- Не Шкафчик, а Ларчик, - поправил Портнов и хотел ещё что-то сказать, но Светлана снова его прервала: - Это я от уважения к ней. Ведь ларчик это маленький шкафчик, а она, мне кажется, достойна большего. Так что там с этанолом? Говоришь он разрушает несчастные эритроциты? - Надо признать, что в этой теории есть рациональное зерно. Когда эритроциты теряют заряды, они начинают слипаться. А капилляры в мозге человека настолько тонкие, что если одиночный эритроцит ещё может протиснуться через него, то слипшиеся эритроциты не могут и клетки участка мозга, в которые не поступает кислород, погибают. - Виталя, я такая впечатлительная, что уже чувствую, как мои бедные эритроциты слипаются в моей голове, - дрожащим голосом произнесла Марина и, не выдержав драматического тона, рассмеялась. - Зря смеёшься, Мариночка! То, что человек воспринимает как безобидное и хорошо знакомое состояние опьянения, на физиологическом уровне протекает сначала как онемение, а потом сопровождается отмиранием участков коры головного мозга. И хотя ощущение эйфории и расслабления традиционно ассоциируют с алкоголем, но это просто следствие отключения мозговых клеток. Причем, заметь, они отключаются навсегда, поэтому каждая выпивка увеличивает количество погибших участков мозга. И получается, что часть головного мозга погибает, а человек в это время блаженствует и расслабляется. Вот мы сейчас пьем, а некоторые участки нашего мозга отмирают. - Какая-то фуфлыжная теория! Получается, что если наша страна пьющая, то у всех нас не мозг, а кладбище клеток? - возмутилась Светлана. - А я читала, что в России пьют даже меньше, чем во Франции. Значит у французов ещё большая проблема с мозгами, чем у нас? - Ещё какая! Но не у всех, - закусывая водку бужениной, сказал Портнов. - Во всяком случае нобелевских лауреатов во Франции в несколько раз больше, чем у нас. Может они пьют больше наших ученых? - Чему же здесь удивляться, если французские ученые пьют в разы больше наших. Им ведь и платят в разы больше, чем у нас. Про регрессионный анализ слышал? Так что Мещерский неправ и если не будет пить, никогда не станет лауреатом Нобелевской премии, - произнесла Светлана, вставая. - Спасибо за угощение! Пойдем подруга, у нас ещё много дел. Выйдя в коридор, они закурили и некоторое время молча стояли возле окна, обдумывая ситуацию. - Знаешь, Светланка, чтобы стать кандидатом или доктором наук, надо оформить такое количество бумаг, одолеть которое не каждому под силу, - прервала затянувшееся молчание Марина. - Кроме того, оппонентов и рецензентов надо водить в рестораны и делать подарки, а на это нужны деньги. И даже если у Мещерского готова диссертация, то это ещё ничего не значит. Может именно в этом причина, что он завязался с той матрешкой? Говоришь она из богатеньких? - Да, судя по прикиду она из обеспеченной семьи. Только не думаю, что Вадик связался с матрешкой из-за денег. Конечно, сейчас не обязательно защищаться, можно купить и дипломы, и аттестаты, и профессорскую должность. Лишь бы деньги были, потому что в стране всё продается и покупается. Но Вадик другой человек, хотя твоя мысль интересная. Если пустить такой слух, он обязательно дойдет до Мещерского. А Вадик парень гордый и нетрудно предсказать его реакцию. Только ты должна стать альтернативой матрешке ещё до того, как мы пустим слух и он её бросит. Между вами должна возникнуть эмоциональная близость. - А может стоит подтянуть сюда и того фуфела, который её катает? - Тот, который гоняет на спортивном Ferrari? - Ну да. И получается типичный треугольник: фуфел, Вадик и матрешка. Эх, Шекспира не хватает, а то сварганил бы шикарную трагедию, - ехидно засмеялась Марина. - Классная идея! Обойдемся без Шекспира, сами придумаем интригу. Только надо выяснить как фуфела зовут. А интрига примерно такова: фуфел ухлестывает за матрешкой, а та работает на два фронта: одновременно встречается с фуфелом и с Мещерским. Надо найти ещё кого-нибудь, который видел, что фуфел привез матрешку к институту. Информация из разных источников всегда кажется более правдивой. - Светланка, ты голова! Знаешь, мне что-то не хочется возвращаться в лабораторию. Нет желания сидеть за столом, пить и слушать дурные разговоры подвыпивших коллег. Может двинем домой? - Согласна. Мы сейчас в лаборатории лишние, так что никто не заметит нашего отсутствия. А если и спросят, то мы ходили по другим лабораториям. По крайней мере в одной нас видели и всегда подтвердят. Они расстались возле остановки и Марина с трудом влезла в переполненный автобус. Водитель автобуса время от времени резко тормозил перед очередной остановкой, трамбуя пассажиров, чтобы дать возможность влезть в салон новым. - Ты что творишь? Дрова везешь или людей? Зачем нас трамбуешь? - возмущались пассажиры, но водитель игнорировал их протесты и во время очередной трамбовки Марина больно ударилась лбом о железный держак и бедром о спинку кресла. До её дома оставалось ещё две остановки, но она решила, что лучше выйти сейчас, чтобы не повредить что-нибудь себе, и с трудом протиснулась к выходу. Выйдя из автобуса, Марина нос к носу столкнулась с Вадимом Мещерским, который с двумя полными матерчатыми сумками вышел из супермаркета и направлялся к Антону Ставицкому, на квартире которого вся компания готовилась отметить праздник. Вадим и Денис настаивали на том, чтобы отмечать праздник на квартире, где жили Лариса и Лена, но девушки были категорически против, так как обещали Кудрявцеву не устраивать там гулянок. Проведение государственного праздника оказалось под угрозой, но к счастью неожиданно выяснилось, что родители Антона уехали на праздники к родственникам на Алтай и вопрос о квартире решился сам собой. Этим и объяснялось хорошее настроение Вадима, который, купив все продукты согласно полученному списку, шел к Антону, когда его остановила Марина. - Вадик, привет! Мы со Светой тебя сегодня искали, а ты оказывается занят опустошением продуктовых магазинов, - радостно воскликнула она. - Кстати, нам Виталик Портнов рассказал про твою интереснейшую теорию слипания эритроцитов под действием этанола и у нас появились вопросы. - А можно вопросы после праздников? - растерянно спросил Вадим, несколько изумленный столь бурной встречей. Ни Марину, ни её подругу он никогда особо не праздновал, поэтому не понимал её радости от встречи с ним. - Конечно, нет проблем. А ещё мы со Светой хотели пригласить тебя в нашу компанию, чтобы отметить праздник. Должно быть очень весело, будут ребята из консерватории и молодые поэты. - Извини, но я уже отмечаю в другой компании. - Жаль. Лара тоже будет с тобою? Или она отмечает с тем парнем, который возит её на шикарном спортивном Ferrari красного цвета? - С каким таким парнем? - насторожился Вадим. - Ну с тем, что ходит к Заднице консультироваться, - сделала как бы смущенный вид Марина. - Или я что-то не то ляпнула? Ну, извини, если что. Я спросила из-за того, что если ты гуляешь сегодня вечером один, то могли бы вместе отметить праздник со Светкиной компанией. У родителей её парня есть шикарная трехэтажная дача за городом и там они будут гудеть два дня. Так что, едем с ними? - Постой, с каким таким парнем? С Феликсом? - насторожился Вадим. - Его зовут Феликс? Тот, у которого красный Ferrari? - Ну, да. И что ты хочешь сказать? Что видела их вместе? - Я не видела. Просто идут разговоры, что видели, как она приезжала в институт вместе с ним. Если бы я знала, что это для тебя новость и ты так обостренно её воспримешь, никогда бы не сообщила. Мало ли что их связывает? Он парень представительный и машина дорогущая... - Извини, я спешу, - сказал Вадим и, не прощаясь, круто развернулся и быстрым шагом направился к дому Антона. А Марина, глядя ему вслед, с удовлетворением подумала о том, как ловко у неё получилось внедрить сомнение у Вадима относительно честности своей девушки. И что вечером обязательно расскажет Светлане, как легко клюнул на это Вадюша. Вообще Светка, конечно, голова! В квартире Антона шла бурная подготовка к вечеринке и ответственная за стол Катя Панченко руководила на кухне приготовлением блюд. Её ближайшей помощницей была Лариса, а Лена занималась посудой и сервировкой стола. Антон и Денис, сидя в гостиной на диване и потягивая сухое виноградное вино, обсуждали животрепещущие вопросы реформирования страны, когда раздался длинный требовательный звонок в дверь. Это пришел Вадим и, быстро раздевшись, устремился с сумками в кухню. - Наконец-то! - обрадовалась Катя, забирая у него сумки. Сверив наличие продуктов со списком, скомандовала Ларисе: - Займись бутербродами, а я сейчас позову Лену и мы с нею вдвоем быстренько закончим с салатами. - Ларчик, ты знаешь Феликса? - тревожно спросил Вадим, как только Катя вышла из кухни. Он напряженно смотрел на Ларису, с тревогой ожидая ответа, а у неё вдруг сердце как бы оборвалось и упало вниз. В горле пересохло и похолодело в груди. Она поняла, что кто-то видел, как она подъехала с Феликсом к институту и пустил какую-то сплетню. Она решила схитрить и, потупив глаза, наморщила лоб и продолжила нарезать крабовые палочки для салата. - Лара, я спросил у тебя, - останавливая её руку, сказал Вадим и Лариса недоуменно взглянула на него. - Я вспоминаю, - несколько виновато произнесла она. - Недавно я где-то уже слышала это имя, но не могу вспомнить где. - Мне сказали, что ты вместе с ним приезжала в институт. - Ах да, точно! Это ваш сотрудник, - обрадовалась Лариса. - Он так и представился. А я перебираю в памяти твоих родственников и не могу вспомнить кто из них Феликс. - А где ты с ним познакомилась? - спросил уже немного успокоенный Вадим. - Я бы не называла это знакомством, - как можно беззаботнее рассмеялась Лариса. - А чего ты вдруг спрашиваешь? В тот день, когда мы с Ленкой прилетели, я очень хотела встретиться с тобой возле института, а автобуса, как всегда, не было. На остановке скопилась туча народа и я начала останавливать машины. Две машины вообще не остановились, третий сказал, что ему не по пути. Я уже отчаялась, как вдруг подъезжает красная машина и водитель говорит, что ему по дороге. Мол едет в институт и может подвезти. И представился: зовут его, мол, Филипп и он пишет в институте диссертацию. - Какой Филипп? Феликс! - Ах да, Феликс. Это у нас в детском доме был мальчик по имени Филипп. Кстати, а кто тебе рассказал, что он подвозил меня? Странно, я ему ничего не говорила о тебе и о том, что еду именно в институт. Если ты помнишь, я ждала тебя в кафе. Как же тогда ему стало известно про нас с тобою? - Нет, это не он сказал. Просто я только что встретился с одной нашей дурой и она мне рассказала. - Понятно. Она рассказала тебе сплетню и ты усомнился во мне, - переходя в наступление нахмурилась Лариса, поняв, что выпуталась из взрывоопасной ситуации. - Не усомнился! Извини, Лариска, просто хотел уточнить, - извиняющимся тоном сказал Вадим, обнимая её. - Так, это что вам здесь, место для романтичного свидания или рабочее место поварят? - с напускной строгостью спросила Катя, заходя в кухню. - На минуту нельзя оставить, сразу начинают обниматься! Ты, Вадя, иди к ребятам в комнату, там они спорят о политике и без твоего конструктивного мнения не смогут придти к консенсусу. А ты, Лариска, заканчивай с этим салатом и начинай делать бутерброды. Повеселевший Вадим безропотно подчинился, а Катя, подождав, когда он выйдет из кухни, спросила, передавая Ларисе белый батон: - Мне Антон рассказал, что вы с Леной учились в университете на переводчиков и взяли академотпуск, чтобы заработать деньги в ансамбле. Это действительно так? Лариса помедлила с ответом. Только что соврала жениху, что не может сразу вспомнить кто такой Феликс, но иначе было нельзя - могли поссориться не из-за чего. И сейчас сказать правду о причине, по которой они с Леной взяли академотпуск не может, дала подписку о неразглашении. Врать не хочется, а правду сказать нельзя. Не получается быть правдивой, вынуждена врать, не желая того. Правильно говорит Ленка: пора идти в депутаты - опыт вранья уже накоплен достаточный. Она делала вид, что занята салатом, но Катя была настойчива. - Так это правда насчет английского? - повторила она свой вопрос. - Правда, - кратко ответила Лариса, открывая майонез. - Может скажешь что-нибудь на английском? - попросила Катя. Немного подумав, Лариса прочитала стихотворение Байрона "Эмме". - Лариска, ты болтаешь на английском, как настоящая англичанка! - восторженно воскликнула Катя. - Я прослушала много английских пленок, когда я готовилась к сдаче кандминимума, но всё равно не смогла избавиться от сильного акцента. А ты говоришь практически без акцента, насколько я могу судить! Когда Антон мне сказал, что Вадик решил защищаться на английском и ты помогаешь ему с языком, я сначала не поверила. Я знаю, что Вадик отлично владеет английским, но так как ты болтаешь, он, конечно, не может. А ещё Антон мне сказал, что вы с Леной владеете также и немецким. Это так? - Да. Тебе прочесть на немецком что-нибудь из Гёте? - улыбнулась Лариса, польщенная Катиной оценкой. Только жаль, что кроме этого они с подружкой ничего не умеют, с горечью подумала она. Вот, Катя, например, могла бы стать кандидатом физико-математических наук, если бы не дурацкие реформы демократов. Для них с подружкой эти науки за гранью понимания, а Катя могла бы получить по ним ученую степень! Она была бы ученой, а они с Ленкой только и умеют, что врать и болтать. - Нет, спасибо. Я немецким не владею и охотно тебе верю, - сказала Катя. - А спросила потому, что узнала, что ты раздумываешь о работе в нашем городе. У нас в школе острая нехватка учителей английского и немецкого. Может поговорить с директрисой? - Учительницей? Боюсь не справлюсь. - Справишься. Не боги горшки обжигают. Так что, поговорить? - Поговори, - неуверенно согласилась Лариса. Она не знала на что решиться, хотя они с Леной уже понимают, что из армии придется уходить, чем бы не закончилась история с Генпрокуратурой. Недавно они обсуждали между собой, что, если верить газетам, Ильюшенко прямо заявил о том, что ведется проверка действий армии в Чечне. Причем открыто говорит страшные вещи: - Меня не интересует довод, что они не хотели убивать мирное население! Разве кто-то приказывал убивать мирное население? Разбирались бы другими методами... Правильно говорит дядя Петя, что сидят вот такие чинуши в глубоком тылу в полной безопасности и занимаются морализаторством. А в результате их морализаторства и упражнений в демагогии военные, участники так называемой "операции по наведению порядка" в Чечне, могут оказаться под трибуналом. Идет полномасштабная война, но воевать нельзя, а можно только "наводить порядок". Непонятно, что означает это словоблудие, но уничтожение боевиков расценивается Генпрокуратурой как уголовное преступление. Действительно, для чего власти придержащие деморализуют армию, зачем шельмуют и унижают её? Разве не Ельцин начал эту войну после того, как до зубов вооружил боевиков, оставив им переполненные склады вооружений? Нет, в такой армии опасно оставаться. Но и уходить в незнакомую жизнь боязно. В армии думают за тебя, а на гражданке придется самостоятельно крутиться, и за тебя никто не отвечает, и тобой никто не руководит. Правда, если они с Ленкой окончат военный университет, то не понадобится уходить из армии, но могут бросать с одного места на другое. Не успеет поработать в танковых частях, как бросят на флот, оттуда в авиацию или ещё куда-нибудь. А как же семья? Как Вадька? Ведь он же ученый, ему необходима работа в научном академическом институте, нужны научные симпозиумы, дискуссии. Разве бросит он науку и будет мотаться с нею по военным учебным центрам? Или даже по заграницам в атташате?