Я ударила по кнопке звонка и в ожидании камердинера попыталась привести Горна в чувство. Внутри разрасталась тревога. — Давай же, парень, открой глаза! — шептала я. — Ты не можешь лишить меня работы! Ты должен выжить, слышишь? — Ох, тера! Испуганный возглас Салли заставил меня поднять голову. Нет, горничная тут не помощник. Горн слишком тяжелый. — Позови еще кого-нибудь. Нужно перенести милорда на кровать. — Я сейчас, тера. Я мигом, — откликнулась девушка и убежала, оставив дверь открытой. — Что ж вы такой упрямый, милорд? — пробормотала я, нащупывая пульс на руке мужчины. Рес! Сердце Горна билось слабо и с перебоями. — Вот, видите? — послышался голос Салли. — Его сиятельство упали. В комнату вслед за девушкой вошли двое парней, которых я не так давно видела на кухне. Они замерли при виде лежащего на полу Горна, а потом переглянулись и дружно сделали шаг назад. — Чего ждем? Я сердито посмотрела на слуг. Те молчали и переминались, неуверенно поглядывая на графа. Ох, и работнички! С места не сдвинутся! — Ну? Долго еще глазеть будете? Парни неохотно приблизились, подняли Горна и перенесли его на постель. При этом они все так же испуганно переглядывались, словно до смерти боялись своего хозяина. Странно. Неужели граф настолько всех запугал? — Мы вам больше не нужны, тера? — спросил один из слуг. Высокий, сероглазый, он был слишком крупным и неуклюжим и, казалось, не знал, куда деть свои огромные руки. Я уже собиралась ответить, но в этот момент граф застонал, дернулся, и парни дружно попятились к выходу. — Мы, пожалуй, пойдем, — тихо пробормотал второй слуга — низенький, коротконогий, с забавным рыжим ежиком на голове. — Вон! — еле слышно просипел пришедший в себя Горн. — Уходите… Убирайтесь! Салли пискнула и бросилась к двери, слуги, толкаясь, устремились следом, и спустя пару секунд мы с графом остались одни. — А ты? Тебе что, еще раз повторить? — задыхаясь, произнес мужчина. — А вы какие-нибудь другие слова знаете? — язвительно поинтересовалась я в ответ. — А то только и слышно: убирайтесь, пошли вон… Скудный у вас лексикон какой-то. Горн рванулся, пытаясь подняться, но у него ничего не вышло, и он рухнул обратно и отвернулся, но я успела заметить, как лицо мужчины исказилось от боли. — Вы мне лучше объясните, чего вам на кровати не лежалось? Зачем на полу устроились? Ковер, между прочим, грязный. У вас тут две недели не убирались. И осколки на нем остаться могли. Пыль, опять же. Я говорила, а сама потихоньку занималась перевязкой. Горн молчал, но терпел. Лишь по крепко сжатым губам было понятно, что ему больно, но тут уж я ничем не могла помочь. Настойку я давала ему не так давно, а превышать дозу было опасно. — Долго еще? — еле слышно спросил больной. На лбу его выступили крупные капли пота. — Уже заканчиваю, — отозвалась я. Повязку на лице решила пока не трогать. Хватит с Горна острых ощущений. Пусть отдохнет немного. Чуть слышный скрип двери заставил меня поднять голову. — Эрик, это ты? — тут же напрягся больной. — Да, — отозвался Каллеман. Он вошел в комнату и быстро прошел к постели больного. — Дерек, ну зачем ты встал? Я же просил, чтобы ты дождался меня! Ага. Уже доложили… Не слуги, а настоящие шпионы. — Проводил Борна? — проигнорировав его слова, спросил граф. — Да. У него через полчаса доклад. Как ты себя чувствуешь? Маг окинул Горна обеспокоенным взглядом, а потом перевел его на меня, безмолвно требуя отчета. Я развела руками. — Как видишь, все еще жив, — хмыкнул граф. — Так и передай этим недоумкам. Я догадалась, что он имел в виду докторов. Каллеман тоже это осознал. Лицо его приняло извиняющееся выражение. — Дерек, все не так, как тебе кажется, — попытался оправдаться маг. — Кауниц не имел в виду ничего плохого. Да и остальные… — Если еще хоть кто-то из них появится рядом с моей постелью — пристрелю, — оборвал его Горн. Мне стало не по себе. Если граф возьмется за оружие… Надеюсь, ни у кого не хватит ума принести лорду пистолет? Видимо, мысли Каллемана текли в том же направлении. — Дерек, ты должен меня понять, — расстроенно сказал маг. — Я ведь беспокоюсь о тебе. — К ресу твое беспокойство! — грубо ответил Горн и скривился от боли. — Ноги я им не отдам, так и знай! Предпочитаю на своих двоих до эльхейма добраться! Он сжал кулаки, пытаясь одержать прорывающийся стон, но не смог и глухо прорычал: — Рес! Проклятье! — Сделай что-нибудь, — повернулся ко мне Каллеман. На его бесстрастном обычно лице читалась тревога. Я покачала головой. — Настойку можно будет дать только через несколько минут. Мы и так превысили норму. В этот момент Горн грязно выругался и схватил меня за руку. — К ресу твои заумные рассуждения! — выкрикнул он. — Помолчи хоть немного! — Как скажете, милорд. Я попыталась высвободиться, но не тут-то было. Горн держал крепко. — Только и знаешь, что спорить, — пробормотал он и отвернулся, но руку мою так и не отпустил. — Дерек, я разговаривал с твоей матерью, — тихо сказал Каллеман. Он склонился над раненым, глядя на него с заметной тревогой. Вообще рядом с Горном маг разительно менялся. Даже его бездушные глаза казались совсем другими — живыми, яркими, человечными. — И что? Моя дражайшая матушка теперь уверена, что я при смерти? Граф презрительно хмыкнул. — Ну зачем ты так? Она переживает. После вашей размолвки прошло уже полгода. Ты не думаешь, что вам давно пора помириться? — Когда она приедет? — резко спросил больной. Каллеман замялся. — Дерек, я… — Я спросил, когда она приедет? — перебил его Горн. — Завтра утром, — виновато ответил Каллеман. — Мне все равно, как ты будешь с ней объясняться, но я не хочу ее видеть, — отрезал граф. — Сам все это заварил, сам и расхлебывай. — Дерек, послушай, я понимаю, она была неправа, — торопливо заговорил Каллеман, — но нельзя же быть таким злопамятным? И потом, леди Камилла хотела как лучше. Может, пора уже вам поговорить? Тем более сейчас, когда… Маг неожиданно замолчал, оборвав речь на полуслове. — Ну что же ты? Договаривай, — усмехнулся Горн. — Ты ведь тоже думаешь, что я не выкарабкаюсь? Видишь, Кэтрин, — он повернулся ко мне и сильнее сжал мою руку. — Даже лучший друг не верит, что я поправлюсь, а ты пытаешься убедить меня в обратном. Он разжал пальцы, и моя ладонь выскользнула из его захвата. — Дерек, ты все неправильно понял, — принялся оправдываться Каллеман. На его лице явственно читалось отчаяние. — Я не это имел в виду!