– Я считаю, что вам нужно поговорить со старейшинами. – Старейшинами? – Ваша светлость, я маританец и капитан, но я не могу, не имею права объяснить всего. – Будь Эдмон девушкой, он бы нервно стиснул руки. – Поверьте, это необходимо… Алаис вздохнула, переглянулась с Луисом, и они одновременно кивнули. В конце концов, они на корабле, а капитан на нем Эдмон. Даже если поднять бунт и захватить судно (допустим, это удастся), никто из них не сможет ни проложить курс, ни довести корабль куда нужно. А значит – Маритани? – Дайте слово, что увезете нас оттуда в любой момент. Как только мы попросим, – Луис постарался смягчить формулировку, но об интонацию мужчины можно было порезаться. – Обещаю. После разговора с Советом мой корабль к вашим услугам. – Нас не захотят оставить на острове? – Алаис обдумывала и такую вероятность. – Мы служили Королям, ваша светлость. Мы не тюремщики. – Рабами торговать вам это не мешает, – едко бросила Алаис. – Уже мешает. Рабский рынок на Маритани уничтожен. – Что? – Как? В этот раз Алаис и Луис заговорили хором, но Эдмон понял. – Громадная волна. С площади слизало все – помосты, клетки для рабов, даже мостовая не уцелела. Камни выворотило… старейшины поняли, это знак. Рынок закрыт навсегда. Алаис передернуло. Она помнила, как опускала в воду руки и просила… просила ли? Нет, слишком самонадеянно думать, что из-за нее… так не бывает! – Когда это было? – С полгода назад. Уже после того, как мы отплыли с Маритани. Комментировать Алаис не стала. Но решила, что остров все же надо посетить. Вдруг старейшины знают нечто, что и им с Даланом и Луисом пригодится? * * * Эттан Даверт был в ярости. В бешенстве и гневе. Преступники таки ушли! Выкрали у него из-под носа магистра и удрали на корабле. Теперь лови ветра в море… Конечно, он объявит их в розыск, и сына, и Алекс, и даже слуг, но поможет ли? Вряд ли… Эттан понимал, что проигрывает, а этого он не терпел. И стук секретаря воспринял почти как личное оскорбление. – Идите к Ириону! – Пресветлый… – Секретарь весь дрожал, но не удирал. Странно даже. – Вам просили передать письмо… В руки Преотца лег запечатанный гладким сургучом свиток. – Кто? – Они не сказали. – Так какого Ириона ты принес это сюда? Вместо ответа секретарь достал из кармана небольшой мешочек. Наклонил его, и на стол Преотца посыпался отборный жемчуг. Эттан удивился настолько, что даже швыряться ничем не стал. – Что это? – Они дали мне за то, что я передам письмо. Даверт бросил взгляд на секретаря, прикинул… Наверняка большая часть мешочка осела в кармане у мерзавца. Но… Эттан заинтересовался. – Давай сюда письмо. И пошел вон. Сургуч легко поддался под пальцами. Сверху был чистый лист. Под ним – еще одна печать. Несколько минут Преотец смотрел на белого осьминога, оттиснутого в лиловом сургуче, а потом резким движением сломал его пополам и развернул пергамент. Что же пишут ему Тимары? * * * Ант Таламир сошел на берег в Ростали. Порт был уютным и красивым, а вот мысли у мужчины были черными и грустными. Лидия мертва. Юный король… Конечно, он неплохо относится к Таламиру и признает его способности, но близко к трону Анту уже не быть. Может, оно и неплохо, но куда тогда ему податься? В не покорившийся до сих пор Карнавон? А ведь ему там не рады. Таламир с каждым днем осознавал это все четче. С каждым штормом, с каждым косым взглядом, с каждым шепотком и сплетней… пожалуй, даже в Эфроне ему были рады больше. Или хотя бы ненавидели меньше. Эфроны и сами не подарок. Карнавоны тоже, но слишком сильны суеверия, слишком тяжело с ними справиться. Да и… Иногда Таламир думал, что есть в этом нечто такое… Бесилось и бушевало море, уходила рыба, вблизи берегов все чаще появлялись косатки, и ладно бы они плыли мимо! Тварь же бессмысленная! Куда хочет, туда и плывет! А эти – плакали. Рыбаки клялись и божились, что косатки плачут, собираясь в море напротив замка Карнавонов. Каково? Твари тупые! Таламир выругал и рыб, и рыбаков, только душевного спокойствия ему это не вернуло. И что будет теперь? Он так долго шел к своему титулу, он столько всего принес в жертву, а теперь? Что с ним станет? Воистину, чем выше ты взлетишь, тем больнее падать. И падать Таламиру не хотелось, нет. Будем надеяться, Тавальен дарует ему если и не успокоение, то хотя бы новые союзы. Одно дело – герцог-выскочка, другое – герцог, поддержанный Преотцом. Что удалось несколько десятков лет назад Преотцу Лисандру по отношению к дому Лаис, удастся и Преотцу Эттану. Почему нет? И Таламир зашагал к таверне. * * * Таверна была небольшая, для «чистой публики», и мужчина позволил себе расслабиться. Заказал обед, выпивку, поудобнее устроился на стуле… Музыкант перебирал струны гаролы. Достаточно полный, седоватый, настраивал инструмент… будет развлечение к обеду. Действительно, таверна не из худших. Но… Слух у Таламира был. Сам бы он ничего отродясь не сыграл, но отличить знакомую мелодию брался. И то, что принялся играть менестрель… было ему знакомо? Определенно. Та-та – тара-та – та-та. Та-та-тара-та – та.