Да, от этого загорелого привлекательного мужчины с очень рельефным, мощным телом исходила такая энергия… страсти, что ли? Исходить – исходила, но вроде бы особо не атаковала. Просто чувствовалась. – Нет. Просто пытаюсь понять. – А ведь я не спросила Шайрана, что сделают с теми демонами, которые нас проверяли! Просто не до этого было. Между прочим, вопрос на самом деле важный. – Я читала о демонах, о вашей ауре, притягивающей к себе противоположный пол. Но каюсь, не было времени детально погрузиться в изучение информации. Вы ведь можете это контролировать? – Степень излучения нашего обаяния? Да, можем. Вы боитесь, что я прицельно ударю по вам? – Он снова улыбнулся, причем весьма хищно. – Не боюсь. Но прямо скажем, последняя проверка произвела впечатление… На всех. – Вы ведь умная девушка, Виктория. Понимаете, что это было необходимо. Важный критерий для выбора невесты с моей стороны. – Понимаю. – Я кивнула. Помолчала немного, решая, стоит оно того или нет. Если Ксандр прав, а я сейчас задам вопрос, то… С одной стороны, будет хорошо показать всем, что ведущие миры – не так уж прекрасны и порой совершают чудовищные поступки. Это хорошо будет для варианта «потребовать суверенитета». А с другой стороны, Хелес может обозлиться на меня из-за того, что выставляю их всех монстрами. Получить в личные враги одного из правителей Карвагена? Не лучший ход, если я планирую дожить до финала отбора, а желательно вообще прожить долгую и счастливую жизнь. И все-таки решилась: – Насколько знаю, невесты неприкосновенны. Неприкосновенны для всех, кроме женихов, потому что во время отбора мы принадлежим вам. Но демоны к нам прикасались. Неужели… им так легко позволили к нам прикасаться? Хелес смерил меня странным, очень внимательным взглядом: – Похоже, я недооценивал вас. Это после нашего яркого знакомства? Ну вот. А мог бы впечатлиться хоть немного. – Им не «так легко» позволили к вам прикоснуться. Это были смертники, линна. Демоны-предатели, приговоренные к казни. И за прикосновение к невестам они уже понесли наказание. Как, впрочем, и за попытку переворота в мирах Карвагена. Не скажу, что прочитать эмоции по лицу Хелеса было легко – он наверняка, как и положено правителю, прекрасно ими управлял, но что-то все же подсказывало мне: не разозлился. Наоборот, счел это неплохим шансом заявить во всеуслышание, к чему может привести попытка неподчинения в мирах Карвагена. Наверное, я не ощутила именно жалости к демонам, однако в этот момент мне все же стало неприятно. Очень неприятно. Причем по двум причинам. И вторую я облекла в вопрос: – Я правильно понимаю, что к нам подпустили преступников? Глаза Хелеса предостерегающе сверкнули. – У демонов много интересных магических секретов. А мы, лучи звезды Черной Крови, легко можем брать подчиненных под контроль. Никто не смог бы причинить невестам вред. Просто физически не было такой возможности – магия подчинения сильна, и обойти ее невозможно. А еще я вдруг поняла: это последний раз, когда он прощает мне столь провокационный вопрос. Причем Хелес ответил еще до того, как я совершила ошибку! До того, как сделала свой вопрос еще более провокационным. Предотвратил, заявил о полной безопасности прошедшего испытания, прежде чем я могла бы намекнуть о неосторожном, неприемлемом отношении к участницам отбора. Хелес помог мне. Уберег от ошибки. Наверное, в память о невольно оказанной помощи при нашем случайном знакомстве. Ну что ж… я снова прошла по лезвию ножа и узнала ответ, заодно напомнив зрителям о жестокости ведущих миров. Осталось решить, как быть дальше и какой тактики придерживаться. Но Шайрану довериться все-таки стоит. Теперь я прекрасно понимаю, почему он вспылил из-за моего первого места. Будешь тут беситься, когда меня подряд сразу на два свидания пригласили! Хорошо хоть Тшахилавирион не объявился. Наверное, хорошо… Потому что чем дольше он не напоминает о себе, тем сильнее я напрягаюсь, ожидая какого-нибудь страшного подвоха. До конца дня Шайран так и не пришел. Злился? Был занят, например, расследованием? Или все-таки злился на меня? Не знаю. Эти мысли терзали, не давали покоя. Я вдруг осознала, что без Шайрана мне плохо. Я думаю о нем постоянно, мне не хватает его присутствия рядом. Всего лишь взгляда, улыбки и голоса. Похоже, я всерьез влюбилась? А эта ссора еще больше заставляет нервничать! И Ксандр, и все те сомнения, что терзали меня… Ну как я могла усомниться в Шайране? Как? А на следующий день у нас в расписании значилось очередное испытание. – Ожидаете в комнате отдыха, заходите по одной, – озвучила Изанна несложные инструкции. – А также у меня есть для вас важная новость. Через пять дней состоится магическое испытание. В общем-то ничего сложного или необычного для вас. Это единственное испытание, на котором соберутся зрители. Будет проводиться на магической арене. Вы всего лишь должны будете показать выбранную вами же самими программу. Кто что лучше умеет – то и показывает. Но постарайтесь показать, на что вы способны. Слабые магички или просто плохо владеющие своими способностями невесты вряд ли будут нужны женихам. Ну а сейчас начинаем сегодняшнее испытание. Линна Виктория! Следуйте за мной. Значит, вызывать будут по рейтингу. И я иду первой… Знакомая дверь вызвала внутренний протест, но я не подала виду. Зелье – значит, зелье. Разве я могу отказаться, могу отступить? Придется выдержать все, что нам приготовили. – Заходите, линна. Пейте. Проклятое зелье. Как же оно надоело. Однако я без заминки поднесла чашку к губам и выпила все, до дна. Пошатнулась, когда голова закружилась. С трудом сдержала подступающую к горлу тошноту. Не опозориться, только бы не опозориться. Темнота наплывала со всех сторон, тело ощущалось все хуже, но я все равно почувствовала, как меня взяли на руки и отнесли в комнату с белыми стенами, где уложили на койку. Приборы неприятно попискивали, ко мне ловко, профессионально подключали провода. Это – последнее, что я ощутила, прежде чем окончательно уплыть в темноту. Важный прием. Мой супруг в отъезде, и я здесь одна, чтобы провести все как нужно. Сидим за столом, я – во главе, потому что это место супруги правителя. Много аристократов и правителей других ведущих миров. Встаю, чтобы произнести торжественную речь. Все смотрят на меня внимательно, словно чего-то ожидая. В их взглядах много всего, и я отчетливо читаю в этих взглядах: сомнение, недоверие и недовольство, даже ненависть. Они ненавидят меня за то, что я сейчас нахожусь во главе стола. Ненавидят, потому что считают недостойной. Женщины – завидуют. Они бы сами рады оказаться на моем месте. Мужчины – презирают, полагая, что женщина не может им что-либо указывать. И все, все они ждут, когда я оступлюсь, когда совершу малейшую ошибку, чтобы накинуться стаей стервятников. И это происходит. Тонкая ткань платья цепляется за торчащий из стула гвоздик. А ведь я встаю и вовремя остановиться не успеваю! Слышен треск ткани, юбка полностью отрывается. Стою перед гостями в рваном платье, с огромной дырой между талией и юбкой, теперь свисающей вниз и начинающейся где-то на уровне колен. А от талии до колен – все голо, видно нижнее белье! Лица присутствующих сначала вытягиваются, а потом гости начинают смеяться. Все. Все смеются! Мерзко, злорадно. Унизительно. Стыд опаляет щеки. – Так вот, линна Виктория, как вы всего добиваетесь… – смеется симпатичная драконица. – А вид и вправду ничего, приятная фигурка, – поддерживает ее насмешливый эльф. Они продолжают смеяться. Я понимаю, что опозорилась. Это невероятный позор… Эмоции накаляются, наполняют до предела: ощущение позора, стыд, унижение. И этот смех. Злой, бесконечный смех. Кажется, со всех сторон начинают сыпаться оскорбления. Они ненавидят меня. Смеются, потому что дождались момента, когда я оступилась. Но черт возьми, почему я должна чувствовать себя униженной? Почему? Только ли из-за того, что со мной случилась неприятность? Я не обнажалась сама. Это случайность. Подумаешь, порванное платье. Подумаешь, на глазах у всей этой толпы. Почему я должна чувствовать себя униженной? Смеются? Ну и пусть! Это они – гиены, которые только в стае на что-то способны. Которые могут лишь огрызаться, когда чувствуют слабость противника. А слабости больше не будет. Эта нелепая случайность меня не касается. Их смех – обтекает и возвращается к ним. Да-да, к ним, потому что проблема именно в них! А мою гордость, мое достоинство никто не отнимет, даже разорванное платье не лишает меня того, что есть у меня внутри. И я улыбаюсь им в ответ, потому что унижения нет. Они самих себя унижают. Не меня. Внезапный рывок, пространство сминается подобно листу бумаги, и меня закручивает в стремительном цветном водовороте. Очнулась, снова накатила тошнота. Головокружение, настолько сильное, что поначалу трудно понять, где я вообще и что происходит. Но потом, кажется, разобралась. От меня отсоединили проводки, помогли подняться. А провожатая довела до портала, который вывел к дверям моей комнаты. Чуть покачиваясь, ввалилась к себе. Эйва не отреагировала никак – после вчерашнего обжорства отсыпалась. Она даже утром проснулась совсем ненадолго и забилась еще глубже в шкаф. Кстати, почему феи спят в шкафах? Это же ненормально! Впрочем, думать о повадках фей сейчас было сложно. Вообще думать сложно, когда единственное, на чем еще удается сосредоточиться, – это на удержании завтрака внутри себя. Очень сложная задача, очень. Нужно освежиться. Вода должна помочь. Помогла! В некотором роде. По крайней мере, после ванны мне стало лучше физически. Но все равно возникли безрадостные мысли, доживу ли я с этим зельем до конца отбора или однажды просто не выдержу и скончаюсь прямо на испытании. Мысли вообще не давали покоя. Зачем потребовалось такое испытание? Что проверяли на этот раз? Внутреннее достоинство? Умение абстрагироваться от внешних неприятностей или выйти из любой ситуации, даже если все против тебя? После навеянных сном картин осталось отвратительное послевкусие. Бывает, ночью приснится какая-нибудь гадость. Наутро не можешь вспомнить, что именно снилось, но весь день присутствует легкая тень этого, неприятное чувство, неясно чем вызванное. Примерно так же и здесь. Только сон я помнила. Помнила все эти эмоции, которые там испытала. Ощущение позора. Унижение. Вот за что они с нами это делают?! Кажется, меня начала охватывать депрессия. Противное послевкусие, неясное будущее. Слишком много всего навалилось. А ведь даже отдохнуть нормально не дают! Одно за другим, одно за другим… Мне не хватает Шайрана. Как же не хватает Шайрана! Наверное, он занят чем-то важным. Я это понимаю, но не могу не думать о нем, не вспоминать, как мы расстались. Я должна извиниться. Не знаю, почему он не назвал причину, однако стоило послушать его. Мы могли бы во всем разобраться, но вместо этого поссорились. А если рассказать ему о Ксандре? Что будет тогда? Ну, при условии, что я после этого выживу. Тьфу! Если поразмыслить без самоиронии, то к чему может привести рассказ о Ксандре? Вероятно, к окончательному краху всех его планов. Зная о Ксандре, Шайран сделает все, чтобы не подпустить его ко мне. Значит, мы уже не сможем договориться. Значит, я уже не потребую независимости для Земли, и не важно, на каком месте в рейтинге при этом буду находиться. И тогда останется надеяться только на то, что Шайран справится. Справится со всем, что мне обещал. Довериться и рассказать – значит обрубить все пути для этой возможности. Но можно все-таки оставить лазейку на тот случай, если у Шайрана что-то не получится. А пока я пытаюсь найти ответ на этот вопрос, стоит прекратить все встречи с Ксандром. Я верю Шайрану, он не обманет. Я смотрела в его глаза и видела, что он говорит правду. Больше не поеду ни на какие встречи с Ксандром, даже если он позовет. Однако выступать хуже, чем получается, тоже не хочу. Жаль, что от свиданий нельзя отказаться. Вроде как невеста должна соглашаться и вообще радоваться, если жених обратил на нее внимание. Как бы так… избежать этих свиданий, нервирующих Шайрана, да и мне особого удовольствия не доставляющих? Или, может, после одного свидания «для галочки» ни Милаэль, ни Хелес меня уже не позовут? Хелесу я вообще настроение неплохо так подпортила. А Найтан пообещал Шайрану, что претендовать не будет. Тшахилавирион остается проблемой, как и был, независимо от моего рейтинга. Кстати, подозрительно затаившейся проблемой! Вот что задумал этот любитель человеческой энергии? Нужно отвлечься. Срочно отвлечься от всех этих мыслей! Иначе так и с ума сойти недолго. Особенно на почве мерзких зелий. Нет, они точно мозг не выжигают? Или вон те провода, которые к нам подключают. Как они считывают наше состояние, как передают на экраны изображение, все то, что мы видим? Опасно же! Увы, на прогулку я не могла выйти никак – сил по-прежнему было маловато, да и покачивало меня слегка. Если кто увидит… нет, свою слабость показывать не стоит. На обед, пожалуй, тоже не пойду. Позаимствую потом шоколадку у Эйвы – ей все равно столько не съесть и за… хм… сколько там осталось? Ну ладно, не съесть за пару дней, а вот о месяце я сначала что-то ошибочно подумала. Фея – настоящий монстр шоколадопожирания! В итоге, поразмыслив, решила забраться в планшет и посмотреть на какую-нибудь не слишком заумную ерунду, ибо на изучение полезной информации мозг сейчас, опять же, не способен. Ерунда оказалась не такой уж ерундой. На глаза попались новости, да еще какие! Восстание в Карвагене. Восставали демоны против демонов, но пострадали почему-то люди. Магические атаки, использование сложного яда… как итог – около сотни жертв, причем все люди. Посторонние демоны не пострадали. Из правительства – никто. Демонов-мятежников, конечно же, схватили и приговорили к смерти. Вероятно, некоторые из тех мятежников и проверяли нас ночью на устойчивость к демоническому обаянию. Но что меня потрясло, так это отношение к человеческой жизни. Вся статья была построена так, будто попытка переворота обошлась без крови. Демоны не пострадали – и это главное! А что люди погибли случайно, оказавшись не в том месте и не в тот момент… Ну, это как у нас бы сказали, что здание сгорело, но никто не пострадал. Вот люди в таком горящем здании в роли мебели и вещей выступили. Что-то такое, что не жалко, и можно сказать «без потерь». Отвлеклась так отвлеклась. Поморщившись, закрыла вкладку с новостями. И тут заметила, что появился новый выпуск! Странно. Неужели успели обработать видео и прямо сейчас расскажут, как кто прошел испытание? Может, даже пояснят, для чего устроили столь странное издевательство над нашей психикой? С любопытством ткнула на воспроизведение видео. Но такого я не ожидала… – Сегодня от таинственного, но надежного источника, имя которого мы не вправе разглашать, поступила важная информация касательно покушения на Салахара эвр Илварен, – объявила ведущая. Я затаила дыхание. – Мы все удивлялись, как можно навредить дракону. Так вот, оказалось, можно. Можно, если кто-то, кому этот дракон доверял, объединится с Демиургом. Да, дорогие! На Салахара эвр Илварен напал сам Демиург и нанес ему смертельный удар, от которого Салахар эвр Илварен еще чудом не умер. Но самое ужасное, что Демиургу помогла одна из невест… Я потрясенно замерла. Что? Неужели?.. – Виктория Севарина оказала помощь Демиургу, помогла ему подобраться к Салахару эвр Илварен! Это Виктория виновата в том, что всеми любимый император Таизира вот уже вторую неделю находится при смерти. Что? Да как? Этого не может быть! Я смотрела в экран планшета и не верила. Просто не верила в происходящее. Так не бывает. Этого не может быть. Почему я? Почему обвиняют меня? Но… я ведь на самом деле причастна. Пусть не так, как заявила ведущая, но ведь причастна! Откуда они об этом узнали?! Звонок в дверь заставил вздрогнуть, вывел из потрясенного ступора. – Почему Викторию до сих пор не допросили? Почему она до сих пор не под стражей? Или почему предательницу-невесту хотя бы не исключили из отбора? – вопрошала на экране ведущая, а звонок в дверь тем временем повторился. Бросив планшет на диване, даже на паузу не поставив видео, поспешила открыть. И тут меня чуть не снесла целая толпа журналистов. – Виктория, как вы можете прокомментировать обвинение? – Виктория, почему вы до сих пор не под стражей? – Линна, вас уже допрашивали? – Зачем вы покушались на Салахара эвр Илварен?! Толпа журналистов ломанулась ко мне, камеры тут же залетели в комнату. Я пыталась закрыть дверь, но журналисты толкались, выкрикивали чудовищные вопросы, совали мне в лицо микрофоны. Я перепугалась. Казалось, они готовы на части меня разорвать. Ради сенсации. За Салахара. Это действительно было страшно… Словно стихийная волна, неуправляемая толпа, жаждущая зрелищ и сенсаций. Создавая щит между нами, оттолкнула журналистов обратно в коридор и все-таки захлопнула дверь. Тут же раздался звонок. Затем – грохот. Они начали ломиться, самым настоящим образом ломиться, пытаясь выломать дверь!