Радим понимал, что его девушка действовала именно так, как было нужно для общего дела, но очень хотелось видеть ее рядом. А не получалось. – Кончится эта заваруха, отвезу Ладу к матери и сразу – под венец. А после свадьбы пусть токмо попробует самовольничать, – произнес он вслух. – Никуда одну не отпущу. В дверь постучали, и на пороге показался помощник. – Там человек от Дана прибыл, – доложил он. – Пусть заходит. В комнате появился мальчонка в лохмотьях. – Садись. Чай будешь? – спросил Радим, кивнув в сторону вазы с пряниками. – Не-а. Дело у меня важное. Я лучше с собой возьму. – Паренек стал распихивать пряники по карманам. Когда они закончились, продолжил: – Там это, мужик какой-то вошел через западные врата, пытает всех, как ему к главному пройти. Грит, что из Витебска прискакал со срочным донесением. – Из Витебска? – задумчиво вымолвил управляющий. – Странно… – Тады я побег, – сказал оборванец и дернул из кабинета. Вскоре помощник доложил и о необычном госте, которого привели в здание городской управы. Пришлось принимать и его. – У меня срочное послание для Данилы, – сообщил он, войдя в комнату. Крупный мужчина с басовитым голосом разительно отличался от худосочного управляющего. Вел он себя, абсолютно не утруждаясь условностями правил поведения. Тут же уселся, не дожидаясь приглашения, закинул ногу за ногу, да еще начал ковыряться в ухе. – От кого? – спросил Радим. – От Бозидара. Про Бозидара управляющий слышал от Лариона. Много нелестного, как о человеке, и немного полезного, как об агенте, который может прислать весточку как раз из Витебска. – Данилы сейчас в городе нет, но послание я могу передать. – А ты кто будешь? – Управляющий в Крашене. – Сие ни о чем. Кем Даниле приходишься? – Другом, мы с ним бок о бок не одну стычку вместе прошли. – Молодой человек слегка опешил. – Тогда сойдет. Вот, держи. – Воин положил на стол смятую записку. – Велено передать, а твоя теперь задача – донести сие до боярина как можно шибче. Нахрапистость и бесцеремонность гонца поражали, однако Радим даже не стал его осаживать, времени было жалко. – Передам лично в руки сегодня же. – Управляющий и сам был рад тому, что появился весомый повод отправиться в Троицкое. Когда посыльный ушел, молодой человек расправил лист бумаги. Там было несколько строк корявым почерком: «Нынче поутру Густав выехал из Витебска на восток с сотней новых наемников. Накануне его видели вместе с эльфом. Ходят слухи, что Густав собирается отомстить какому-то боярину. Однако его отряд движется не к Крашену, а, скорее, вдоль северной границы Смоленской республики». Бумага была без подписи, однако ценность информации от того нисколько не уменьшалась. – Пожалуй, Данила о том должен узнать как можно скорее. Надобно отправляться в путь. Радим встал из-за стола, окинул взглядом кипу бумаг, требующих его внимания, и радостно направился к выходу. Леший с утра до вечера носился по своим угодьям, исправляя злодеяния эльфа. Отдохнуть он собирался у подруги, надеясь на приятную беседу. Однако стоило ступить на излюбленный островок кикиморы, как та заговорила на повышенных тонах: – Ты чего давеча на порученца взъелся, аспид недоморенный?! У него бед и без твоего хватает. Сознавайся, задумал паренька со свету сжить? После памятного разговора с Данилой старушка сильно волновалась за жизнь парня. Правда, она ни словом не обмолвилась лешему, что ее власть над источником зависит от продолжительности жизни паренька. – Ничего я не задумал. Порученец мнить шибко много о себе стал, а зазнайство до добра не доведет. Да и какие там беды? Пустяшные. Чего такого могло стрястись у человека? Подумаешь, девка пропала… – Пустяшные?! – возмутилась старуха. – А помнишь, меня супостат изловил? Кто меня вызволил? Он сие твое задание не посчитал пустяшным, сам едва не сгинул. – Ну ты и сравнила, прелестница! То – ты, а то – какая-то девица. Может, и не стоит она того, чтобы по ней убиваться. – По ком ему убиваться, не нам с тобой решать. А ежели твой порученец, ее вытаскивая, сгинет? – Порученец, порученец, порученец! – пробурчал леший. – Словно нам с тобой более и поговорить не о чем. – Леший, а ты покумекай своим умишком ущербным. Как бы мы с тобой жили, не объявись в наших краях Данила? – Получив власть над болотным источником, пусть и неполную, старуха перестала заискивать перед лешим, в чьих угодьях росло священное дерево. Теперь они снова стали ровней, а потому можно опять вить из него веревки. – Имел бы ты дуб-ведун? Сумел бы одарить меня царским подарком, а заодно злыдню проучить, отобрав у нее то, что по праву мое? Да и про чудище забывать не стоит. Кабы не Данила… – Про то мне ведомо, прелестница. Порученец из него справный получился. Другого такого поди сыщи… – Леший вовремя пошел на попятный. – А ты его в трудную годину кинул. Дескать, он нам помогает, а нам ему подсобить вроде как зазорно?! – И ничего не зазорно. Давеча я ему лисиц в подмогу присылал, волколака направлял. – И шибко они ему подсобили? – Так в чем он нужду выказал, в том и помощь получил. – Старик развел руками. – Ну да, к тебе иной раз и подойти страшно, как вчерась, к примеру. А вдруг ему подмога нужна против лихих людей? Ты о том попытать не удосужился? – Попытать, оно, конечно, можно, прелестница, да токмо в дела людские нам встревать не с руки, сама знаешь. – Значит, ежели те люди твой лес жечь почем зря примутся, ты им сие спустишь? – Как можно?! – возмутился леший. – Я на них быстро управу найду… – А порученца твоего пускай гнобят? – Никому не позволено моего… – А чего ты такого сотворил, чтобы уберечь Данилу? Девку у него выкрали, наверняка через твой лес ее везли. – Старуха разошлась не на шутку. – Так я в тот час к дубу с порученцем ходил, опосля в паршивой сети висел… – Вот все вы, мужики, такие – завсегда оправдание найдете. Нет бы повиниться в содеянном. Леший совсем растерялся. – Да я все для тебя сделаю, прелестница, токмо скажи. – Завтра с утра отыщи порученца и пригляд за ним устрой. Девку его видел? – Довелось. – Найти сумеешь? – Токмо ежели в моих угодьях объявится, и то не сразу. Шишколобый мне столько подпортил, паршивец. Почитай всех белок извел, а они для пригляду лучше всего были. – Других найди. – Им еще втолковывать надобно. С утра займусь с превеликим усердием. – Вот такой ты мне нравишься. – Какой? – Дедок приосанился. – Деятельный и решительный. – Кикимора решила подсластить пилюлю. – Я завсегда такой, прелестница. – Ой ли? – покачала головой старуха. – Опять же, небылиц потешных от тебя давно не слыхивала. – Так весь же в заботах, сама видишь. – Вижу. – Старуха неожиданно застыла. Простояв в оцепенении с минуту, продолжила: – Ах они аспиды проклятущие! Сызнова к нам пожаловали?! – Прелестница? – Леший на всякий случай оглянулся, поскольку бабка смотрела как бы сквозь него. Не заметив никого за спиной, он произнес вполголоса: – Чего стряслось-то?