада. На глазах Цфат выступили блестящие слезинки, а шикарные волосы окутали ее, словно плащом. Полынь поднял стеклянный шар высоко над головой и попросил нас с дриадой замереть. Из шара донесся глухой хлопок, а потом всю его поверхность заволокло желтым туманом. — Мы сообщим вам, как только что-то будет ясно, — пообещал на прощание Полынь, и мы ушли от парикмахерши. — Что это за шар? — спросила я в коридоре. — О, это прекрасная штука. Новая разработка Дома Внемлющих — ты ведь в курсе, что мы лучше всех в Лесном королевстве с точки зрения техники?.. Позволяет перенести внутрь стекла изображение места, где ты находишься. Что-то вроде картины, но круглой. И создание ее занимает всего лишь две минуты. Уже готово, посмотри. Он протянул мне шар. Внутри него теперь не было тумана, зато была — совсем как наяву — комната дриады. Стены, окна, мебель, книги и парикмахерские инструменты, каждая мелочь — все перенесено в шар в мельчайших деталях. Если я дотрагивалась пальцем до места с каким-то интересующим меня объектом и выжидала пару секунд, оно увеличивалось в размерах. Мы с Полынью и Цфат тоже присутствовали в этой игрушечной спальне, причем у меня была такая виноватая рожа, что любой бы заподозрил неладное. Но Полынь так и не спросил про исчезновение баргеста. Повезло. — Чудесная штука, — подтвердила я. — Чудесная и очень полезная для расследований, — согласился Полынь. — Все детали сложно удержать в мозгу, а эти шары позволяют вернуться к анализу в любое время. Их называют имаграфами. Ох уж эти Внемлющие! И впрямь самый технически подкованный Дом Шолоха. Кстати, надо будет особенно подчеркнуть для Кадии, что мой куратор принадлежит к этому семейству, и всласть похихикать над ее вытянувшейся физиономией! Дело в том, что Дом Мчащихся, который возглавлял ее отец, и Дом Внемлющих издавна соперничали. Враждовать кому-либо в Шолохе не позволяет воспитание, но если бы мы жили в Иджикаяне, например, то эти кланы давным-давно уже перерезали бы друг другу глотки. Внемлющие против Мчащихся — пожалуй, самая долгая история конкуренции среди семнадцати знатных Домов, начавшаяся еще в Срединном государстве.