Луис усмехнулся. – Посмотрим. * * * Ант Таламир въезжал в Тавальен победителем. Или хотя бы человеком, который доволен жизнью. Как же! Ему удалось напасть на след беглой супруги, и след этот вел на Маритани. Что оставалось? Поговорить с Преотцом, заручиться его поддержкой, ну и… вперед! Въезд в Тавальен не порадовал, но и не огорчил. На свободном месте около ворот торчали колья с телами. Кое-кто был еще жив и кое-кто уже умер… Таламир привычно отсчитал стражникам у ворот пошлину. И решил воспользоваться старым способом – сразу же начать приобретать полезные связи. Городская стража мелковата для герцога? Потому Таламир и стал герцогом, что учитывал и такую мелочь. Это аристократы думают, что прислуга слепая и глухая, а она очень даже зрячая и обидчивая. И сколько всего важного и полезного можно узнать от слуг… – Это у вас кто? – кивок на столбы послужил для завязки разговора. Стражник сделал большие глаза. – Это… Преотец. – Преотец? – Комендант Ламертины. У него из тюрьмы увели магистра Шеллена… Кто это такой, Таламир знал. – Магистр Ордена Моря? – Преотец аж взбесился. Всех казнил, кто там дежурил, кто на воротах стоял, – стражника явственно передернуло, – а что они сделать-то могли? Когда сынок Преотца и украл магистра? Таламир подбросил на ладони золотую монету. – Не хочешь со мной выпить в каком-нибудь уютном трактире? Где здесь можно остановиться и клопов не нахватать? – Постоялый двор матушки Марты. Проедете по этой улице до конца, потом поворот налево и опять до конца. Вывеска у нее с рыжим котом, сразу увидите. Хоть и дорого, но для благородной публики. Таламир кивнул. – Поеду, устроюсь. Захочешь – заходи после смены… как звать-то? – Лирт, господин… – Таламир, – ни к чему выпячивать свое герцогство. Пока – ни к чему, не время и не место. Таламир ехал по Тавальену, вглядываясь в улицы, дома, людей… Где-то здесь побывала его жена. Ему еще предстояло узнать, где именно, кто был ее сообщником, найти помощь у Преотца – неужели двое умных мужчин не смогут договориться? А потом он отправится на Маритани. И если ему не отдадут супругу, там останется лишь голый остров. Верил ли Таламир в Морского Змея и Маритани, богиню Моря? Конечно, нет! Ему хватало и веры в себя, свой клинок и свои силы. А боги… это умные люди придумали, чтобы дураки на них работали. * * * Трактир оказался на редкость хорошим, чистым, качественным, со свежим бельем в комнате и приличной стряпней. По вкусу Таламиру пришлась и сама матушка Марта – крупная симпатичная женщина в самом соку. Рыжие косы вокруг головы, высокая грудь, полный зад – так руки и тянутся подержаться. А то разная придворная сдыхоть… тьфу! Таламир обжег женщину горячим взглядом, получил ответный, не то чтобы горячий, но заинтересованный, и кивнул. Не станет же порядочная женщина на первого встречного кидаться. Тут приглядеться надобно… Лирт появился вечером, попросил доложить о себе господину Таламиру и с удобством устроился за столиком в нижнем зале, потягивая эль. Таламир спустился, заказал себе того же, плюс копченых ребрышек за свой счет обоим, и вскоре разговор стал весьма непринужденным. Герцог и простой стражник обгрызали ребра, разливали эль, из третьего уже кувшина, и Таламир слушал последние тавальенские сплетни – Лирт честно отрабатывал угощение. Так Ант узнал, что сын Преотца вернулся с невестой, вроде как даже с внуком… нашел себе какую-то там, в дальних краях, Преотец их вроде как принял, а сын ему отплатил такой вот неблагодарностью. Черной, можно сказать. Украл ценного заключенного и уехал с маританцами. Да, Преотец в гневе. Таламир призадумался. А ведь у него уже есть, что предложить Преотцу. Говорите, на Маритани уехал? Не долго думая на следующий же день Таламир опустил в специальный ящик для писем и свое послание, запечатанное сургучом с гербом Карнавон. А в письме было, что герцог в Тавальене, что просит аудиенции и что у них с Преотцом найдется, о чем поговорить. Например, о маританцах. Теперь все зависело от удачи. Оставалось только гулять по городу, слушать свежие новости и ждать ответа. Впрочем, долго ждать и не пришлось. * * * К вечеру третьего дня просмотра архивов глава рода Ирт понял – он сам готов приплатить, лишь бы избавиться от Алаис Карнавон. Достойная они парочка с Давертом, ох, достойная… только неясно – чего именно. Утопления, может быть? Луис был вполне приличным молодым человеком. Он вчитывался в хроники, иногда задавал вопросы, иногда просил уточнений, разъяснений и дополнений. Все было логично и взвешено, как и положено мужчине. Алаис же… Она могла по десять раз читать один и тот же документ, потом попросить объяснений, потом не понять и попросить еще три раза, потом возмутиться – мол, вы меня за дуру принимаете? После долгих усилий все же понять, в чем суть, но тут же забыть и переключиться на другую тему. К примеру, после отчетов о коронации потребовать сведения о гвардии… Одним словом, глава рода Ирт искренне сочувствовал Таламиру – это ж надо так попасть! Акуле в пасть! Себе он тоже сочувствовал, потому как выпускать его из клыков Алаис не собиралась. С другой стороны, чего можно ждать от женщины? Здорова? Детей рожает и воспитывает? Заботится о них? Дом ведет? Уже все неплохо. Дом Алаис не вела, но ребенка буквально из зубов не выпускала. Даже в дом Совета с собой носила, хорошо хоть, нянька у герцогини была и та постоянно не тискала чадушко. Но кормила только сама, совершенно заморочив бедному старейшине голову каким-то… имитетом, антителами и еще кучей странных слов. Старейшине и в голову не приходило, что это тщательно проработанный план – насколько удалось его согласовать. Основная ударная сила приходилась на Луиса, который уже копался с бумагами в архивах Карста, магистр Шеллен вел вежливые беседы, а Алаис… Шумовая завеса, отвлечение внимания… да что хочешь! Лишь бы маританцы не обращали внимания на то, чем занят Луис. А занят он был важным делом – искал, как выжить. Искал клятву Королей, присягу герцогов, права и обязанности, искал, за что можно зацепиться… и находил-таки! * * * Берег моря, лунная дорожка на воде, волны шуршат что-то романтическое и ласковое, ветерок теплый и приятный… о чем можно разговаривать в такую ночь? Кому о чем интересно, но идущие вдоль берега мужчина и женщина говорят о важном – о клятвах.