Согласовав свои дальнейшие действия и оставив Лене свой автомат и сумку с добытыми у Фатхи документами, Лариса, прячась за деревьями, короткими перебежками устремилась к кустам. Присев за ними, она рассматривала людей на лужайке, пытаясь определить, насколько те могут быть опасны. Ближайшие к ней две полные пожилые женщины, явно русские, ругались между собой по какому-то поводу, а сидящие рядом на подстилках мужчины пытались их успокоить. Трое мужчин тоже были славянского типа, но двое остальных очень походили на чеченцев и Лариса застыла в нерешительности. Встречаться с чеченцами никак не хотелось - уже побывала у них в рабстве, хватит. Правда, в газетах внушается мысль, что и среди чеченцев есть люди, которым не нравится война и которые хотят жить мирно и спокойно. Но это теория, а на практике всё иначе и эти чеченцы могут оказаться переодетыми боевиками. На всякий случай у неё под курточкой спрятан пистолет, но им можно только немного сбить эмоциональный накал толпы, потому что людей слишком много. Хотя, конечно, в случае чего Ёлик прорежет стройные ряды нападающих фланговым огнем так тщательно, как когда-то бурьян во время прополки на картофельном поле. Ларисе вдруг вспомнились дни детства, когда детский дом оказывал шефскую помощь соседнему колхозу. Или наоборот. Им с Леной было лет по девять, когда в составе группы воспитанников их привезли в поле и дали в руки тяпки. Ларисе попалась тяпка с плохо обработанной новой ручкой. Ручка была длинная, тяпка тяжелая и очень скоро у нее на ладошках вскочили мозоли. Было очень больно и она часто останавливалась. Вместе с нею останавливалась и Лена, у которой тоже появились мозоли. Дул холодный ветер и они замерзали, но бригадирша, здоровая деревенская баба в стеганной телогрейке, орала на них и, слюнявя огрызок чернильного карандаша, что-то отмечала у себя на листике. Норму они тогда не выполнили и старшая воспитатель лишила их на две недели права свидания с родными. Родных у них и так не было, поэтому они не очень расстроились. Но на следующий день, в пятницу вечером, за ними приехала тетя Лида. Она хотела забрать их на выходные и услышав, что девочки лишены права свидания, возмутилась. Она, жена старшего офицера, на штабной машине приехала за девочками за столько километров, а здесь из детского дома устраивают тюрьму?! Да она сейчас поедет в горком партии и потребует, чтобы немедленно создали комиссию по проверке этой детской тюрьмы! Она добьется, чтобы директора детдома не только выгнали с работы, но и из партии! Своим буйством тетя Лида перепугала и директора, и старшую воспитатель, и те моментально отпустили с нею Ларису и Лену. Но неприязнь к девочкам затаили и пытались всячески досадить, исподтишка натравливая на них остальных воспитанников. А когда они закончили школу и их выпускали "во взрослую жизнь", директор дала им такие характеристики, с которыми не то что в военный институт, а даже в приличную тюрьму не примут. Даже в колонии строгого режима администрация двадцать раз подумает, прежде чем принимать таких зэков к себе на постой. И тогда дядя Петя приехал в детдом в генеральской форме в сопровождении двух амбалов из разведроты морской пехоты. Они замерли с автоматами около входа в кабинет директора, в котором та испуганно переписывала характеристики под диктовку дяди Пети. - Девчонки, а где же ваши крылышки? - спросила их строгая тетка из приемной комиссии Военной академии экономики, финансов и права, куда они пришли сдавать документы, как того хотел дядя Петя. Тетка ещё раз внимательно перечитала их характеристики и выжидающе смотрела на них поверх очков. - Крылышки немного обломились, поэтому временно летаем на метлах, - нашлась Ленка. Подружка никогда за словом в карман не лезет, она находчивая. И сейчас лежит за кустиками, слившись с автоматом, положив палец на спусковой кручок и волнуется за неё. Не стоит её держать в напряжении. Надо выходить и будь, что будет! И ежели что, так Ленка скажет своё веское слово. И как однажды пошутил Вася Буланов: когда Виноградова берет в руки автомат, черти в аду прячутся по щелям от ужаса. Конечно это шутка, но в каждой шутке есть доля правды. Как трудно сделать первый шаг, когда слабость в коленках и в животе холод! Но идти надо и будь, что будет. Положет сколько сможет, а там уж пусть Ленка работает! Лариса локтем нащупала пистолет под курточкой и это придало ей уверенности. Глубоко вздохнула воздух, заперла дыхание и напряглась. И когда в ней забушевала энергия, встала во весь рост и шагнула вперед, выходя из-за кустов. Переругивающиеся женщины от неожиданности осеклись, а сидевшие и тихо о чем-то беседующие мужчины вскочили на ноги. - Ты откуда, дочка? - удивленно спросила одна из женщин. Из глубины лагеря подходили другие беженцы, увидевшие нового человека, так неожиданно появившегося из-за кустов. - Да что ты её допрашиваешь? Откуда! С неба! - возмутилась другая женщина и, встав, обратилась к Ларисе: - Иди сюда деточка, не бойся. Голодная небось? Сочувствующие взгляды смотревших на неё людей внушали доверие и Лариса немного успокоилась. - Я не одна, - сказала она. - Мы вместе с подружкой. - А где же твоя подружка? Она что, боится нас? Зови её, пусть идёт сюда. И где твои вещи? Или подружка караулит их? - Да нет. Мы без вещей. Только спортивная сумка. - Вообще без вещей? Откуда же вы? Да иди к нам, не бойся. Лариса подошла ближе и беженцы обступили её. Это нехорошо, потому что ставит Лену в сложное положение. Отсечь нападающих огнем она не сможет, потому что будет бояться попасть в неё, в Ларису. Но ударить по середине лагеря сможет без проблем, чем отвлечет внимание. А уж разобраться с окружившими её людьми она сумеет и без подружки - в ближнем бою пистолетом тоже можно наворотить много дел. Только вот обойма всего одна и это плохо. - Девушка в летнем костюмчике, продрогла небось вся, - сказал пожилой мужчина и какая-то женщина уже шла к ней с теплой курткой. - Клич свою подружку. Тебя как зовут? - Оля. - А подружку? - Света. - Вот и зови Свету. У нас здесь осталось немного печенной картошки, перекусите. Небось проголодались? Лариса утвердительно кивнула. Она даже и не предполагала, что к ней отнесутся с таким сочувствием. Ей стало неудобно: ведь они только что с Ленкой строили дикие планы против этих добрых людей! Почему они так уверены, что все люди злые и только они с Ленкой добрые? Наполненная благодарностью к этим людям за их внимание и доброту, она повернулась к лесу и позвала Лену. Им принесли четыре картофелины, пожилая чеченка отдала им варенное яйцо, а какой-то дед с казацкими усами угостил их несколькими кусочками сала. Они кушали и в них росло раскаяние за нехорошие мысли и свирепые намерения. Как бы отнеслись к ним эти люди, если бы узнали, что они только что замышляли против них? Лена рассказала сочиненную историю о том, как их московский ансамбль народной песни и пляски пригласили дать несколько концертов в воинских частях, находящихся в Чечне. Они прилетели в Моздок и прямо в аэропорту их посадили в автобус и куда-то повезли. И вдруг автобус остановили вооруженные люди, заставили всех выйти, построиться и сдать имеющиеся ценности. Началась паника, суета, боевики открыли стрельбу и в этой суматохе они со Олей удрали в лес. Шли куда глаза глядят, только бы подальше от этого кошмара. - Да уж, то что происходит, иначе как кошмар назвать нельзя, - сочувственно кивнул один из мужчин. - Наша жизнь здесь, как в аду, среди наглого зла и полного беззакония. Русское население, чьим трудом и талантом были построены здесь города и поселки, созданы нефтяная, химическая, машиностроительная промышленность, транспорт и связь, образование, наука и культура, превращено сегодня в беженцев в собственной стране. Нынешняя российская демократия продолжает претворять в жизнь негласное правило советской национальной политики - жертвовать интересами русского населения во имя интересов "угнетенных при царизме" наций и народов. - Нынешние российские демократы - это бандиты и перекрасившиеся большевики, - вмешался в разговор подошедший мужчина интеллигентного вида, похожий на преподавателя института. - Именно благодаря им чеченские бандиты заняли ключевые позиции в тейповых структурах и навязывает всему чеченскому народу совершенно кошмарные архаичные формы жизни. Никаких законов нет, бесчинствуют вооруженные отряды. Грабежи, убийства, похищение в рабство и работорговля прямо на улицах Грозного. Отрезание голов, питье стаканами крови, публичные казни... - Дело доходит до того, что полевые командиры дарят друг другу рабов, как баранов, - с сильным акцентом, запинаясь, заговорила чеченка средних лет, угостившая девушек яйцом. - Но русских рабов на всех не хватает, поэтому начали воровать и чеченцев. Вон моего мужа украли, пришлось продать квартиру и всю мебель, чтобы выкупить его. Жить теперь вообще негде и не на что. Вот и приходится бежать в Россию, может там где-нибудь пристроимся. Арби избивали так, что до сих пор у него печень и почки болят. А ведь он на нефтеперегонном заводе двадцать лет мастером проработал! Она погладила по спине мужчину, сидевшего спиной к девушкам. Тот оперся лбом на руки, лежащие на коленях и, сгорбившись, сидел, никак не реагируя на слова жены. Побывавшие в рабстве, девушки понимали его психологический надлом и им стало его жалко. Следовательно, не все чеченцы звери, есть среди них и жертвы жуткого дудаевского режима? Или это просто прикид? Может боевик хочет проникнуть в Россию в качестве беженца? Лариса внимательно посмотрела на чеченца. Где гарантия, что среди беженцев-чеченцев нет боевиков, нет террористов? Им с Ленкой надо быть очень осторожными и начеку. Обожглись уже, хватит! Она искоса взглянула на подругу и увидела, что та дремлет, укрытая чьим-то черным демисезонным пальто. У Ларисы тоже слипались глаза и страшно хотелось спать. Угревшись в накинутой на неё большой мужской курке, она сидела прислонившись спиной к пожилой женщине, назвавшейся Надеждой Дмитриевной и клевала носом, борясь со сном. Женщину, с которой Надежда Дмитриевна до этого ругалась, звали Вера Алексеевна и они оказались бывшими соседями по лестничной клетке, прожившими рядом почти пятнадцать лет. Их дети несколько лет назад уехали учиться и работать в Краснодар и теперь матери, потерявшие при бомбежке своих мужей, ехали к детям, бросив всё, что нажили за долгие годы. - Мой муж погиб еще 22 декабря. Днем российские самолеты начали бомбить город и сбросили бомбы на перекрестке проспекта Кирова и улиц Гурина и Садовой. И надо было, чтобы именно в этот момент муж оказался там, - горестно рассказывала о своих бедах Надежда Дмитриевна. - Что они там бомбили? Совершенно непонятно. Погибло много случайных прохожих. Сгорело большое количество стоящих там легковых машин. Они принадлежали не боевикам, а простым людям. Геннадия, мужа Веры, убили прямо на улице. Он проходил около десятой школы, где работал когда-то учителем, и рядом остановилась "Волга". Из нее выскочили несколько вооруженных чеченов и буквально в упор изрешетили его из автоматов. Потом они неспешно сели в машину и так же неспешно уехали. Убили просто потому, что узнали в нём русского. А недавно ко мне в квартиру вломился сосед Джамболат с автоматом. Прошелся бесцеремонно по комнатам и говорит: "Это оставляйте, это оставляйте и вот это оставляйте. Остальное забирайте. Даю вам трое суток на сборы". Спорить с ним было абсолютно бессмысленно - мог запросто убить. - Видишь, как он по-доброму, так сказать, по-соседски, - зло сказала Вера Алексевна. - А к моей знакомой ночью чеченцы вломились в квартиру, ее загнали в угол, ребенку кляп в рот засунули и стали все из дома выносить. У нее сдали нервы, она стала на них кидаться, так они ей все руки искромсали. А другую на глазах ее мужа насиловали по очереди трое боевиков. А потом у неё же на глазах забили до смерти мужа, а ребенку открутили голову. Она сошла с ума. Что с нею стало потом, не знаю. Вся наша трагедия - это история предательства. Сначала нас предали русские политики, которые привели к власти Дудаева. Потом нас предали русские правозащитники и журналисты, которые не замечали, что нас убивают. Потом нас предали русские военные, которые бомбили жилые кварталы, где жили русские. Это миф, что если русского довести до крайности, то он покажет всем кузькину мать. Я поняла, что терпение русских безгранично и никакой кузькиной матери не будет. Всюду предательство и ложь! - Я вам вот что расскажу, - заметно волнуясь, начала чеченка, поправив на голове платок. - Саид, родственник нашего бывшего соседа, записался в свое время в Вайнахскую Демократическую партию. И летом девяносто первого года ему, как активисту, дали приглашение на встречу с Галиной Старовойтовой /18/. Она приезжала в Грозный и выступала в актовом зале в здании первого корпуса госуниверситета. Там были только чеченцы, других в зал не пускали. И её спросили, что нужно делать, чтобы добиться свободы и завоевать, наконец, независимость, о которой горцы мечтали ещё со времён имама Шамиля. И вы знаете, что она ответила? "Убивайте русских! - говорит. - Пусть земля горит под ногами оккупантов. Чем больше русских будут убивать на улицах Грозного, тем быстрее станет свободной священная земля чеченцев и ингушей". - Это ложь, - воскликнула какая-то женшина. - Наглый поклеп! Галина Васильевна русская, она не могла такое говорить! - Детьми своими клянусь, Саид так рассказывал! - повернулась к нему чеченка. - Мой муж подтвердит. Он тоже слышал рассказ Саида. Саид говорит, встал один чеченец, видимо из образованных, и спрашивает: "Как же можно убивать, за это срок ведь получишь лет пятнадцать?" А она ему отвечает: "Когда СССР уйдёт в историю, вряд ли кто будет разбираться, кто там кого убил. А если кого и осудят до того, как Союза не станет, так потом всё равно отпустят - на то это и революция". И вот как всё вышло. Вскоре Союз действительно распался, но Чечня свободнее от этого не стала и нам с мужем, чеченцам, приходится бежать в Россию. Надеемся, хоть там нас приютят. А здесь правят бал бандиты и пришлые арабы. - Насчет Старовойтовой я охотно верю, - горячо заговорил мужчина интеллигентного вида. - В перестройку она одной из первых заговорила о праве народов СССР на самоопределение. А что значит самоопределение для государства, в котором не одна нация? Только одно: развал страны! Как можно отличить борьбу за осуществление "права на самоопределение нации" от сепаратизма? В любой нации всегда найдутся люди, возомнившие себя её вождями и говорящими от её имени. Поэтому с помощью этого лозунга можно разорвать любую страну, как, например, это произошло с Югославией. - А ведь так оно и есть, - тяжко вздохнув, произнесла Надежда Дмитриевна. - Я работала на грозненском телецентре и, бывало, как получишь новости и клипы, сердце кровью обливается. Смотрите сколько пролилось крови при Горбачеве: армянские погромы в Сумгаите и в Баку, война в Нагорном Карабахе, кровавые события в Тбилиси, вооруженные столкновения между грузинами и абхазами, "кровавое воскресение" в Тбилиси, ввод войск в Баку, погромы русского населения в Душанбе, резня турок-месхетинцев в Ферганской долине, резня в киргизском городе Ош. Стихийно и бесцельно возникают только пьяные драки. А организация погромов - дело хлопотливое, требует продуманности, организованности, денег и гарантий безопасности для погромщиков. И как бы Горбатый не клялся, что он здесь ни при чем, мол, ничего не ведал, ничего не знал, прощения ему нет. И у Ельцина тоже руки по локоть в крови, он достойный продолжатель дела Горбатого. - А по поводу организации погромов, я могу рассказать, как это было в станице Ассиновская, - заговорила Вера Алексеевна. - Там проживало исключительно русское население, в том числе и пятеро моих родственников. И в девяносто втором году станица подверглась нападению вооруженных чеченцев. Они убивали и насиловали жителей. В детском доме были изнасилованы все девочки и воспитательницы. В станице творился ад. Четверых моих родственников убили. Вера Алексеевна не выдержала и заплакала. Все замолчали и чеченка, участвовавшая в разговоре, как-то сгорбилась и отвернулась. Чувствовалось, что от этих разговоров ей стало не по себе. И другие чеченцы тоже почувствовали себя явно не в своей тарелке, потому что их было меньшинство, а окружающие их люди были настроены резко против их народа. - Не все чеченцы бандиты, - сказал один пожилой чеченец. - Я, например, живу в Когалыме. Это город в Тюменской области. А сюда приехал забрать родственниц, чтобы не умерли с голода. Он кивнул на двух чеченок, сидевших рядом. - Мужей их убили за то, что были русскими. Но кто убил? Из трех бандитов один был украинцем. Республика стала бандитским Интернационалом. А кто поставил Дудаева? Кто раскрутил маховик? Разве не Москва? Вот правильно женщина говорит, что ваша Старовойтова призывала убивать русских ради свободы Чечни. Вот вы её и спросите, зачем это ей нужно. У Ельцина спросите, почему бомбят жилые кварталы, а нефтеперегонные заводы работают и ни одна бомба на них не падает. А нефть зачем сюда гонят из Сибири? - Правильно мужчина говорит, - вмешалась в разговор молчавшая до сих пор женщина. - Вот тут рассказывали о станице Ассиновская. А у меня родственники жили в казачьей станице Троицкая. И в апреле девяносто первого года в станицу приехала объединенная группа МВД и КГБ Чечни и у казаков изъяли, неизвестно с какой целью, все охотничьи ружья. Все недоумевали, зачем это делали. Но через три дня после этого в станицу начался погром. Я как раз там у брата была, отмечали его пятидесятилетие. Слышу: на улице какие-то жуткие крики. Подбежала к окну и вижу, вся улица заполнена машинами. Множество чеченцев, в руках у них ружья, пистолеты, ножи. Они стреляют, кричат, свистят, как дикая орда. Мимо проезжал русский мужик на "Жигулях". Так его остановили, вытащили, стали бить, автомобиль перевернули. Весь этот кошмар длился минут десять, затем все сели в машины и уехали. Только они уехали, подъехала милиция, все люди повыходили, стали кричать, женщины плакать. А эта толпа уже виднелась возле центральной остановки. Затем вся эта колонна автомашин стала возвращаться и, не доезжая до нас, свернула на улицу Широкую, ведущую в станицу. Я говорю милиционеру: "Смотрите, вон они поехали в станицу, это они!" А милиция как будто не слышит: ходят, рассматривают перевернутый автомобиль, слушают истерики перепуганных женщин. И тут я поняла, что мы бессильны, что нас раздавят, перестреляют, перережут всех и никто нас не защитит. Минут через десять милиция уехала, все люди стали расходиться, а еще минут через десять произошел второй налет. А ведь тогда ещё существовал Союз, еще существовала Чечено-Ингушская АССР во главе с первым секретарем комитета партии Доку Завгаевым. Следовательно он организовал погром и создал для него все условия? Следовательно с ведома Горбатого? Иначе бы его сразу же исключили бы из партии и сняли с должности. - Беда вся в том, что политиков не судят, они ни за что не отвечают, поэтому и творят, что хотят, - произнес мужчина, похожий на преподавателя института. - Они много говорят о своей ответственности, но разве Горбачева и Ельцина привлекли к ответственности за развал страны? Да и кто их привлечет? Страна, создававшаяся великими усилиями многих поколений россиян, расчленяется на удельные княжества безответственными политиками, разворовывается легализованной мафией, разрушается экономически и духовно. За словесной мишурой парламентариев, болтающих о правовом государстве, повсюду расцветает махровое беззаконие, произвол местных теневых лидеров, оголтелая русофобия. Горбачев с Ельциным развалили Союз, а сейчас Ельцин со своей камарильей разваливает Россию. И твердо знает: он не подсуден. Его не расстреляют и семью не сошлют на Соловки, потому что политики неподсудны. В крайнем случае, он сбежит в Штаты и будет бухать там на банкетах в свою честь, потому что заслужил благодарность америкосов. Это было произнесено так громко и с таким надрывом, что Лена, проснувшись, испуганно подняла голову, пытаясь открыть глаза. - Говорите тише! - зашипела на него Надежда Дмитриевна. - Девчонки набегались, намаялись, им бы поспать, а вы их пугаете! - Спи деточка, - поправила она сумку, служившую Лене подушкой и заставила её положить на неё голову. - И ты спи, - погладила она по плечу Ларису. - Спите, вам надо хорошо выспаться, набраться сил. Завтра рано утром в путь, а вы будете как варенные. Лариса героически пыталась не заснуть, но глаза закрывались сами и она погрузилась в глубокий тяжелый сон. Утром девушек разбудила суета и громкие разговоры. Было около семи утра, в лесу громко чирикали птицы и солнце, висевшее на краю неба, озаряло розовым светом легкие облачка на голубом небе. - Вставайте девчонки, скоро в путь пора, - улыбаясь, сказала им одна из женщин. - Спите без задних ног! Вот что значит молодость! Сегодня нам предстоит пройти сорок километров, поэтому времени на раскачку нет, иначе до темноты не успеем. - Мы сейчас, мы быстро. Только сбегаем за кустики и будем готовы, - вспомнила Лена про автоматы и позвала Ларису с собою, но та замерла, увидев недалеко от них двоих мужчин с автоматами. - Да ты не пугайся, это наши, - успокоила её Надежда Дмитриевна. - Вчера поздно вечером они наткнулись в кустах на оружие. Сколько я им не говорила, чтобы выбросили, они ни в какую. Наскочат чечены, увидят их с автоматами и всем будет плохо. - Когда наскочат, тогда и выбросят, - философски заметила Лена. - Пусть таскают, если нравится. Сами знаете: мужики они как дети, без цацак не могут. Примерно через полчаса колонна тронулась в путь, растянувшись на несколько километров. Девушки помогали тащить баулы и узлы Надежде Дмитриевне и Вере Алексеевне. Двигались медленно, потому что было много пожилых людей. Часа через два сделали привал минут на двадцать и потом снова двинулись в путь. - Такими темпами мы будем добираться неделю, - тихо сказала Ларисе Лена. - Может под каким-нибудь предлогом исчезнем и сами будем добираться7 - Среди беженцев безопаснее. Не так заметно, - не согласилась Лариса. - Может и медленнее, но зато надежнее. Часа через полтора колонна вдруг остановилась. Где-то впереди послышался женский вой, не похожий на плач. Люди передавали друг другу страшную новость: впереди чеченский блок-пост. Забирают деньги, драгоценности и девушек. У женщины, на которую наткнулась колонна, забрали пятнадцатилетнюю дочь - сказали будет подарком для их арабского друга. Кроме неё, еще забрали несколько молоденьких девушек. - Вам, девочки, надо добираться самим, - с тревогой произнесла Надежда Дмитриевна, забирая свои вещи у Ларисы. - Попытайтесь обойти блок-пост лесом, а то и вас, не приведи Господь, заберут. - Скажите тем мужикам, чтобы передали нам автоматы, - тихо попросила Лена. - Страшно за вас, накличут беду своими игрушками. Ведь боевики не пощадят. Пусть нам отдадут автоматы, а мы их выбросим в лесополосе, а то, неровен час, боевики наскочат, мало не покажется. Мужчины, нашедшие автоматы, особо не сопротивлялись. Услышав, что впереди чеченские боевики, они и сами были рады избавиться от оружие, которое могло стать смертельным приговором не только им, но и им женам и детям. - Только выбросьте подальше эти штуки, чтобы их не нашли, - инструктировала девушек Надежда Дмитриевна. - А ружья сами не выстрелят? Я слышала, что такое случается, - боязливо спросила Лена и Лариса метнула на неё зверский взгляд. Не хотелось насмехаться над объятыми страхом людьми.