Если бы только он желал ее сильнее. Если бы я могла усилить это желание. Но, как я сама сказала Мэре в Корвиуме, Кэл не из тех, кто отрекается от трона. «Ты тоже была не из таких, – напоминаю я себе. – Пока не вкусила иной жизни». При этой мысли у меня все вздрагивает внутри. От радости, надежды – и изнеможения. Меня заранее бесит перспектива еще сильнее впутаться в отношения Кэла и Мэры. Даже ради своего собственного счастья. «Перестань ныть, Эванжелина Самос». Когда генерал Фарли и Мэра наконец входят в комнату – а за ними тащится Кэл, – я вздыхаю. Мэре Бэрроу в целом повезло с внешностью, хотя она, конечно, не леди. Кэлу, видимо, нравится такой типаж. Он любит погрубее. Грязь под ногтями, скверный нрав. Не понимаю, что тут привлекательного. А он понимает. – А, – говорит Анабель, изящно повернувшись. – Ваше величество. С явным облегчением она предлагает Кэлу приблизиться. Все собравшиеся смотрят на них. – Очень любезно с вашей стороны присоединиться к нам, король Тиберий, – говорит отец. Он проводит рукой по серебристой бороде, теребя отдельные прядки. – Не сомневаюсь, вас оповестили о нашем катастрофическом положении. Кэл отвешивает низкий поклон, к нашему удивлению. Короли крови не кланяются даже друг другу. И тем не менее он это делает. – Прошу прощения, меня задержали, – отвечает он, не вдаваясь в объяснения. И не позволяя нам пуститься в расспросы. Он жестом подзывает Фарли. – По крайней мере, у генерала Фарли есть хорошие новости. – Которые способны перевесить потерю плацдарма в Пьемонте? – фыркает отец. – И то, что Бракен вышел из-под нашего контроля? Это должны быть очень хорошие новости. – Полагаю, сотня спасенных жизней – хорошая новость, сэр, – говорит та, склонившись в мизерном поклоне. – Алая гвардия и наши монфорские союзники оставили в Пьемонте маленький гарнизон. На базе, когда напал Бракен, были человек двести. Согласно донесениям разведки, примерно треть бежала и укрылась на болотах. У Алой гвардии есть люди в Пьемонте, и мы вполне способны вывезти тех, кто спасся. – Вы знаете, сколько погибло? – спрашивает Анабель. – Примерно сто, – отвечает Фарли, словно стремясь проскочить мимо этой мысли поскорее. Но, похоже, она ее не отпускает, потому что Фарли повторяет, уже медленнее: – Сто погибших. – В Корвиуме мы потеряли больше, – говорю я, постукивая пальцами. И добавляю, изображая сочувствие, пока Красная не пришла в ярость: – Жаль. – Будет трудно действовать дальше без этой базы, – замечает Птолемус. Как будто и так непонятно. Иногда мне кажется, что брату просто нравится слушать собственный голос. – Да, – подтверждает Кэл. – У нас остались Разломы и все, что связано с ними, однако мы потеряли два укрепления. Сначала Корвиум… – Мы не теряли его, а разрушили сами, – вмешивается Мэра, ядовито глядя на Кэла. Держу пари, она рада, что мы избавились от Корвиума. Кэл неохотно кивает в знак согласия. – А теперь Пьемонт, – продолжает он. – И это не свидетельствует о нашей силе. Особенно в глазах тех Домов, которые верны Мэйвену, но еще могут быть поколеблены. Мама поворачивается на троне. Ее пальцы блестят россыпью зеленых камней. – А Монфор? – она поднимает бровь, осматривая зал. – Если не ошибаюсь, вам удалось добиться от них солдат. – Я не считаю то, чего не вижу, – возражает Кэл – резче, чем надо. – Не сомневаюсь, премьер Дэвидсон даст нам то, что обещало его правительство, но я не стану принимать решения, основываясь на ресурсах, которыми пока не располагаю. – Тебе нужна столица, – заявляет Анабель, возвращаясь к своей мысли. Она расхаживает туда-сюда в своем красно-оранжевом одеянии, в тон солнцу, которое клонится к закату. – Дельфи вполне годится на эту роль. Город Дома Леролана поддержит законного короля. Кэл избегает ее взгляда. – Вы правы. Но… – Но? – перебивает та, остановившись. Он самоуверенно расправляет плечи. – Это слишком просто. Анабель – любящая бабушка – похлопывает его по плечу с видом человека, преподающего ребенку сентиментальный жизненный урок. – В жизни нет ничего простого. Человек лишь пользуется лазейками, которые может найти, Тиберий. – Я имею в виду, что Дельфи не имеет символического значения, – отвечает тот, высвобождаясь из ее хватки. – Ни для жителей Норты, ни для наших союзников, ни, разумеется, для врагов. Это бессмысленно. И ожидаемо. Дельфи и так уже принадлежит мне, не так ли? Достаточно поднять флаг и провозгласить свои права. – Да, – отвечает Анабель. – Зачем отказываться от такого подарка? Он вздыхает с легким раздражением, и я разделяю его чувства. – Я не отказываюсь. Но этот подарок я уже получил. Вы правы: нам нужна еще одна цитадель, и предпочтительно в Норте. Еще одна победа, чтобы доказать нашу силу. Чтобы вселить страх в Озерных и пьемонтцев, потому что Мэйвену и так уже страшно. – И что ты предлагаешь? – спрашиваю я, подавшись вперед. Хотя бы для того, чтобы поскорее добраться до сути и положить конец этому жалкому представлению. Кэл смотрит на меня. – Причальная Гавань. – Любимая резиденция твоей матери, – забывшись, бормочет Анабель. Кэл как будто не слышит. – Этим городом управляют семьи, верные Мэйвену. – Он имеет стратегическое значение. Генерал Фарли прищуривается. – Еще одна осада и еще одна битва, в которой погибнут сотни. – Там стоит Форт-Патриот, – отзывается Кэл. – Штаб-квартира армии, воздушного и морского флота… Он считает, загибая пальцы. Его горячность ощутима и почти заразительна. Я понимаю, отчего он стал генералом в столь молодом возрасте. Будь я простым солдатом, не знающим ничего другого, я бы охотно пошла за таким командиром на смерть. – Мы зажмем в клещи изрядный кусок армии Мэйвена и, возможно, в процессе урвем себе некоторую часть. По крайней мере, сможем возместить то, что потеряли в Пьемонте. Кроме того, сам по себе город – очаг Алой гвардии. Отец поднимает тонкую бровь. Он почти улыбается. Ужасное зрелище. – Мудрое решение, – говорит он. Согласие короля Воло как будто застает Кэла врасплох. Зря. Я знаю своего отца, его алчность, жажду власти, которая только и ждет возможности прорваться. Держу пари, он уже представляет опустошенную Причальную Гавань и флаг Самосов над побежденным городом. – Мэйвен отнял у нас крепость. Мы отнимем у него город. Кэл кивает. – Да. Именно. – Если сможете его взять, – отвечает Мэра, глядя на него. Ее каштановые с проседью волосы взметываются от движения, отливая красноватым блеском в закатном свете. Он склоняет голову и прищуривается. – Что ты имеешь в виду? – Напасть на Причальную Гавань. Попытаться завладеть городом. Разумный риск… и нам стоит попробовать, – говорит она. – Но даже если мы потерпим неудачу, Мэйвену можно будет нанести серьезный удар. Я невольно заинтригована. Разгладив юбки – ниспадающие складки белого шелка, отделанного серебром, – я подаюсь вперед. – Как, Бэрроу? Она обнажает зубы в неуверенной улыбке. Почти с благодарностью. – Атаковать Новый город – трущобы техов в окрестностях Причальной Гавани. Освободить Красных. Это промышленный центр, питающий Норту. Если мы ударим по Новому городу, Серому городу, Веселому городу… И вновь отец застигнут врасплох. – Вы хотите избавиться от технических центров? – запинаясь, выговаривает он и смотрит на нее так, словно она велела ему вырвать самому себе сердце. Под его убийственным взглядом Мэра Бэрроу не теряет решимости. – Да. Анабель недоверчиво, почти смеясь, смотрит на Мэру. – А что потом, когда война закончится, мисс Бэрроу? Вы заплатите за их восстановление? Мэра чуть не откусывает себе язык, чтобы удержать резкий необузданный ответ. Она переводит дух, заставляя себя хотя бы немного успокоиться. – Если уничтожить их – значит победить? – медленно произносит она, игнорируя вопросы Анабель. – Вернуть себе страну?