В сознании Еремеева возникали яркие картинки расправы над негодяем, которого он и в глаза не видел. Однако это нисколько не мешало строить планы спасения дорогих ему людей. И пусть данных о противнике у него было мало – Зарина описала внешность Кочебора с чужих слов, но к его поискам Александр подключил все доступные ресурсы. Еремеев до выхода из города успел переговорить с главой крашенских нищих. Чуть ранее они помогли разоблачить лазутчиков, выявить подозрительных типов, которые могли служить связными врагов республики. Сейчас требовалось срочно собрать информацию о вчерашнем дне – как знать, вдруг тот же Кочебор или пропавший маг, прибывший в Крашен вместе с Зариной, попали в поле зрения местных попрошаек. Исчезнувший волшебник наверняка был еще одним шпионом, и сейчас они вместе с Кочебором, скорее всего, увозили Зарину подальше от города. «Как же я проглядел врага?! – сокрушался Александр. – Ведь он со мной чуть ли не с первых дней, десять злотых на него потратил, чтобы из ополчения выкупить. И Ларион его не раскусил, а еще разумник! Видимо, шведы давно глаз на Смоленскую республику положили. Вон как подготовились, сволочи!» Вместо себя Еремеев оставил за старшего сразу двоих: Буяна, командовавшего бойцами, и Лариона, которому поручил проведение операции по выявлению причастных к похищению. Маг разума при случае умел разговорить тех, кому было что скрывать. Нехватка времени подстегивала Александра похлеще кнута. Враг обещал к полудню выдать инструкции, которые наверняка не понравятся Еремееву, а потому следовало действовать на опережение, предугадывая шаги противника, но при этом не спугнуть его, чтобы злодей не успел отыграться на Зарине. Александр прекрасно сознавал – все козыри на руках у врага. Как поменять этот чертов расклад, как ввести негодяев в заблуждение, будто он строго следует их приказам, как в итоге свести заведомо проигрышную партию хотя бы к ничьей? Все эти вопросы серьезно давили на психику, но поддаваться эмоциям значило погубить и себя, и близких ему людей. Лучшим лекарством от уныния Еремеев считал всепоглощающую занятость. В ее действенности он убедился еще несколько лет назад, после развода с женой в том, другом мире. Тогда он сильно переживал, считая свою жизнь конченой. Спасла работа, а точнее, задание, которое следовало выполнить в неподъемные сроки. Пришлось составить почти нереальный план, где на сон отводилось втрое меньше времени, чем обычно, и строго ему следовать. Тогда помогло. Сейчас, когда ставки были гораздо выше, Александр отнесся к себе еще строже. Первым пунктом в этом плане было спасение Лады. Взвалив ее на спину, Еремеев вместе с лешим срочно отправился в путь. Девушка пострадала случайно. Она подобрала оставленную похитителями записку и вдохнула отравленную пыль. Хорошо еще, что не умерла, впав в кому. «Кочебор написал, что пыль по-разному воздействует на магов и обычных людей. Нет способностей – три дня комы, потом могила. Волшебника пыль вначале лишает дара, но окончательный результат – тот же, – рассуждал Александр по пути к тому месту, где, по словам лешего, можно замедлить действие яда. – Ларион сказал, что подобные яды и противоядия для них готовят одновременно. Пара такого снадобья стоит более трехсот монет золотом. Невольно напрашивается вопрос: неужели я так дорого стою? И второй – почему ценят меня в основном враги?» Трубить о случившемся Еремеев не стал, даже город покидал тайно, сообщив о походе лишь троим соратникам. Почему нельзя было послать другого? Да кто же в своем уме пойдет с лешим? К тому же хозяин леса – старичок капризный, людей не шибко уважает, разве что своего порученца по необходимости терпит. «Об отравлении Лады знают единицы, – продолжал размышлять Александр, – и они точно не будут болтать, а шпиона при встрече постараюсь убедить, что сам нанюхался. Если я ему нужен живым, пусть дает противоядие – не пропадать же такому дорогому компоненту. Останется только найти способ доставить снадобье девушке…» Спасти пострадавшего могло лишь парное к яду противоядие, любое другое, сделанное пусть и по такому же рецепту, оказывалось бесполезным, поскольку пара связывалась одним заклинанием. В этом мире действительно существовало волшебство, и даже Еремеев стал обладателем некоторых магических способностей. Правда, не самых значимых. Здесь он умел заряжать энергией амулеты, артефакты и прочие инструменты колдовского ремесла. Таких специалистов называли энергомагами или алтарными магами, если тем удавалось перешагнуть шестой уровень мастерства. Александр перебрался со второй на десятую ступень мастерства чересчур быстро, словно пробежал марафонскую дистанцию со скоростью трехкилометровки, что не могло не сказаться на здоровье. После чего целитель запретил три дня обращаться к магии, прописал покой и положительные эмоции. И будто в насмешку на Еремеева свалились новые беды, в сравнении с которыми минувшие он сейчас вспоминал с грустной усмешкой. «Тогда я рисковал лишь собой. Теперь у врага находится самый дорогой мне человек, и если с ним что-нибудь случится, эта жизнь, подаренная мне лысым колдуном в другом мире, потеряет смысл…» Сейчас все советы целителя шли лесом: о каком покое могла идти речь, когда на счету каждая секунда? При этом Александр должен был оказаться сразу в двух местах, и ни один из приближенных не мог его заменить, как бы ни хотел. Дом, из которого похитили Зарину и где отравили Ладу, Александру (здесь его звали Данилой Ревиным) достался почти в наследство. Его прежний хозяин, пан Тадеуш, сгинул при очередной попытке убить самого Данилу. Недолго думая местное вече назначило победителя боярином и отправило наместником в Крашен – резиденцию погибшего. Как Александр стал Данилой? Можно сказать, по собственной глупости. Сначала в современной Москве случайно перешел дорогу крупному воротиле бизнеса за государственный счет, затем уже не случайно попал под раздачу его шестерок. Как итог – больница, а вот оттуда стараниями незнакомого лысого старичка с седой бородой он перенесся в тело семнадцатилетнего паренька уже в совершенно ином мире. Александр наплевал на предостережения целителя, запасся настойкой бодрости и вместе с лешим отправился к дубу-ведуну. К священному дереву они шагали известными лишь хозяину леса зачарованными тропами. Дорожки эти обладали необычными свойствами: тому, кто по ним шел, казалось – не деревья стояли вокруг, а великаны с когтистыми лапами, не кусты, а злобные монстры с сотнями змей вместо веток. Несмотря на лето, тут всегда веяло прохладой. Еремеев не первый раз путешествовал таким маршрутом, а потому, зная об особенностях тропинок, старался не смотреть по сторонам, сосредоточив взгляд на спине впередиидущего и продолжая поиски выхода из ситуации: «Повезло, что леший в трудную минуту рядом оказался, хоть искать не пришлось. Старику зачем-то понадобилось ветку у дуба-ведуна попросить, какой-то источник разбудить. – Хозяин леса рассказал своему порученцу о способности священного дерева замедлять действие отравы. – Надеюсь, это не уловка, иначе я ему всю бороду выдерну и сожрать заставлю!» Зачарованные тропинки позволяли сжимать время в десятки раз, а Еремееву было важно вернуться в город за час, преодолев путь, на который требовалось почти полдня. «Месяц здесь живу, а привыкнуть к чудесам нового мира не получается. Тропинки, позволяющие длинные дистанции одолеть за минуты вместо часов. Деревья, способные за секунды вымахать до неба, да еще обладающие невероятными свойствами. Леший, кикимора… Так. Опять я не по делу! Тут проблем…» В походе по зачарованным тропам разговоры не приветствовались, а потому всю дорогу Александр обдумывал ситуацию в полной тишине. До встречи с посланником шпиона оставалось чуть больше часа в реальном времени. Здесь же – втрое, а то и вчетверо больше. И Еремеев старался его использовать с максимальной пользой. «Нужно придумать и разыграть свою партию, но так, чтобы противник до самого финала считал, будто все идет по его плану. Знать бы еще, как это сделать, ведь права на ошибку у меня нет, на кону слишком высокие ставки». Александр в который раз сопоставлял все имевшиеся данные по похищению, пытался отыскать какие-то неучтенные детали… Костяной монстр в прошлом, а ныне – питомец Еремеева, Жучка, смогла отыскать ход, через который выкрали Зарину. Правда, поиски это не облегчило, похитители обвалили подземный коридор. След оборвался, и найти его теперь можно было лишь с наступлением ночи. «Жучка пообещала подключить свою стаю. В темноте зверюги обязательно отыщут след похищенной за городом. Правда, за день девушку смогут вывезти даже за пределы республики… Одна надежда, что ночью негодяям придется остановиться и моя собачка сумеет их нагнать». Мир, куда попал Александр, напоминал западные окраины России семнадцатого века с разницей в том, что здесь в лесах и болотах можно было наткнуться на волколака и русалку, лешего и кикимору… Впрочем, и люди тут попадались не совсем обычные: встретить волшебника или ведьму большого труда не составляло. Но главное – в темное время суток за пределы города или деревни лучше было не выходить. По ночам здесь беспредельно властвовали так называемые зверюги. После захода солнца они возникали из ничего, нападали на людей и домашний скот. Спасались от этой нечисти только за прочными стенами или под защитой алтарных камней, секрет устройства которых хранили гномы. «Гномы, эльфы, зверюги… Мало своей нечисти, так еще и чужая под ногами путается. Хорошо, мне с одной удалось поладить. Это надо же: была костяным монстром, но каким-то чудом нарастила себе мышцы, шерсть, а теперь служит помощником. Что удивительно – и в темноте, и под лучами солнца остается собой, да еще и мыслеречью владеет». С появившимся у него питомцем, которого Еремеев назвал Жучкой, была связана еще одна тайна этого мира. И, похоже, пока никто из местных ее не раскрыл. Так называемые зверюги с рассветом обращались в едва различимые зернышки, хотя считалось, будто днем они чуть ли не в свой мир возвращаются. Александр не спешил делиться этим открытием. Слишком много у него имелось врагов, а потому любое секретное знание могло пригодиться. «У Жучки хороший нюх, ей не страшны бывшие собратья. Только бы след взяла!» – шагая за лешим, размышлял Еремеев. И гномы, и эльфы свалились в этот мир вместе со зверюгами в момент, когда какой-то чернокнижник сотворил заклинание против чумы. Тогда за короткий срок почти одновременно умерло несколько миллионов человек, высвободившаяся энергия смерти победила страшную хворобу, но втащила в этот мир переселенцев из чужого. – Считай, пришли, порученец, – наконец заговорил леший. – Умаялся, поди? Еремеев остановился, осмотрелся. Страшные видения исчезли вместе с холодом. – Все в порядке. А где дуб? Почему не вижу? – спросил молодой человек. – На то оно и священное дерево. Негоже ему свой лик издали показывать. Подойдем ближе, тогда и узрим. Сейчас путешественникам открылся участок леса перед болотом – тем самым, где утонул стагаз. – Леший, я спросить хотел… – Александр продолжал искать способы борьбы с похитителями, – у тебя на хозяйстве слуги с обостренным нюхом имеются? – Как не быть. А тебе на кой? – Они солнечного света не боятся? – Всякие имеются. – Много? – Да говори уже, зачем надобны! Чего темнишь? – У меня девушку украли, знаешь? – О том ведаю. – Ее под землей из дома вынесли, ход тайный завалили, а потому, где след искать, неизвестно. Повозки с утра за стены не выезжали, люди через ворота не выходили, видать, тайный лаз у супостата имеется. – Дай собакам одежонку девицы да прогони их вдоль городской стены. Должны почуять, где она вышла, – посоветовал леший. – Думаешь, самый умный? Сие проделано сразу. Похоже, враг и стену под землей миновал. Потому надо немало земли вокруг города обнюхать, да при этом людей не всполошить. Об одном подземном ходе из Крашена Еремеев и сам знал, однажды даже пришлось им воспользоваться. А там, где есть один, почему не быть второму? – Будут тебе нюхачи, – пообещал леший. Только подойдя к краю топей, они заметили холм и золотолистый дуб на нем. – Чудеса! – отдышавшись, воскликнул Александр. Он действительно устал. Девушка хоть и казалась пушинкой, но после двухчасового перехода, который в реальном времени занял не более пятнадцати минут, ее вес для носильщика утроился. Еремеев приложился к фляжке с бодрящим напитком. – Истину говоришь, Данила. Чудеса и есть! – Леший с благоговением смотрел на могучее дерево. – Дуб-ведун – царь леса, ему все обитатели от мельчайшей травинки до столетнего ясеня покорность хранят. Звери на поклон ходят, раны залечивать спешат… – Так, может, он и отраву из девушки изгонит? – с надеждой спросил Александр. – Была бы гадость обычной, так и я бы справился, но к этой чужаки, видать, руку приложили. «Ну да, алхимию в здешний мир вроде гномы притащили», – мысленно согласился Еремеев. Путники добрались до раскидистого дерева. Александр бережно положил девушку у подножия дуба. – Ее прямо тут и оставить? А как же она без воды? В этот момент Еремееву откуда-то извне пришло понимание, что здесь состояние девушки заметно улучшится: она не будет испытывать ни голода, ни жажды, вот только покинуть холм не сможет, поскольку лишится чувств, стоит ей спуститься вниз. «Что значит – лишится? А сейчас она?..» – Ой, а где это я? – Голос Лады стал ответом на невысказанный вопрос. Она вскочила на ноги. – Лада! Ты очнулась? Умничка! Слушай меня внимательно. Тебя отравили, но рядом с этим деревом яд не действует. – Поток чужих мыслей плавно вошел в сознание Александра. Дуб-ведун продолжал давать разъяснения без слов, они просто возникали в голове, как собственные мысли. – Все необходимое тебе принесут звери лесные. Я постараюсь поскорее добыть противоядие. Уходить от дуба дальше полусотни шагов нельзя, потеряешь сознание. Лада осмотрелась, выслушивая наставления командира, заметила лешего и кивнула тому в знак приветствия. – Меня отравили? Когда? Почему я ничего не помню? – Она принялась чесать шею за ухом. – Отрава была в той записке. – Где Зарина? – спросила Лада и снова стала тереть пальцами шею.