— Брось, Эрик. Я прекрасно понимаю, что от амлы нет спасения, — устало ответил Горн и добавил: — Найди этих тварей, Эр. И уничтожь. Тогда я умру спокойно. Он отвернулся к стене и затих. — Дерек, перестань! — вскинулся Каллеман. — Ты не умрешь! Кэтрин, что ты молчишь? — обратился он ко мне. — Скажи, что граф поправится! Ну? — Оставь девушку в покое, Эрикен, — тихо произнес Горн. — Она тут ни при чем. Я слышал все, что сказал Кауниц. Сколько он мне дал, если я откажусь от ампутации? Неделю? Две? — О чем ты? — Перестань, Эр. Глупо закрывать глаза на правду. — Дерек! — Иди. Я хочу отдохнуть, — еле слышно ответил граф. Лицо его побледнело, щеки осунулись еще больше, губы стали белыми. — Вам лучше уйти, — посмотрела я на Каллемана. — Через несколько минут я дам милорду настойку, и он уснет. — Спустись потом на первый этаж, — кивнул Каллеман. — Я буду ждать тебя в кабинете. — Она хорошенькая, Эрик? — неожиданно спросил Горн. — Кто? — Кэтрин. — Скажете тоже, милорд, — хмыкнула я, не давая Каллеману ответить. — И охота вам над моей внешностью потешаться? Грех это. Я постаралась воспроизвести простонародные интонации. Маг чуть нахмурился, не понимая, в чем дело, но опровергать мои слова не стал. — Обычная, — ответил он неохотно. — С чего ты взял, что она хорошенькая? — Знаю твои вкусы, — хрипло прошептал Горн и закашлялся. — Ладно, иди, — спустя какое-то время сказал он. — И не вздумай пускать сюда мою мать. Маг беззвучно выругался. Правда, возражать не стал и молча вышел из комнаты. — Ты тоже пока иди, — шевельнул рукой Горн. — Я хочу побыть один. — Хорошо, милорд, — мне пришлось согласиться с его распоряжением. — Только сначала я дам вам лекарство. В этот раз он не сопротивлялся. Покорно выпил разведенную настойку и отвернулся к стене. Подобная покладистость мне совсем не понравилась. Я осторожно приложила руку к его лбу. Так и есть. Жар усилился, отсюда и вялость, и нежелание разговаривать, и отсутствие сил. — Хорошо, — тихо прошептал Горн. — Прохладно… Я осторожно убрала ладонь, думая, что он бредит, но граф тут же беспокойно дернулся и хрипло сказал: — Подержи еще. Мне пришлось вернуть руку на место и ждать, пока он уснет. В душу невольно закралась жалость. Я смотрела на лежащего передо мной мужчину. Сильный, крепкий, с красивым телом и хорошо развитой мускулатурой. Темные волосы слегка вьются, на щеках проступает отросшая щетина, губы плотно сомкнуты. Сколько ему? У магов трудно определить точный возраст, но Горн выглядел лет на тридцать — тридцать пять. Хотя на самом деле ему могло быть и пятьдесят, и семьдесят, и даже сто. Как и Каллеману. Долголетие магов было общеизвестным фактом. Горн чуть шевельнулся, словно пытаясь что-то сказать, но настойка взяла свое, и вскоре он уснул. Дыхание его выровнялось, черты лица расслабились, крепко сжатые кулаки разжались. Я подтянула сбившееся покрывало и укрыла своего пациента. А потом осторожно прошла к выходу и тихо выскользнула за дверь. * * * — Вот то, что ты просила. Каллеман кивнул на небольшую шкатулку, украшенную арийской резьбой. Оперативно. Не прошло и получаса, а маг уже успел раздобыть жвальник. Я откинула крышку. На мягкой бархатной подкладке светлым пятном выделялся тонкий, похожий на длинный указательный палец корень. — Уверена, что поможет? — глухо спросил Каллеман, бросив на меня расстроенный взгляд. От былой самоуверенности мага не осталось и следа. Лицо его осунулось, между бровями появилась небольшая продольная морщинка, под глазами залегли глубокие тени. Он нервно расхаживал по кабинету, не останавливаясь ни на минуту. — Трудно сказать наверняка, милорд, но лорд Горн — крепкий мужчина, к тому же маг. Будем надеяться на лучшее. — Кэтрин, ты должна сделать все возможное, — с напором произнес Каллеман. Он остановился передо мной, уставился своими невозможными глазами, словно пытаясь добраться взглядом до самых глубин души, и характерным жестом потер бровь. — Я постараюсь, милорд. — Каратен ураз! — тихо пробормотал маг и вновь возобновил свое хождение. М-да… Не думала, что аристократы способны на такие ругательства. — Я могу идти? Мне надоело наблюдать за бесконечным мельтешением и хотелось поскорее заняться приготовлением отвара. — Подожди, — Каллеман поднял с кресла небольшую кожаную сумку и протянул ее мне. — Тут все, что ты просила, — пояснил он. Я заглянула внутрь. Бутылки с апесом, обеззараживающая настойка, жаропонижающее, бинты, корпия, салфетки, набор инструментов, дренажи. — Если нужно что-то еще, только скажи. Каллеман смотрел на меня с ожиданием. — Самое главное вы достали, — я прижала к груди шкатулку с жвальником. — Я пойду, милорд. Приготовлю отвар для лорда Горна. — Хорошо, — кивнул маг. — Иди. Я уже подходила к двери, когда услышала: — Кэтрин! — Да, милорд? Мне пришлось обернуться. — Почему ты обманула графа? — О чем вы, милорд? — О твоей внешности. Зачем ты солгала? Каллеман уставился на меня странно задумчивым взглядом. — Не хочу, чтобы лорд Горн еще больше чувствовал свою ущербность. Ему было бы неприятно, знай он, что его немощь видит симпатичная девушка. Поэтому прошу вас, милорд, не разубеждайте своего друга. — Ладно, иди, — махнул рукой Каллеман. Я положила в сумку шкатулку и направилась к двери. Правда, на пороге не выдержала и обернулась. — Можно спросить, милорд? Каллеман нахмурился. — Что ты хочешь узнать? — уточнил он. — Кто совершил покушение на лорда Горна? С самого первого дня мне не давал покоя этот вопрос. И я очень надеялась, что маг на него ответит. — Тебя это не касается, — резко произнес Каллеман. Он отвернулся и вновь потер бровь указательным пальцем. — И вообще, с чего ты решила, что это было покушение? — Характер ран, милорд. Понятно же, что графа пытались убить.