— Чтобы взорвать гранату, выдерни чеку, прицелься и бросай. У тебя будет пара секунд, чтобы отбежать в противоположном направлении. Граната мощная, способна убить на месте. Для наших парней, кто окажется в радиусе действия оружия, велик риск получить увечья. Поэтому, если сможешь, дай нам заранее знать, хорошо? У меня все. Ты готов? — Готов. — Отлично. Залезай туда и ради бога закончи это дело. Она крепко жмет мне руку. — Удачи! Пока я поднимаюсь, она придерживает лестницу. На чердаке жуткая темнота, горло мне тотчас забивает пыль. Я освещаю фонариком проход. Вроде никого. Подтягиваюсь. Еще секунда, и я на чердаке. Снова один. Хошико Какое-то время мы медленно движемся вперед, однако вскоре я улавливаю справа какой-то звук, а на лице Греты появляется тонкая полоска света. — Они здесь, — испуганно шепчет она. — Они идут. Что нам делать? — Я не знаю. — Хошико… Она показывает наверх. Прямо над нашими головами высятся стойки строительных лесов, и между ними и потолком имеется свободное пространство высотой в один фут. — Сможешь туда забраться? Я понимаю, что она предлагает. Вдруг у нас получится там спрятаться и нас не заметят. Я уже не обращаю внимания на боль в ногах. Как хорошо, что их не вижу! Они наверняка сильно кровоточат. Что касается пыли, попавшей в открытую рану, я и без Амины знаю, чем это может кончиться. — Конечно, могу, — говорю я уверенным тоном, исключительно ради нее. — Ведь я — Кошка, разве ты забыла? У нас есть лишь несколько секунд — луч света уже почти настиг нас. Одновременно и без единого звука мы подтягиваемся на стойках-трубах и оплетаем их, точно змеи. Грета невелика ростом. Она целиком умещается в пространстве между стойкой и потолком, в отличие от меня. Мне остается лишь повиснуть, как можно сильнее уцепившись за стойку. У меня болят руки, я чувствую, как напряжены брюшные мышцы. Впрочем, это не сложнее того, что мы делаем каждый день во время выступления. Между тем луч света неуклонно скользит в нашу сторону. Затаив дыхание, я поднимаю ноги и обхватываю ими стойку. Хотя и понимаю: это бесполезно. Мои ноги слишком длинные. Я слишком высокая. Пространство под нами совсем крошечное, не более двух метров. Если только этот парень не гном, он непременно стукнется об меня. Что же мне делать? Придется его пристрелить. Он уже почти догнал нас и приближается с левой стороны. Мне уже видна макушка его шлема. Полицейский. Я цепляюсь за эту мысль. Если я буду вынуждена стрелять, она мне поможет. Разве полиция сделала для Отбросов хоть что-то хорошее? Нет, она лишь уничтожала и мучила нас. Так что пусть хотя бы один из них получит по заслугам. Внезапно события приобретают стремительный оборот. Сначала он проходит мимо Греты и не замечает ее в темноте. Затем — мимо меня. Стиснув от напряжения зубы, я из последних сил прижимаю ноги к стойке. Я не должна дать им опуститься даже на миллиметр. Сначала я почти не сомневаюсь, что мне это удастся, как вдруг он макушкой шлема задевает мое бедро и тотчас останавливается. Я не могу выстрелить, не отпустив рук. Мне ничего не остается, кроме как свалиться прямо на него. Некогда думать, некогда смотреть на его лицо. Падая, я ударяю пистолетом по его запрокинутому лицу, и под моим весом он валится на пол. Мы лежим, распластавшись, всего одно мгновение, прежде чем мой глупый, идиотский мозг наконец, осознает то, что несколько секунд назад уловили мои глаза. Тип с фонариком не полицейский: это Бен. Бен Вы наверняка слышали фразу: никогда не знаешь, что свалится вам на голову? Так вот, со мной буквально так и случилось. Сначала я ползу по тесному чердаку, а затем вдруг что-то падает на меня сверху, сбивает с ног и для полного счастья дает мне хорошую оплеуху. Пару секунд я не могу подняться, пытаясь понять, что происходит. Челюсть дико пульсирует от боли, во рту странный привкус. Скорее всего, кровь. Лишь когда я слышу ее голос, голос, который я могу узнать где угодно, до меня доходит: счастье, которое свалилось на меня, — это Хошико. — Бен? Бен? Боже мой, боже мой, извини, я не знала, что это ты. Она светит фонариком мне в лицо. Ослепленный его лучом, я, подбитый, лежу в пыли, и мой рот заполняется кровью. Меня преследует полиция, меня только что как следует двинули по голове, но я готов остаться здесь навсегда. Еще полчаса назад я даже не знал, жива она или нет, и вот теперь она здесь, обнимает меня, осыпает поцелуями. — Твой рот, он весь в крови! О, господи, я чуть не застрелила тебя! — Все в порядке, — пытаюсь ответить я сквозь пораненную губу, которая уже начинает распухать. — Я в порядке. Хоши на секунду отстраняется и светит фонариком вверх. — Грета! — Ее лицо светится радостной улыбкой. — Это Бен! Рядом с нами приземляется крошечная фигурка и, наклонив голову набок, оценивающе смотрит на меня. — Приятно познакомиться, Грета, — я протягиваю руку. Она делает шаг вперед, пожимает мне ладонь и поворачивается к Хошико: — Ты не говорила мне, что он полицейский! Хошико насмешливо фыркает. — Думаешь, я хотя бы на шаг подошла к нему, будь он полицейским? Просто на нем сейчас полицейская форма. Она скатывается с меня, затем смеется и крепко обнимает. — Я понятия не имею, почему он в форме. Ладно, сейчас не об этом. Нам некогда тратить время на разговоры. Хошико Да, нам некогда выяснять, как и почему он внезапно появился здесь стриженный почти под ноль и в полицейской форме. Нам хватает пары секунд, чтобы выяснить, что встречи с нами ждут более пятидесяти полицейских и Бен один из них. Ему поручено отыскать меня и Грету и сделать одно из двух — либо пристрелить, либо швырнуть в нас гранату. Бен предлагает свой план: — Они считают, что вы направляетесь прочь от фасада здания. — Я киваю. Так и есть: мы стараемся как можно дальше убраться от кабинета Сильвио. — Поэтому полицейских слева от нас гораздо больше, чем справа. Думаю, есть смысл как можно тише вернуться назад. У меня есть рация, может быть, мне удастся сбить их со следа. Мы проделали такой долгий путь, и совсем напрасно. — А что будет, когда мы вернемся назад? — Грета ждет, когда Бен ответит ей, но он лишь беспомощно смотрит на меня. — Давайте пока придерживаться этой части плана. — Я стараюсь говорить бодро. — Зачем усложнять ситуацию? Главное, что теперь мы все вместе. — Но… — произносит Грета. Я смотрю ей в глаза. Она, не договорив, мужественно кивает. — Хорошо, идем. Бен снимает с пояса радиопередатчик. — Мне нужно, чтобы вы обе сейчас как воды в рот набрали. Ни звука, понятно? — Он подносит рацию ко рту и шепчет в нее: — Говорит двенадцатый. Вижу их впереди. Они в дальнем конце здания, двигаются прочь от фасада. Ответ следует незамедлительно: — Что именно ты видишь? — Свет впереди, и следы в пыли. Они точно идут в ту сторону. — Хорошо. Продолжай. Мы переместим всех наших людей туда. Не дай им сбежать. — Ни за что. — Он опускает рацию и поворачивается ко мне. — Надеюсь, он мне поверил. Пошли дальше. Он выключил фонарик. Нас мгновенно обволакивает темнота. Я нащупываю его руку.