- Будем считать, что на брудершафт мы выпили. Теперь, по обычаю, поцелуй, - сказал он и попытался обнять её за талию. Лариса увернулась от объятий. - Лучше давайте сразу перейдем к чтению сценария. - Но без поцелуя мы не сможем перейти на 'ты'. - Можете считать, что мы уже перешли. Так что насчет сценария? - Нет, так дело не пойдет. Нет поцелуя, нет сценария. Я не понимаю тебя. Приходишь в гостиничный номер к незнакомому мужчине и начинаешь строить из себя недотрогу. Хочешь произвести этим на меня впечатление? Так мне нужны другие впечатления. Лариса вспыхнула и, резко повернувшись, молча направилась в прихожую, горя негодованием на свою глупую доверчивость. Неужели она так никогда и не научится отличать сволочей и аферистов от порядочных людей? Так и будет всегда оставаться дурочкой и верить всем людям подряд? - Чего ты вдруг взбеленилась? - недоуменно спросил Багдасаров, пытаясь поймать её за локоть, чтобы остановить, но она отбросила его руку и прошла в прихожую. - Да брось свой выпендреж! Давай выпьем, немного расслабимся, а потом и сценарий почитаем, если есть у тебя такое желание. Он пошел за ней и, облокотившись о косяк двери, иронически смотрел, как она надевает шубу. Нахлобучив шапку, она со злостью рванула за ручку входную дверь, но та оказалась запертой. - Где ключ? - повернулась Лариса к Багдасарову. Сузившиеся глаза с ненавистью смотрели на него, но он не замечал её взгляда. В этой шубке она выглядела ещё привлекательнее и её сопротивление ещё больше возбуждало его. Может эта тёлка выкаблучивается с тем, чтобы ещё больше возбудить и набить себе цену? Хочет разыграть из себя порядочную? Так порядочные сидят дома, а не лезут сниматься в кино! А коль скоро пришла в гостиницу, значит понимает, что вход в кино возможен только через постель. Хочет набить себе цену? Ну, ладно, пусть поиграется. Всё равно никуда не денется. Поартачится и сдастся. И не таких обламывал! Будет, что в Москве рассказать. Посмотрим, какие они есть, горячие сибирячки! - На месте ключ, - рассмеялся он, доставая его из кармана. - Так что птичка попала в клетку! Помахав ключом, он снова положил его в карман и, криво усмехнувшись, процедил: - Цену себе набиваешь? Целку из себя строишь? Брось ломать комедию и давай к столу. Всё равно ведь не выйдешь отсюда. А будешь кричать, в морду дам. Так что успокойся. Будешь умницей, устрою тебя сначала "девочкой-хлопушкой", а потом, может быть, и какую-нибудь небольшую роль получишь. Москва тоже не сразу строилась! Кровь бросилась Ларисе в голову. Нога сама пошла Багдасарову в промежность и она, спохватившись, с ужасом осознала, что на автоматизме начала выполнять атаку, которая должна закончиться сломанными у него шейными позвонками. Лариса едва успела смягчить удар и не рванула ногу на себя, что должно было повредить ему гениталии. Багдасаров со стоном согнулся, рефлекторно закрывая пах руками, и, выставив вперед голову с поднятым кверху лицом, смотрел на неё с болью и страхом в глазах. Согласно Петровичу это была классика и только оставалось одной рукой зафиксировать шею Багдасарова, а основанием ладони второй руки нанести апперкот в подбородок. Как учил Петрович, резкий и сильный апперкот при зафиксированной шеи запрокидывает голову назад, разрывая передние продольные связки, а межпозвоночные диски сдавливаются сзади и выталкиваются вперед, ломая остистые отростки. Сонные артерии защемляются и перекручиваются, лишая мозг кровоснабжения, и вот уже бездыханное тело падает как мешок костей. А у этой сволочи Багдасарова где-то семья, дети, друзья! Сколько раз Петрович заставлял их с подружкой отрабатывать эти смертоносные атаки на Иван Ивановиче - чучеле мужика, набитом песком и пружинами, но у неё никогда даже в мыслях не было использовать эту технику в мирной жизни. И вот пожалуйста - едва не убила мужика только за то, что тот её оскорбил. Оскорбил словами, а она ему едва не сломала шею! Ей стало не по себе от сознания того, как близка она была к убийству Багдасарова, пусть даже по её понятиям он мерзавец. И потом мучила бы совесть всю жизнь, да ещё испортила бы себе карму, что неизбежно могло отразиться на будущих воплощениях. Одно дело выполнять свой долг перед родиной и совсем другое - мочить по бытовым причинам. И от этих мыслей и оттого, что Багдасаров чуть не сделал её преступницей, он стал ей ещё больше противнее. - Какое же ты насекомое! - с ненавистью произнесла она и, притянув его к себе за волосы левой рукой, правой рубанула ребром ладони по открытой шее в основание черепа, там где сочленение затылка и первого шейного позвонка. Рубанула не сильно, чтобы не повредить проходящий в этом месте нерв, но достаточно для того, чтобы от этого удара Багдасаров потерял сознание и свалился на пол. В Колумбии Буланов рубил так, что часовые у лагеря повстанцев падали замертво, как оловянные солдатики, не издав ни звука. А они с Ленкой предпочитали в это время работать ножами, потому что не девичье это дело ломать шейные позвонки голыми руками. Но что поделаешь, если такова суть тяжелой работы армейского спецназа. И чем больше трупов, тем выше награды, потому что это героизм. А в своей стране то же самое строго преследуется законом. И не потому что закон изменяется в пространстве, как сказали бы физики, а потому что там ? это во имя Родины, а здесь ? это сугубо личное. Вот и приходится щадить подонков, потому что соотечественники, потому что свои. И ещё есть карма, которую опасно испортить. Глава 23. Лариса охраняет Леру Лариса брезгливо наклонилась к валяющемуся на полу Багдасарову и вынула из его кармана ключ от номера. Со злостью ткнув его ногой в бок, она открыла дверь номера, чтобы выйти в коридор и, обернувшись, уже хотела швырнуть ключ на пол в прихожей, как вдруг пришла мысль сделать это профессиональнее. Надев перчатки, прошла в комнату, приоткрыла окно, затем взяла со стола салфетку и, тщательно протерев ею ключ и сделав на нём отпечатки пальцев Багдасарова, вышла из номера. Захлопнув дверь, закрыла её на ключ и спустилась на лифте в вестибюль. Там прошла через боковую дверь в бар ресторана и вышла на улицу. Ключ бросила под окно номера 412, как будто его выбросили из окна. Эта небольшая пакость была местью Багдасарову, но обида на него продолжала жечь её изнутри. Он не только обманул и оскорбил её, но и чуть не спровоцировал на убийство. Конечно, она потеряла контроль над собой, потому что день у неё такой неудачный. И возможно она вообще неудачница по жизни, но это насекомое должно быть наказано! Решив так, Лариса, направившаяся было на троллейбусную остановку, чтобы ехать домой, резко развернулась и пошла к центральному универмагу, возле которого недавно видела исправный телефон-автомат. Набрала 02 и, услышав в трубке женский голос, быстро заговорила, подражая голосу крикливой рыночной торговки, глотая окончания слов и жестко выговаривая буквы 'р' и 'т', как это делают татарки: - Милиция, вот здесь, в кафе возле центрального универмага, один мужчина обвинял другого в каком-то убийстве. А тот говорит, мол, не хотел убивать, просто так получилось. И ещё неизвестно, убил или нет. И вообще он, мол, завтра утром улетит в Москву и поминай, как звали. А второй ему говорит, что, мол, тебя и там достанут, так что беги в гостиницу, готовь себе алиби... - Женщина, не так быстро. Назовите себя. Как фамилия, где живете. - Ага, назову себя, а они и меня заодно прикончат. Нет уж! - Женщина, никто не узнает. Есть тайна следствия, никто... - Знаем мы ваши тайны следствия. Наученные горьким опытом... - Ну, скажите, хотя бы, как гостиница называется? - Да я не расслышала. А может и не говорили. - В чем мужчины были одеты, как выглядели? - Один из них, который в коричневой дубленке, стоял ко мне спиной, а второй, который кого-то убил, ко мне лицом. Того я хорошо рассмотрела. Он в серой дубленке с таким синеватым отливом, воротник темно-коричневый, вроде бы мутоновый. Шапка ондатровая. - А лицо описать можете? Приметы какие? Сколько лет на вид? Борода, усы есть? Морщины, родинки? - Нет ни бороды, ни усов. Гладко выбрит. - На вид сколько лет? - На вид лет сорок пять. - А волосы какие? Женщина, что я вас всё время должен за язык тянуть! Так какие волосы? Брюнет, шатен, блондин? Какой тип лица? - Брюнет он. А волосы жесткие, тип лица восточный, широкий. - Лоб какой? Высокий, невысокий, широкий, узкий? Брови какие? Круглые или... - Лоб невысокий, широкий, брови круглые, черные. А глаза небольшие, круглые, карие. И расставлены узко. - Ясно. Про уши можете что-нибудь сказать? Нос какой? Прямой, с горбинкой? Переносица какая? Описать можете? - Уши какие? Ну, средние. А нос прямой, длинноватый. В переносице тонкий. Крылья носа широкие. - Губы? Тонкие, толстые, пухлые? - Губы пухлые, рот чувственный, великоватый. - Щеки толстые, впалые, средние? С ямочкой, без ямочки? Подбородок какой? Узкий, средний, широкий? С ямочкой, без ямочки? - Щеки нормальные. Подбородок широкий, тяжелый, без ямочки. - Родинки есть? - Родинок нет. А вот ещё что: справа на лбу небольшая бородавка. - Так всё же, может сообщите ваши данные: фамилия, имя, отчество, адрес, место работы? - Это ещё зачем? - Вы свидетель. Кроме того, надо будет составить с вами фоторобот предполагаемого преступника. - Нет, свидетелем быть не хочу. А то меня найдут и тоже прирежут. Нет уж, спасибо! Что знала, рассказала, а дальше без меня. Лариса бросила трубку и быстро зашла в универмаг. Если успели установить с какого телефона-автомата сделан звонок, то к этой будке уже мчится патрульная машина. А в универмаге многолюдно, как всегда, и не тек просто найти человека, если даже кто-то его и видел в телефонной будке. На улице это сделать гораздо проще. Гуляя по отделам универмага и рассматривая то обувь, то верхнюю одежду, Лариса напряженно раздумывала над сложившейся ситуацией, пытаясь спрогнозировать дальнейшее развитие событий. Но посмотрев на часы, решила идти домой, потому что сколько не думай, все равно ничего уже изменить нельзя. Дело сделано и пусть будет, что будет! Но все-таки любопытно, как головастики ухитряются разрабатывать диверсионно-разведывательные операции с учетом многочисленных нюансов? Здесь простую операцию невозможно просчитать, а они планируют многоходовые и многофакторные операции. Неужели такие умные? Или есть какие-то технологии разработки таких операций? Понуро бредя домой, Лариса ругала себя за то, что пошла в гостиницу. Ведь Ленка предупреждала! А вдруг Вадик узнает, что она бегает в гостиницы к каким-то мужикам? Почему с нею постоянно что-то случается? Это только так говорят, что дуракам везет, а на самом деле ох, как трудно быть дурой! И как хорошо быть такой умной, как Ленка! Вот с подружкой никогда такое не может произойти! Лена удивилась приходу Лариса ? ожидала её значительно позже. - Решила не идти на кастинг и прошлась по универмагу, - соврала Лариса, но Лена ей не поверила. - Я оказалась права? Этот тип хотел тебя обмануть? Начал приставать? - Лен, ты только никому не говори. Ни Дэну, ни Вади. - Ну, я что не понимаю? Конечно не скажу! А если тебя кто-нибудь видел около гостиницы? - Скажу, мол, ходила забирать передачу из Москвы у одной тетки. Она здесь в командировке, прилетела на пару дней. - А что за передача? - Никому нет дела. Это глубоко личное. - Понятно. Но ты всё-таки постарайся поумнеть. - Я знаю, что дура, поэтому решила: не буду откладывать в долгий ящик и становлюсь умной прямо с завтрашнего утра. Лена нежно обняла Ларису и поцеловала. Ей было жалко подружку ? сегодня две неудачи подряд! И впереди у них обеих неизвестность. Надо искать работу, а значит предстоит испытать ещё много неудач. Когда ищут работу, то неудачи так и сыпятся, как из рога изобилия! И самое плохое то, что они ничего толком не умеют, никакой специальности нет, талантами не блещут и совершенно неясно, чем заняться. Будущие мужья прокормить не смогут, потому что в России ученый ? это синоним нищего. И работают эти нищие не за деньги, а за идею, которую в тарелку не положишь и в чашку не нальешь. Может зря они полюбили ученых, но разве сердцу прикажешь? - Не расстраивайся, Лёка! Прорвёмся, будь уверена! - вздохнув, участливо сказала Лена, обнимая подружку. - Кстати, я забыла тебе рассказать, что сегодня со мною тоже случилась нелепая история. Выхожу из ювелирного магазина и вижу: двое мужиков смотрят на меня так, как будто бы я им что-то должна. Ну, думаю, это "топтуны" каким-то образом вычислили. На улице узнать меня невозможно, шапка надвинута на брови, а шарф закрывает всё до носа. Подумала, что опознали меня через окно магазина, прилавок как раз недалеко от окна. Народу на улицах мало, оторваться от топтунов не представляется возможным, и я припустилась вниз по улице к тому дому, где проходной подъезд. Решила там их малость обездвижеть, чтобы не мешали мне свободно жить.