Михаил Владимов 5 ноября 1941 года в отчете командованию сухопутных войск Германии сообщается: «Тысячи танков, захваченных в России, могут быть пригодны к эксплуатации. Однако имеется ряд сложностей. Некоторые танки повреждены в боях настолько, что могут быть использованы только в качестве металлолома. У многих других танков, не имеющих видимых повреждений, отсутствуют важные детали, которые сняты, либо умышленно повреждены русскими, либо нашими войсками. Многие танки, пригодные к восстановлению, весят 40 и 52 тонны и не могут быть эвакуированы имеющейся в наличии немецкой техникой. Но главная причина невозможности восстановления трофейных танков – нехватка времени, его не хватает даже для эвакуации, ремонта и возвращения в строй либо для отправления на капитальный ремонт в тыл немецких танков». * * * Отпустив командиров подразделений, лейтенант НКВД Козлов засел за боевое донесение. Уже неделя как его бронегруппа участвует в боях севернее Москвы. Чего только не было за эти дни: и наступление, и оборона, и отступление. Лучше всего у бронегруппы получались засады с последующей зачисткой разгромленной колонны врага. Во встречные бои ввязываться не хотелось (потери больше), тем не менее это происходило постоянно. Командование дивизии бросало бронегруппу затыкать дыры в обороне и гасить прорывы врага. Вот и сегодня это произошло. Вчера днем немцы прорвали фронт и к вечеру заняли несколько деревень в нашем тылу. Остановить продвижение врага было нечем, вот и бросили бронегруппу в бой. Хорошо, хоть успели боеприпасами и топливом пополнить. О пополнении людьми и техникой говорить не приходится. Если технику худо-бедно ремрота восстанавливает и возвращает в строй, то вот с людьми хуже некуда. Убыль большая, особенно в танковых экипажах и артиллеристах из противотанкового дивизиона. Штурмовые подразделения пополняются за счет истребителей, подготовленных в батальоне. Вчера только роту пополнения получили, а сегодня надо снова запрашивать. Хорошо, что есть возможность раненых сразу в госпиталь отправлять. Не зря специально технику для этого готовили. Не то что у соседей, где раненых по нескольку дней со сборных пунктов не вывозят, а если и вывозят, то в основном на санях. Мы же везем пусть под тонкой, но броней, в тепле и с вооруженной охраной. Люди устали, из боев не вылезая. В основном от недосыпа и постоянного напряжения. Засыпают на ходу и при любой возможности, особенно если в тепло попадают. Тыловики вон жалуются – в ротах расход топлива большой, а куда от этого деться, если морозы под –30° и надо и технику прогревать, и бойцам комфортные условия создать. Усиленный паек, возможность хоть ежедневно мыться в полевой бане и менять нательное белье – это еще не все. Надо парням лишний раз дать возможность в тепле верхнюю одежду снять и просушить, при этом не заболеть. У соседей вон убыль большая не только от ранений, но и от простудных заболеваний. А нас пока бог миловал, всего трое с простудой в госпиталь попали. Почему? Да потому что вовремя озаботились. Командир еще в августе этим народ озадачил. Не зря говорят, что сани надо готовить летом, а телегу зимой! Горохов в сентябре для всех теплые вещи завез: и валенки, и меховые перчатки, и шапки, и телогрейки с полушубками. Не то что в других частях, где тыловики только с морозами и озаботились поставками необходимого. Да и ремонтники с конструкторами постарались, где можно, печки оборудовали или утеплили. В грузовиках, где не было отапливаемой кабины, от радиаторов ответвление в кабину сделали, чтобы водителю теплее было. Ремонтники после вчерашнего боя все еще копаются над 3 танками. Там вроде и работы немного, а вот ведь затянули с ремонтом. В других подразделениях экипажи из подбитых или сломанных танков сами ремонтом занимаются, а у нас они это делают, если только ремонт небольшой и не сложный. Всем остальным ремонтники занимаются, члены экипажа им помогают, если только в качестве подай-поднеси. Особенно если ремонт двигателей идет. Оттого и машины ходят дольше, чем у остальных, и рации нормально работают, а не шуршат и шипят. Вчера у немцев в качестве трофеев удалось захватить пару «троечек» и два Т-26, восстановленных врагом. За счет резервных экипажей удалось их поставить в строй. Сегодня они пригодились. Хорошо, что вчера вечером не успели их перекрасить и замазать немецкие тактические номера. До полуночи разведчики нашли никем не охраняемую и не заминированную дорогу, ведущую к немцам в тыл. По ней провели танки и ударили по врагу. Немецкое охранение, увидев трофейные танки, шедшие первыми, пропустило их в деревню. Выстрелы снайперов и действия штурмовой роты прикрыл шум работы танковых двигателей. Ну а дальше был удар по спящим в домах немцам, где танкисты и штурмовики действовали сообща, как не раз отрабатывали на полигоне. Накрыли две пехотные роты врага, вставшие на отдых. Нашумели не сильно, хоть и пришлось пару раз стрелять из танков для острастки. Зато стали обладателями 3 исправных сорокапяток и пленных. Примерно то же самое произошло и со второй деревней. Правда, с ней пришлось повозиться больше, почти до самого утра. Там ночевал целый разведбат. Ну не совсем целый, точнее сказать, его остатки, но все равно бой был жестокий. Потеряли оба трофейных Т-26 и колесный БТ. Они нарвались на орудия противотанкового взвода и станковые пулеметы. Пришлось шуметь. Для подавления огневых точек использовали зенитные и минометные самоходки. Тем не менее часть разведбата ушла. Добивали их в поле, где потеряли еще два танка, подорвавшихся на минах. Действовали ведь наобум, понадеявшись на авось. Карт минных полей, что наши тут выставили, не было. Вот и нарвались на неприятности. За один бой сразу пять единиц бронетехники потеряли. И это за паршивую деревеньку в сотню домов, а что дальше будет? Хорошо, что ремонтники смогли вытянуть подбитые машины и сейчас колдуют над ними. С третьей деревней не повезло. Во-первых, мы нашумели в первых двух. Во-вторых, там были основные силы пехотного батальона, танковая рота (укомплектованная в том числе нашими трофейными Т-34) и артиллерийский дивизион. И все это было развернуто на заранее подготовленных позициях. Нашими, между прочим, подготовленными, да вот не удержанными. В-третьих, обойти деревню из-за глубокого снега не представлялось возможным. В обход удалось отправить лишь егерей. Так что линейного боя нам избежать не удалось. Мы атаковали, они оборонялись. Немцы активно использовали свою артиллерию и танки. Мы тоже. Не зря же нам придали гаубичный дивизион. Да и наши 120 и 82-мм самоходные минометы на базе шасси Т-28 и Т-26 себя отлично показали. Закидали врага минами и снарядами. Заставили вражескую артиллерию замолчать. Хотя и нам доставалось, пока егеря, зайдя к немцам в тыл, не скорректировали наш огонь. Бой шел почти весь световой день. Немцы несколько раз контратаковали танками и пехотой, дважды вызывали свою авиацию. Зенитчики пару «Юнкерсов» подбили и сорвали все попытки врага атаковать нас с неба. Тем не менее штурмовики успели сбросить несколько десятков бомб на наши позиции. По закону подлости они попали точно в цель, повредив несколько танков и минометов. Еще несколько танков погибло в бою с «тридцатьчетверками». Противник нам достался серьезный, грамотный и упорный. И все же мы вышли победителями, хотя нам и пришлось обороняться в чистом поле. Наши модифицированные Т-28 с 76-мм пушкой Ф-34 оказались твердым орешком для врага. Сказались многократные тренировки, экипажи за время боев опыта набрались, в себя поверили. Да и противотанкисты не зевали, что артиллеристы, что в стрелковой цепи. С пехотой разобрались штурмовики и гранатометчики с АГ-2. А потом и сами перешли в контратаку. Враг не выдержал и начал отступать, бросив в деревне часть техники и вооружения. Надо признать, немцы грамотно отступали. От рубежа к рубежу, цепляясь за каждое удобное место, на отдельных участках контратакуя. Их пулеметчики и оставшиеся танки до последнего прикрывали отход своих. За что и поплатились. Только одной «двоечке» удалось уйти, остальные на поле догорают. Лишь к вечеру деревня полностью стала нашей. С наступлением темноты преследовать врага не стали. Зачем людьми рисковать, в темноте можно на засаду нарваться. Закрепились как следует на достигнутых рубежах, приготовившись к круговой обороне. А вот разведчиков и егерей, чтобы контакт с противником не терять, вслед отступающим отправили. Они поглядят, что к чему, поищут слабые места в немецкой обороне, а мы пока боекомплект и топливо пополним, погибших похороним. Захваченные трофеи в строй введем. Кстати, трофейные Т-34 из состава наших соседей – 8-й танковой бригады, немцы поленились и их тактические знаки известкой плохо закрасили. По показаниям пленных, соседи свои танки недели как две назад в боях потеряли, а немцы, вишь ты, их отремонтировали (разобрав на запчасти пару подбитых) и к себе в строй поставили. Ну да ничего, они после ремонта у нас послужат, запчасти найдем, если из тыла нужные запчасти не доставят, то тоже разберем пару совсем разбитых танков. Отдавать соседям не будем. Не зря же действует правило – «Что в бою взято, то свято». Пленный рассказывал, что они в наших танках вынужденно сражаются. У них большая убыль из строя по техническим причинам танков немецких типов (как же, знаем мы их технические причины, небось наши в боях пожгли!). Вот командование и решило использовать наши трофейные, в первую очередь Т-34 и КВ, тем более что они их много захватили в исправном состоянии. Мелкий ремонт не в счет. Используют такими, какие им от нас достались. Но есть и те, что прошли модернизацию. В ремонтных мастерских на них устанавливают командирскую башенку от «троечки» и немецкие радиостанции, меняют оптику. Хоть и считают немцы, что Т-34 хороший, мощный, простой в эксплуатации и высокопроходимый танк, но все же предпочитают свои коробочки. Как более удобные и комфортные для экипажа. Наши захваченные машины они эксплуатировали до тех пор, пока не выходили из строя или у них не кончались запчасти, снаряды и топливо. Тогда танки просто бросали у дороги или на сборном пункте. В отчеты о количестве имеющихся в частях танков сведения о трофейных советских боевых машинах можно было не включать. Это касается не только танков, но и броне – и автомашин. Слишком много их захвачено в качестве трофеев. Верховное командование Вермахта интересовали только танки и автомашины немецких типов, в т. ч. чешских, французских и т. п. В принципе наши в других частях с трофейными боевыми машинами поступают так же. Пару-тройку дней покатаются и бросают. Знаете почему? Потому что спереди боковых звезд не видно, а наши артиллеристы очень нервные, чуть что – сразу стреляют. А кроме того, для наших танкистов (если специально не обучались) немецкая техника довольно сложна в эксплуатации и ремонте. Не то что у нас. Мы каждой трофейной машине рады. У нас их ремонт, снабжение запчастями и боеприпасами налажено. Хотя с артиллеристами тоже проблемы бывают. Подводя итоги недельных боев, можно сказать, что новая техника себя в общем неплохо показала. Колесные БТРы и легкие, чисто колесные танки на базе БТ – используемые в качестве разведывательно-дозорной, командно-штабной машины и как самоходные зенитки, оправдали возлагаемые на них надежды. Бойцы довольны их эксплуатацией. Т-28, прошедшие модификацию и с длинноствольным орудием Ф-34, тоже показали неплохие результаты. С немецкими танками, что со средними, что с тяжелыми, сражаются на равных. О легких (немецких и наших трофейных) даже говорить не приходится, бьют на раз. Немцы все чаще легкие танки переделывают в самоходки, устанавливая на них наши трофейные пушки. С Т-34 драться сложнее, но тоже можно. Вон они на поле дымят. Только вот в линейный бой с ними лучше на Т-28 не ввязываться. Самоходные минометы 82 и 120-мм лучше всего использовать на шасси Т-28. Боекомплекта с собой можно возить больше, да и такие показатели, как проходимость и плавность хода, по сравнению с Т-26 гораздо выше. По применению АГ-2 можно сослаться на мнение командиров штурмовых и егерских рот. В бою с пехотой врага показал он себя отлично. Немаловажную роль в нашем успехе сыграло то, что мы отлично обеспечены средствами радиосвязи и радиоборьбы с немецкими радиостанциями. Вся бронетехника и остальные подразделения оснащены радиостанциями. Командиры не боятся ими пользоваться. Ни у кого нет радиобоязни. Отсюда слаженность действий и быстрое реагирование на команды. Мне куда проще стало руководить боем, как-никак в моей «Ракушке» («КШМ» на базе БТ) несколько раций, настроенных на всех командиров подразделений и служб. А у них свои «Ракушки» со связью до танкового экипажа включительно. Да и наблюдать за боем куда удобнее стало. Приданный взвод радиоборьбы молодцы, в очередной раз доказали, что не зря свои наркомовские получают. Забили немцам все каналы радиосвязи и даже вмешивались в руководство немецкими подразделениями. Вроде и недавно, всего с месяц назад, их по указанию нашего Наркома товарища Берии создали, а пользы от них ой как много: и радиоразведку ведут, и немцам мешают, и в случае нужды помогают остальным связистам связь наладить. Отчет по применению новых видов вооружения надо будет с технарями согласовать, дополнить предложениями по модификации и отправить Командиру. Пусть наши конструкторы продолжают работу по его улучшению. Работу по составлению отчета по технике можно на зампотеха возложить, а вот с остальным придется разбираться самому. Начштаба и замполита еще днем в госпиталь отвезли. Оба при отражении атаки Т-34 пострадали. «Троечка» начштаба снаряд в башню получила, вот его осколком в ноги и ранило. Если бы экранов на башне не было, то со «старухой» бы точно встретился, а так, может, еще ноги сохранит. Замполиту окалиной брони все лицо и часть тела искромсало. Опять-таки экраны спасли, погасили энергию болванки. Так что, хоть и не люблю я этого, придется самому отчет накидывать. Не забыть бы количество захваченных трофеев уменьшить примерно наполовину. Себе надо оставить все исправные трофейные танки и автомашины, продовольствие, топографические карты, оптику, пулеметы, боеприпасы, ГСМ, радиостанции, полевые кухни, что-то из снаряжения и амуниции. Ну да в ротах старшины разберутся, когда ротные докладывали, небось уже часть припрятали. То, что мало трофеев покажем, ничего страшного нет. Всех денег и орденов за них не получить, зато бойцы всем необходимым будут обеспечены. Особист парень нормальный, поймет. Итак, подведем предварительные итоги дня. Поставленную на сегодня дивизией задачу бронегруппа выполнила. Наступление врага на этом участке фронта остановлено, и он отброшен на исходные позиции. Подразделениями бронегруппы освобождено три деревни, при этом разгромлено и уничтожено: дивизионный разведбат, до батальона пехоты, рота средних танков, две артиллерийские батареи врага. У нас потери за два дня боев составили 127 человек, в том числе 79 ранеными и 48 убитыми. 8 танков (5 можно восстановить, в том числе за счет разбитых немцев), 4 – 45-мм противотанковых орудия и 6 минометов. Взято в плен 113 человек, в т. ч. 4 офицера, 9 унтер-офицеров. Из них 68 раненых. Захвачено трофеев: 1. Артиллерийских орудий – 13, в том числе 4 – 105-мм легких полевых гаубицы leFH 18 (2 исправных, остальные требуют небольшого ремонта), 2 – 75-мм легких пехотных орудия leIG 18 (оба исправны), 5 – 45-мм (53-К) (2 требуют ремонта, остальные исправны) и 3 – 37-мм (Раk.35/36) противотанковых орудия (исправны). Минометов различных калибров – 9 (в исправном состоянии 6). 2. Пулеметов – 13, в том числе МГ-34-6, ДТ-27-5, МГ-15-2. Все исправны. 3. Стрелкового вооружения: винтовок разных систем – 354 (в том числе снайперских 2), пистолетов-пулеметов разных систем – 36, пистолетов – 31. 4. Грузовиков – 10 (требуют ремонта 3). 5. Средних артиллерийских тягача – 6 (требуют небольшого ремонта 4). 6. Легких артиллерийских тягачей ‘leicht gepanzerter Artillerie Schlepper 630 (r) (он же «Т-20» «Комсомолец») – 7 (требуют небольшого ремонта 5). 7. Танков – 7, в т. ч. Pz.–747 (r) (он же Т-34) – 3 (требуют ремонта 3, в т. ч. капитального 2), Pz.–38 (t)–3 (требуют ремонта 3), Pz.–3–1 (требуют ремонта 1). 8. Бронетранспортеров – 6 (требуют ремонта 5). 9. Средств связи: телефонных аппаратов – 11, радиостанций – 5, телефонного кабеля – 34 катушки. 10. Лошадей – 54, полевых кухонь – 6, повозок с имуществом – 31. К захваченному вооружению имеется большое количество боеприпасов всех типов. К захваченной броне – и автотехнике требуется ГСМ… Глава 26 Москва, ноябрь 1941 4 ноября 1941 года комендант Москвы генерал-майор НКВД Синилов докладывал наркому внутренних дел Берии: «… В городе проживает много враждебного, антисоветского элемента, деятельность которого все больше активизируется по мере приближения фашистской армии к столице. За период с 20 октября по 2 ноября 1941 года расстреляно на месте – 7 человек, расстреляно по приговорам военных трибуналов – 98 человек. Осуждено к тюремному заключению на разные сроки – 602 человека. Ежедневно получаются анонимные контрреволюционные письма. Имели место случаи разбрасывания и расклеивания по городу такого же содержания листовок. Все это свидетельствует о нахождении в городе разрозненных и, может быть, организованных враждебных сил». * * * Как там пелось в мое время: Снег кружится, летает, летает, И, поземкою клубя, Заметает зима, заметает… Так и есть, заметает, уже который день. Холодно, что на улице, что в комнате, что в душе. Несмотря на жарко натопленную печь. Скоро полгода, как я тут… Когда-то давно здесь, в Москве, и в Бресте думалось, что в этом мире смогу исправить ее историю. Нет, конечно, кое-что удалось сделать, но мало. Очень мало. Что толку, что в войсках НКВД появились егерские и штурмовые подразделения, отдельные роты автоматчиков и снайперов, специальные подразделения радиоборьбы, неплохо показавшие себя на фронте. Вон в отчетах о действиях, подготовленных в батальоне подразделениях, их хвалят, в приказах Ставки ставят в пример. Что толку, что принято на вооружение НКВД несколько образцов бронетехники и вооружения, которые пока в единичных образцах, но начали поступать в части НКВД. Что толку в том, что введено несколько новых тактических приемов, успешно применяемых войсками НКВД. Мало этого! Хочется большего!!! Что толку в моей мышиной возне, если немцы под Москвой?! Нет, история войны, конечно, поменялась. Не было тут того разгрома Юго-Западного фронта, что был у нас. 2 ТГ и 2 ПА после захвата Могилева и Починок, понеся большие потери в живой силе и технике, не смогли прорваться через позиции остатков 13-й, 28-й и 4-й армий под общим командованием Рокоссовского на юг в тыл Юго-Западного фронта. Хотя под напором немцев наши, вовремя получив подкрепления от 43-й и 50-й армий, в ходе боев оставили Пропойск, Кричев, Мстиславль, Рославль, но все же смогли сдержать удар Моделя. Зато остальным армиям Западного, Белорусского и Резервного фронтов этого сделать не удалось и под ударами 3-й и 4-й ТГ, 9 и 4 ПА немцев им пришлось отступать. Аж до Москвы! Вдобавок к тому в районе Смоленска, Ельни и Вязьмы возник новый большой котел, куда попало сразу 4 наших армии – 19-я, 20-я, 24-я и 32-я. А ведь я об этом писал Сталину!!!! Кстати, о Сталине. С ним я встречался уже несколько раз. По службе. В первый раз в начале сентября, на награждении личного состава за бои в Белоруссии. Потом были две встречи в октябре в Кремле и две недели назад на торжественном собрании в честь 24-й годовщины Октябрьской революции 6 ноября на станции метро «Маяковская». Первым о том, что награждение будет проведено у нас в части, как всегда, узнали кадровики. Им эту новость сообщили их шефы. Это подтвердил и полковник Третьяков. Он же сообщил, что вручать награды приедут Калинин и Берия. Все это было, конечно, хорошо, но очень некстати. Тут народ гонять и гонять надо, а не отвлекать его на всякие празднования и подготовку к ним. Ведь просто так встречать начальство не принято. Кто в армии служил, тот поймет, о чем разговор. Так что пришлось собирать командный состав, корректировать планы, готовить «показуху» (раз уж пришла «беда» то нужно было выжать из этого максимум хорошего, а показ членам Политбюро и ГКО «это вам не это»!) и усиливать «скачки» личного состава, в том числе и по наведению порядка в расположении. Все прониклись, задергались. У всех сразу нашлась куча дел, которые надо было сделать еще «позавчера», и почему-то у всех не хватало рук. Хотя, по-моему, у нас их было даже слишком много. Одни прикомандированные чего только стоят. Вот ведь свалилась напасть на мою голову. Но тут я был сам инициатором процесса, в беседе с Берией настаивая на необходимости подготовки штурмовых подразделений. А тут принцип простой – сказал, что можешь, – делай, а не сделаешь – отвечай. Так что пришлось делать. Из дивизий НКВД, расположенных в Московской оперативной зоне, по приказу Наркома к нам на выучку прислали кучу народа. Хорошо еще, что со своими штатными командирами, тылами и полевыми кухнями. Вот и пришлось разрываться на тысячу частей, чтобы их всех охватить и организовать учебный процесс. Бойцов учили мои сержанты, а мне досталась доля – учить комсостав. Нелегкое, я вам скажу, это дело! Парни ведь со своим жизненным и командным опытом собрались. У каждого свои устоявшиеся взгляды и принципы, а тут многое ломать надо, перестраивать и вникать. Не всем это нравилось, но тем не менее быстро вошли во вкус, когда некоторых слегка обломали и заставили делать, как и что надо. Тут вроде все только устаканилось, в нужный ритм вошло, а тут бац – и новая напасть. Пусть и приятная. До нас массовых награждений со времен Гражданской войны не проводилось. Требовалось разработать церемониал вручения наград, решить целый круг организационных и иных вопросов. Спасибо Ивану Михайловичу – поддержал и помог, где только мог, приняв участие в проработке всех вопросов начиная от порядка в помещениях до добычи оркестра. Особо выдумывать ничего не стали. Решили воспользоваться историческим опытом прошлых поколений (так завуалированно назвали церемониал имперской армии). Нашли пару человек, служивших в царской армии, слегка подредактировали и даже успели пару раз прорепетировать, тем более что списки награжденных и того, кому что вручат, из кадров прислали. Ну и порядок, естественно, везде навели, что надо покрасили, а что не нужно, спрятали с глаз долой. Успели вовремя. С самого утра прикатила целая делегация с большой геометрией в петлицах и с кучей народа в сопровождении с геометрией поменьше. Да еще с ними прикатил пяток грузовиков с бойцами в прикрытии. Представились 1-м отделом по охране НКВД. Что народ из системы будущего ФСО, я и сам догадался. Все же не последние люди в часть прибывают, охрана должна соответствовать. Переговоры с ними вел Третьяков, вмешиваться я туда не стал. Прибывшие все осмотрели, изучили программу мероприятия и место события, прошлись по стоянкам и землянкам. Вроде остались довольны. Правда, потребовали временно, до завершения всех мероприятий, сдать все стрелковое оружие и боеприпасы в оружейки, а у тех, у кого оружие останется на руках, бойки от него сдать замполитам рот. Ну и опечатать все артиллерийские системы и сдать под охрану боевую технику прибывшим бойцам. Все это требовалось сделать под надзором и под личную ответственность особистов. На оружие караула и дежурные зенитные расчеты они не покушались. Милостиво разрешили оставить оружие и часть боеприпасов для «показухи». Оружейки, когда все было сделано, как потребовали «товарищи», остались охранять прибывшие с ними бойцы. Хорошо, что хоть ключи от оружеек оставили у ротных старшин. Усилили они своими бойцами охрану района и особенно дороги из Москвы. Я вообще-то считал, что у нас охрана обеспечена на должном уровне – три линии безопасности как-никак. Строилась она по образцу начала следующего века, пусть и из подручных средств, но тем не менее. Оказалось мало. Я тогда потихоньку начинал звереть, да Иван Михайлович успокоил, сказав, что так надо, и сделал таинственное лицо. Почему себя так вели прибывшие, стало понятно, когда пришла колонна легковушек в сопровождении пушечных БА-10 и автобусов с автоматчиками. Именно тогда я в первый раз увидел СТАЛИНА и остальных. Сюрприз для всех нас был исключительный. Смесь радости, удивления, восторженного изумления охватила всех стоящих в строю. Вот ведь я как бы вроде из другого времени и века и должен относиться ко всему критически, а его вид и имя на меня подействовали как и на всех присутствующих. Волновался и орал «Ура» вместе со всеми и порой, казалось, громче всех (чуть голос не сорвал). Обида на фэсэошников за все их придирки и недоверие практически сразу улетучилась. Я стал свидетелем прибытия ВОЖДЯ на фронт. Чтобы потом ни говорили по этому поводу. Кто вообще прокричал славицу Сталину, мы так и не смогли найти. Хоть Серега и Григорьев специально его искали, чтобы поощрить при всем честном народе. Спас он нас! Дал выход эмоциям, охватившим бойцов и командиров. Ведь никто к такому заранее не готовился. А Сталин принимал все происходящее как необходимый элемент отношения к нему. Улыбался и приветливо махал рукой. Стоящие за его спиной остальные руководители страны аплодировали… Все дальнейшее прошло как во сне. Командовал парадом полковник Третьяков. Награждение было долгим и утомительным для членов Ставки. Слишком много надо было вручить наград отличившимся, минимум по паре штук на каждого (именно после этого вручение наград от имени Верховного Совета СССР было поручено командирам соединений). Я боялся, что возбуждение, охватившее личный состав, сыграет с ним злую шутку, но был не прав. Все проходило четко и организованно, по заранее отрепетированному сценарию. Накладок как таковых не было. Никому из вручавших бойцы, принимая награды и поздравления, не пережали руки (особенно Калинину, о чем всех строго предупреждал Третьяков). Оркестр, сверкая медью инструментов, наяривал изо всех сил. Все было празднично и неплохо смотрелось со стороны. Пара хроникеров в военной форме (в т. ч. и от нас) запечатлели все на фотоаппараты, был среди них и целый комиссар ГБ. Мне показалось, что они старались в первую очередь снять тех, кто стоял на трибуне и вручал награды. Оно и понятно. Там был Вождь! Всем (в т. ч. и мне) удостоенным звания Героя Советского Союза орден Ленина и медаль «Золотая Звезда Героя» вручал сам Сталин. Представлял нас Вождю полковник Третьяков. Награждение проходило от меньшей награды к высшей. До того как подойти за своей Звездой, я успел пообщаться с Калининым, получить свои ордена и даже часть из них закрепить на гимнастерке (не зря с Иван Михайловичем все заранее промерили и дырки в нужных местах проделали). Поэтому к встрече с Иосифом Виссарионовичем сверкал как новогодняя елка. Вручив мне коробочки с наградами, грамоту Верховного Совета и поздравив с награждением, Сталин, заинтересовавшись внешним видом бойцов и командиров, спросил у меня об этом. Пришлось объяснять. После вручения наград было прохождение торжественным маршем и показуха. Если до этого нас удивлял Сталин с остальными, то тут уже оторвались мы. Для начала была марш-песня, украденная мной у будущих авторов Дудина и Соловьева-Седова «Путь далек у нас с тобой», они ее должны были бы написать лет через десять, но я решил, что она нам сейчас больше нужна. Проблема возникла, как говорится, почти на пустом месте. Какую музыку и когда, что играть оркестранты знали и без нас. У них был свой давно отработанный репертуар, но мне хотелось чего-нибудь особенного, запоминающегося. Поддержал меня в этом и Третьяков. Перебрав репертуар оркестра, мы сошлись на «Марше Гренадерского полка» для торжественного прохождения, а вот с песней для батальона было плохо. Не было ее, а те, что были, нам не подходили. Вот тогда и пришла на память наша ротная песня со «срочки». Дальше была сплошная импровизация на гитаре. Народ, когда я выдал стихи и музыку, принял их на «ура» даже с учетом того, что использовалось старорежимное «солдат». С согласия Третьякова мы ее и исполнили многотысячной колонной, уходя с плаца. Получилось очень даже неплохо. Потом гостей удивили на полигоне и стрельбище, показав действия штурмовых подразделений в наступлении и обороне, захвате и удержании отдельных зданий и укрепленных пунктов противника, проведение диверсии на железной дороге, засаду и разгром колонны врага, захват «языка», действия снайперских групп, рукопашный бой. За немцев играли ранее провинившиеся бойцы. Все было как в настоящем бою со стрельбой (холостыми патронами), взрывами гранат (взрывпакетов), дымом, действиями танков и имитацией действия артиллерии. Рядом с трибуной была организована выставка обмундирования и вооружения, как трофейного, так и нашего – модифицированного в батальоне. Пояснять действия бойцов, рассказывать об оружии и отвечать на вопросы гостей пришлось мне. Тогда же всем гостям были вручены комплекты обмундирования батальона. Сталину, Калинину и Берии подарили краповые береты, а Булганину с Ворошиловым цвета фельдграу. Дальше был показ техники, поэтому я предложил гостям переодеться и оценить наше обмундирование. Ворошилов, Булганин и Калинин этого не сделали, а вот Сталин и Берия зашли в палатку и быстро переоделись. Форма на них смотрелась неплохо. Петрович молодец – расстарался, всем без примерки подобрал форму по размеру. Паршин с Алексеевым и Козловым показали технику в лучшем виде. Гостям понравилось, они все облазили, попробовали и осмотрели. Праздничный обед на свежем воздухе им и нам тоже понравился. Горохов и его повара, правда, обиделись, что им заранее не сказали о приезде Сталина, а то бы, говорят, не обед был, а настоящий пир со всеми необходимыми причиндалами. Хотя обижаться не стоило, кто же знал, и так все отлично получилось! Обед, накрытый ими, был хорош даже по меркам XXI века. Было много поздравлений и пожеланий. Побыв немного с нами, отведав блюда и похвалив поваров, гости уехали.