— Понимала бы что, — тихо пробормотал Каллеман. — Иди, занимайся своим делом и не лезь туда, куда не просят. Он подошел к окну и достал из кармана портсигар. Я видела, как маг вытащил тонкую сигарету, чиркнул стором, прикурил, глубоко затянулся. По комнате поплыл горьковатый аромат. В памяти возникло схожее воспоминание. Темное помещение, круг света от настольной лампы, глубокие кожаные кресла, высокие книжные шкафы. И мужское лицо, скрытое легкой сигаретной дымкой. Я видела только тонкие губы и крупный квадратный подбородок с характерной ямочкой посередине. «Иди, — словно наяву послышался хриплый прокуренный голос. — Даю тебе три дня. Ты должна вернуть эти деньги». Я вздрогнула. Проклятье! В последнее время воспоминания возвращаются все чаще. Причем в самый неподходящий момент. — Ты еще здесь? — обернувшись, недовольно бросил Каллеман, и видение исчезло. — Уже ухожу. Дернув на себя ручку, я вышла за дверь и отправилась на кухню готовить отвар. * * * Следующий день ознаменовался приездом вдовствующей графини Эргольской. С самого утра в доме царила суета. Горничные убирали и проветривали гостевые покои, кухарка готовила разные немыслимые блюда, лакеи бестолково носились туда-сюда, дворецкий озабоченно протирал серебро, а экономка устроила ревизию кладовки и ругала служанок, не уследивших за каким-то древним сундуком. Там завелась моль, и это явилось для теры Дюваль настоящим потрясением. Я во всеобщем помешательстве не участвовала. Лишь однажды спустилась на кухню за отваром, а потом вернулась и больше не покидала комнату графа. Как ни странно, во всем огромном доме она была самым спокойным местом. Сегодня даже на хозяйском этаже наметились перемены — слуги, избегавшие приближаться к покоям Горна, то и дело проскакивали мимо, вынося из бывшего будуара леди Горн то любимые подушки графини, то какие-то безделушки, то содержимое ее трюмо. Хорошо, что вчера, когда я несколько часов готовила лекарство, на кухне было относительно немноголюдно — кухарка Хильда занималась заливным из рыбы, да две работницы сортировали ощипанную птицу, — и мне никто не мешал. А ведь приготовление жвальника — та еще морока! Нельзя отвлекаться ни на минуту. Одно неверное движение, одно неправильно сказанное слово — и все усилия окажутся напрасны, а отвар — непригодным. Вот и приходилось проявлять чудеса аккуратности и внимательности. Леди Горн приехала ближе к обеду. Я как раз стояла у окна, когда у крыльца остановились два больших четырехместных мобиля, и из первого вышла высокая худощавая женщина в светлом манто и широкополой шляпе, а из второго выскочили четыре миниатюрные девушки в одинаковых синих пальто и голубых шляпетках. Камеристки, определила я. Они принялись вытаскивать из вместительного багажника бесчисленные чемоданы и коробки, составляя их на ступенях. Дама в сером что-то тихо сказала шоферу. Я видела, как качнулись страусиные перья, как блеснул серебристый мех воротника, каким изящным жестом графиня поправила шелковый шарф. М-да. Эффектная леди. Настоящая аристократка из высших. Осторожно опустив занавеску, я уже собиралась отойти, но в этот момент женщина что-то сказала слуге и подняла голову. Взгляд ее остановился на окнах спальни Горна. На миг мне показалось, что графиня посмотрела прямо мне в глаза, но тут во двор вышел дворецкий, и леди обратила свое внимание на него. А потом подъехал еще один мобиль, и из него появился Каллеман. — Что там? — подал голос Горн. Все утро он вел себя на редкость тихо. Лежал, отвернувшись к стене, покорно принимал отвар жвальника и даже не пытался меня прогнать. Интересно, как он понял, чем я занимаюсь? Который раз убеждаюсь, что у графа очень хорошо развит слух. И чутье. — Приехала какая-то дама, — отходя от окна, ответила я. — Рес! — Лорд Каллеман тоже приехал, и сейчас они направляются в дом. — Ну конечно, — недовольно пробормотал граф. — Куда ж без него? Он повернул голову в мою сторону и приказал: — Закрой дверь на замок. — Милорд? Я удивленно покосилась на своего пациента. — Ты что, не слышишь? — вспылил тот. — Закрой эту ресову дверь! — Мне кажется, это неразумно, милорд. — Я что, спрашивал твое мнение? — Нет, милорд. — Ну так делай, что говорят! Он попытался подняться. — Милорд, вам нельзя вставать. — Заткнись! — Горн с трудом сел на постели и спустил ноги на пол. — И вообще, проваливай отсюда! Без тебя обойдусь… Он грязно выругался. Рес! До чего же упрямый! Вот что и кому он пытается доказать? Наградил же Единый характером… Я попыталась уложить графа обратно. — Я тебе что велел? Уходи! Чтобы духу твоего здесь не было! — рявкнул тот, обхватывая меня за талию и пытаясь отшвырнуть от себя. Ага. Так я и позволила! Это только с виду я хрупкая, а на самом деле и не с такими силачами справлялась. — Прекратите буянить! — строго прикрикнула я на своего упрямого пациента и вдруг почувствовала, как его руки сжались сильнее. — Немедленно, — повторила я. Но граф меня не слышал. Его ладони прошлись по моим бедрам, вернулись на талию и поднялись вверх, к груди. Я задохнулась от возмущения, собираясь высказать все, что думаю о подобном нахальстве, но в этот момент за моей спиной еле слышно скрипнула дверь, и раздался высокий женский голос: — Пожалуй, мы не вовремя. Граф замер, а я обернулась и увидела стоящую в дверях женщину. Глаза ее перебегали с меня на Горна, и взгляд дамы был на редкость умным и проницательным. — Эрик, ты убеждал меня, что мой сын при смерти, но, как я вижу, все не так плохо. Леди Горн посмотрела на стоящего рядом Каллемана. — Мы зайдем позже, дорогой, — обратилась она к сыну и кивнула, предлагая магу выйти. Дверь закрылась, а Горн так и не пошевелился, продолжая крепко обнимать меня за талию. — Отпустите, — буркнула я, выбираясь из его объятий. — И вообще, вам лучше лечь. Иначе кровотечение откроется. — Значит, говоришь, уродина? — словно не слыша меня, задумчиво произнес Горн. — Лягте, милорд. — А это даже забавно, — хмыкнул граф. — Теперь матушка убеждена, что слухи о моей близкой кончине сильно преувеличены. — Если вы сейчас же не ляжете, эти слухи станут реальностью, — сердито фыркнула я. Поганец! Выставил меня девицей легкого поведения и доволен! — Ладно, уймись, — усмехнулся больной. — Помоги мне лечь. Ага. Как геройствовать, так сам, а теперь на жалость давит… Я уложила Горна, подоткнула подушки и напоила его отваром. — Желаете что-нибудь еще, милорд? Мне с трудом удалось сдержать сарказм. — Сходи к Каллеману, скажи, пусть зайдет. — Один? Или с вашей матушкой? — Один. И принеси мне зеленых яблок. Ничего себе! Неужели к графу возвращается аппетит? Это хорошая новость. Нет. Это просто чудесная новость! Ради нее я даже его недавнее нахальство готова забыть! — Слушаюсь, милорд. Я кинула на своего пациента довольный взгляд и отправилась выполнять поручение. * * * Каллемана с графиней я застала в гостиной за тихой беседой.