В стане смоленских войск ночью слышали пальбу в лагере противника, видели мечущиеся огни, а потому дозорных выставили втрое больше. Оно хоть и понятно, что ночью враг не должен сунуться, но мало ли? К примеру, отряд того же Данилы, прибывший из Троицкого, как отбыл после обеда, так и не вернулся до темноты. Многие решили, что с боярином стряслась беда и ночной переполох устроили его люди – от отчаяния рванули на приступ вражеского лагеря, чудом прорвались… Одно было неясно: как горстка бойцов могла заставить многократно превосходящего в силе неприятеля бодрствовать всю ночь? Стрельба прекратилась только в предрассветных сумерках. – Стой там, где стоишь! – ответил стражник. – Сейчас сотника позову. Воевода опасался, что шведы сумеют переманить молодого боярина на свою сторону, а потом устроят провокацию и захватят Кардымово. Посему было приказано никого близко к ограде не подпускать, по любому поводу вызывать начальство для выяснений. – Стою, – не стал спорить прибывший. Утренний туман еще не развеялся, и видимость едва превышала сотню шагов. Во избежание недоразумений Александр остановил отряд гораздо дальше – еще не хватало от своих получить. – Чего там за шум ночью был, знаешь? – поинтересовался охранник. – Еще бы мне да не знать! Мы к шведу за гостинцами ходили. – А чего стрельбу подняли? – Так супостат нипочем гостинцы отдавать не желал, вот и пришлось пострелять малость. – Ничего себе малость, всю ночь спать не давали! – пробурчал служивый. – У них патронов много, вот и палили почем зря. Токмо мы их все одно одолели. – Ты ври, да не завирайся! Там тех ворогов более шести тысяч собралось. – И чего? Воевать надобно не числом, а умением. Так наш командир говорит. – Кто таков? – Так говорил ведь тебе – боярин Данила. – И чего он учудил на сей раз? – Стражник заинтересовался. – Ему пообещали невесту отдать. Пришел, увидел, что девушки нет, и осерчал. – Ты еще скажи, что в гневе он всех супостатов порешил. – Сколько их полегло, мне про то неведомо, в темноте считать несподручно. Однако человек сто в полон боярин взял, дабы было кому гостинцы на себе тащить. – Врешь, поди? – неуверенно выдал стражник, хотя заметно поредевший туман уже позволял разглядеть толпу вдали. – Карп, что тут у тебя? – раздался недовольный бас прибывшего сотника. – Человек от боярина Данилы с докладом прибыл. Говорит, шведа ночью били. Без нас. – Где боярин? – спросил сотник, обращаясь к гонцу. – Да вон недалече остановился, дабы его отряд со шведами не спутали. – Пойду гляну, что за отряд, – сказал сотник. Через минуту ворота слегка приоткрылись и оттуда выехали три всадника. – Здрав будь, боярин Данила, – поприветствовал сотник. – Кого это ты с собой привел? Пока они разговаривали, туман рассеялся, и теперь разглядеть лагерь неприятеля труда не составило. Он был пуст. Выжившие шведские командиры быстро поняли, что утренней атаки им не пережить. А в том, что она последует, никто уже не сомневался – коварные лазутчики Данилы забрали половину орудий, выбили большую часть командного состава, уничтожили почти всех магов, лишили конницу третьей части лошадей… Но самое худшее – войско, всю ночь сражавшееся со зверюгами, было полностью деморализовано. С такими бойцами воевать – обречь себя на поражение. Командиры решили уберечь остатки войска и, собрав самое ценное, под прикрытием утреннего тумана отправились в Дорогобуж. В опустевший лагерь тут же выслали разведчиков, а прибывшего боярина направили к воеводе. – Данила, ты… ты… Прямо не знаю, как тебя назвать. Я голову тяжкими думами нагрузил, как супостата хоть на неделю тут задержать, а он за ночь… Ты чего учудил там, дорогой наш? Почему швед без боя деру дал? Смоленский воевода не удержался и обнял Еремеева. Молодой человек скривился от боли, но удержался, чтобы не застонать. – Как ты и предупреждал, меня обманули. В лагере ни короля, ни Зарины не оказалось. Мало того, гады меня в клетку засунули, много слов обидных сказали… В общем, тут даже у святого терпение лопнет, а я далеко не святой. Военачальники все важные совещания проводили в шатре, стоявшем посреди деревни. Там разместили овальный стол и несколько стульев вокруг него, рядом – большая доска с картой местности, чуть поодаль – кушетка и два кресла. – Все мы грешны, прости нас, Господи. – Воевода перекрестился и уселся в кресло. – Но, чтобы одолеть такую силу, одного гнева мало. – Случай помог, – пожал плечами Александр, – или Божье Провидение, даже не знаю, как это назвать. – А ты расскажи, вместе и решим. Одна голова – хорошо, а три, – воевода кивнул в сторону сидевшего в другом кресле командира особого отряда, – куда лучше. Вон Светозар у нас во многом хорошо разбирается. Он и в магии дока, и со святыми отцами ладит. Разве что среди нечисти пока приятелей не завел. Правду я говорю? – То верно, Далебор, – кивнул тот, внимательно изучая Еремеева. – Да ты присаживайся, Данила. – Я постою пока. – Еремеев не хотел показывать, насколько ему худо. – Ладно бы нечисть, там все гораздо хуже завертелось. Когда мои пушкари решили припугнуть супостата, ядра аккурат в ограду угодили, а швед решил в ответ пальнуть. А дело к ночи, темень наступила, и зверюги толпой в лагерь кинулись. Мои тоже решили за оградку податься, вот и выручили из беды командира. Там такая жуть началась! – Он с ходу выдал свою версию происходящего, представив некоторые факты в нужном свете. – Но твои-то почти все вернулись, как такое могло случиться? – спросил Светозар. – К сожалению, не все, – нахмурился Еремеев. – Дюжину ребят потерял. – На войне без потерь не бывает, Данила, – произнес командир особистов, – но я одного понять не могу: почему зверюги не напали на твой отряд? Посчитали шведов более вкусными? – Такое объяснение мне нравится, но, думаю, дело в другом. – И в чем же? – Зверюги действительно в первую очередь набросились на самое вкусное – на волшебников, коих в лагере было немало. А у меня в отряде всего один, ну, потом еще меня подобрали. Опять же, шведы не ожидали нападения тварей, многие ко сну готовились, а у нас Борич – крутой боец из рыкарей, Жучка – одна в бою трех тварей стоит… Шатер, в котором проходила встреча, поставили на центральной площади. Вскоре туда заглянул адъютант Далебора и передал несколько исписанных листков бумаги. Когда военачальник пробежался глазами по списку, его брови взметнулись вверх: – Ты притащил полсотни орудий?! Да еще с комплектом зарядов для них?! Молодец! – Времени было мало, да и темнота… В общем, что под руку подвернулось, то и схватил. – Ты токмо послушай, что ему «подвернулось под руку», Светозар. – Воевода начал читать с листа: – Орудий – пятьдесят два, ящиков зарядных – три телеги, груженные доверху, ядра чугунные и картечь – еще пять повозок, ружья – три сотни, амулеты защитные – очень много. А пленники! – продолжил перечислять Далебор: – Пять полковников, два десятка капитанов, три иноземца, утверждают, что помощники послов, дворянчиков – штук семьдесят, четыре толмача… Да, тут еще сказано о вельможе, к которому твоя собачка никого не подпускает. Кто таков? – Назвался бароном Альбрехтом. Говорит, король его ценит. Услыхав имя, особист подался вперед: – Ты даже не представляешь себе как! Все шпионские сети Московии и Смоленска под его опекой. Барона срочно нужно допросить. – Мне этот тип также надобен, поэтому все разговоры только при мне. И никаких увечий. – Зачем он тебе? – Предложение Данилы несильно обрадовало особиста. – Предложу Карлу обменять его на Зарину. – Думаешь, опосля того, что ты сотворил с его войском, король согласится? – спросил воевода. – Альбрехт говорил, что Карл любые потери оценивает в деньгах. А в республике у него пока сплошные убытки. Ради Зарины я готов ему вернуть всех сегодняшних пленников. – Думаешь, не попытается обмануть? – Он токмо тем и занимается, но пока тщетно, – ответил Еремеев и добавил: – Да, там, среди пленных, некий Кочебор затесался. Вот его можете забрать. Кочебор ночью рассказал боярину все, что знал сам. Он боялся расправы, но был благодарен, что молодой человек не убил его. – И о нем наслышаны. – Далебор поднялся с кресла. – Может, пива по случаю твоей победы, парень? – Он хлопнул молодого человека по плечу. – У-у-у! – не выдержал тот. – Господа, целителя поблизости нет? А то на мне опосля общения с гостеприимными шведами живого места не осталось. После разговора с Данилой Мург долго не находил себе места. Он не знал, правильно ли поступил, выдав парню некоторые секреты пореченских гномов. Ведь начальство никаких прямых указаний ему не давало. Тот же Тагур будет только рад, если соплеменники из Поречья обломают о крашенского боярина зубы, но грязную работу решил переложить на Мурга. Если сотрудничество с человеком выплывет наружу, виноват будет лишь один, и все шишки падут на его голову. Мург плохо спал ночью, зная, что Данила отправился в лагерь шведов. От результата этого похода зависело очень многое. Наконец пришла почта из Кардымова. Мург принялся просматривать донесения, и чем дольше он вчитывался, тем светлее становилось его лицо. Когда гном дочитал последний листок, он вздохнул с облегчением. «Давно я не радовался чужой победе, – размышлял он. – Думаю, пореченским она громко аукнется, а нам сие токмо на пользу». Захват Смоленской республики ляхами или Карлом Семнадцатым был в интересах гномов, и в свое время перед смоленским представительством поставили именно эту задачу. Однако после провала нескольких попыток кряду от решения столь важного вопроса начальство Мурга отодвинули в сторону. Зато активизировались другие… Успех короля Швеции наверняка бы отнесли к их заслугам и к неудаче представительства гномов в Смоленске.