– Эх! Какого человека потеряли! – Еремеев смахнул предательскую слезу. – Учитель сказать – мы теперь твой ученики. Это его последний воля. – Ризван произносил слова отрывисто, чтобы никто не услышал дрожи в его голосе. Сын степей не мог показать ни малейшей слабости, хотя лицо его почернело от горя. – Он сказал токмо это? – спросил Александр. – Нет, он назвал свой имя при рождении. Имя, который в степи уже три десятка год никому не дают. – Почему? – Тот человек поддаться страху. По его вина много хороших воин погиб. Это был большой позор. Сегодня больше позор нет. Учитель вышел на бой без оружия и победить много воин. Про него надо сложить великий песня. – Согласен с тобой. Но сначала мы отомстим за его смерть. – Еремеев увидел вдали клубы пыли. Он был уверен, что это Буян спешит на помощь. Глава 22 Надежное оружие У Карла Семнадцатого буквально руки чесались самолично придушить гонца, доставившего дурную весть: операция по уничтожению ненавистного боярина опять провалилась. Стоило двери за нарочным закрыться, как король вскочил и в ярости разбил кувшин с вином об стену. «Что творится в этом мире?! Как, ну как мальчишка, только вчера перескочивший из купцов в бояре, упокоил дерведя, пятерых волшебников и аса, а эльфа вообще забросил в небеса?!» Он со злостью пихнул ногой один из крупных осколков, перевернул кресло и заскользил взглядом в поисках новой жертвы погрома. «Что ж я творю? Да сейчас хоть всю мебель переломай, Данила от этого не сдохнет!» – сам себя остановил правитель. Гонец плохих вестей был послан с полком, отправленным на помощь Густаву. Вернулся он всего полчаса назад и сразу во всех подробностях поведал королю о провалившейся операции. «Сто наемников не смогли одолеть одного человека, который едва стоял на ногах! Или он сам устроил так, чтобы Густав… а заодно и я… Но этого же не может быть!» – Карл схватился за голову. Гонцу было запрещено участвовать в сражении, ежели таковое состоится, ему была поручена всего одна задача: наблюдать и доложить о гибели крашенского боярина. Вместо этого прибывший сообщил о полном разгроме шведской кавалерии. Шпион Карла оставил свою позицию, когда к отряду Данилы подтянулись свежие силы. Первые же залпы их пушек полностью деморализовали остатки полка, потерявшего командира еще до подхода вражеской артиллерии. «Моего генерала убивает камнем какой-то шаман! Откуда он вообще там взялся? А волшебники? Они гибнут первыми, даже не вступив в схватку. Откуда у Данилы такое оружие?! Взял у эльфов и сразу сумел пустить в ход? Но ведь шишколобые ни с кем не делятся своими секретами! Тем более с теми, кого ненавидят». Карл принялся мерить шагами комнату. Он, пожалуй, впервые в жизни не знал, что предпринять. Получается, он, опытный полководец и мудрый правитель, не смог совладать с обычным человеком, волшебником, чуть ли не низшим в иерархии – каким-то энергомагом! «Девку ему придется отдать, пленных вернуть, да еще покинуть эту чертову республику, от которой столько убытков, сколько не было во всех предпринятых кампаниях, вместе взятых. Но ведь должно быть средство, чтобы он на всю – очень надеюсь недолгую – оставшуюся жизнь запомнил Карла Семнадцатого!» Король остановился перед окном, прикладывая огромные усилия, чтобы успокоиться: подданные не должны видеть его в подобном состоянии. Приглушив эмоции, направился к выходу. Выглянув за дверь, приказал позвать Саргида. Тот прибыл через пару минут, бросил взгляд на осколки кувшина, лужу вина на полу и решил воздержаться от комментариев по поводу увиденного. – Ты говорил, что Зарину можно превратить в орудие убийства Данилы? – сразу спросил монарх. – Сколько времени на это потребуется? Карл был настолько взвинчен, что не мог усидеть на месте, поэтому встретил гнома, стоя возле стола. Саргид, видя состояние монарха, жертвой которого уже стали кувшин и кресло, решил не наглеть и садиться не рискнул. – Снадобье должны доставить сегодня, через сутки оно войдет в полную силу. Думаю, дня через три… – У меня нет этих дней, Саргид! Мало того, за пленницей придут, имея при себе шарфик из чертополоха. Тебе это о чем-то говорит? Гном вздрогнул, как от пощечины, затем дернул себя за волосяные рога и спросил: – Кто сказал о шарфике? – Данила. Сегодня. – Откуда он об этом знает? – В глазах Саргида появились оранжевые оттенки. – Ты считаешь себя вправе задавать мне такие вопросы? – Гном еще больше разозлил короля. Карлу захотелось вырвать его дурацкие рога прямо с корнем, но опять приходилось сдерживаться. – Думаешь, я буду спрашивать какого-то… о том, о чем понятия не имею? Вот скажи мне, Саргид, ты вроде у меня в советниках не первый год… – Почти три года, ваше величество, – подтвердил гном. – Тогда почему вчерашний купец о каком-то чертополохе ведает больше меня? Сарказм короля очень не понравился чужаку. – Данила постоянно вращается среди волшебников, Карл. – Гном решил напомнить, что является ровней и ему не нравится подобный тон разговора. – Неужели этот шарфик может сгубить нам всю затею?! – Правитель не обратил внимания на прозрачный намек советника, ему сейчас вообще было не до чего, кроме одной главной проблемы. – Нет, план остается в силе. Правда, возрастает риск, но можно значительно сократить сроки. Чтобы чертополох не выявил снадобье, его нужно ввести пленнице за полчаса до обмена. Жаль только, его действие на ней проверить не удастся, но пока у нас осечек не было. «У меня тоже не было столько поражений кряду, пока я не встретил на своем пути этого выскочку. За три года войны мой генерал не получил ни царапины, барон Альбрехт ни разу не ошибся в своих заключениях. И этот гном мне сейчас заявляет… У них не было осечек?» – Ты уж постарайся, чтобы все получилось. Я сегодня подписываю мирный договор, завтра вывожу войска из Смоленской республики, а на границе произвожу обмен барона на девку. И очень надеюсь, что встречу с невестой Данила не переживет. – Это реально, Карл. Но с учетом некоторых обстоятельств ритуал следует немного изменить. – Действуй, как нужно, Саргид. Только учти: со дня обмена девка хотя бы неделю не должна помереть от снадобья. За этот срок все точно забудут про пылкого влюбленного и его зазнобу. – Ежели ее не растерзают соратники Данилы, то самое позднее через месяц она сама сведет счеты с жизнью. – Это было бы лучшим исходом, – усмехнулся король. – Завтра ближе к обеду я назначу время обмена, а сейчас мне следует заняться бумагами. Первый раз придется составлять унизительный для себя мирный договор. Густав со своими людьми спешно покидал Смоленщину и двигался вдоль границы на запад. У него имелась грамота командования шведских войск, которая позволяла вооруженному отряду без препятствий проходить по территориям, занятым войсками Карла. Именно благодаря ей он быстро добрался до места, где затем готовил ловушку для крашенского боярина. Густав не знал, что действие охранной грамоты закончилось сразу после провала операции, однако чутье бывалого воина и опыт общения с сильными мира сего подсказывали – нужно держать нос по ветру. Вскоре его опасения подтвердились: в глазах дозорного, который проверял их бумаги, наемник прочитал гораздо больше, чем тот сказал, а потому сразу за поворотом дороги отряд углубился в лес. – Похоже, нас собираются убрать, как лишних свидетелей неудачи Карла Семнадцатого, – сообщил он соратникам. – С чего ты решил? – спросил его помощник. – У дозорного на роже было написано. Он явно хотел нас задержать, но силенок маловато. Их шестеро, нас – двадцать пять, расклад не в его пользу. Вот и пришлось пропустить дальше. – И что делать? – Будем держаться вместе – есть шанс выбраться живыми. Разойдемся – перебьют поодиночке. – Ты предлагаешь ехать верхом сквозь лес? – Нам нужно добраться до заболоченной тропы, по которой мы лет пять назад хаживали, о ней мало кто знает. Затем до Заселья, там заночуем, потом до Духовщины. Лошадей пока будем вести в поводу. Кто у нас здешние края знает? – Войцех. – Где он? – Да здесь я, командир, – выдвинулся плотный мужчина лет сорока. – Тебе и карты в руки. Войцех был самым старшим из наемников. Сын егеря, он прекрасно разбирался в лесных тропах. В юности вместе с отцом прошагал не одну сотню верст по глухим местам, поскольку папаша скрывался от преследования. В здешних краях он также бывал не раз, а потому уверенно повел за собой отряд, в котором сейчас насчитывалось чуть больше двух дюжин бойцов. Следопыт двигался впереди, сразу за ним – Густав. Наемники выстроились в длинную цепочку, следуя друг за другом. Несмотря на долгое отсутствие дождей, болотистые участки встречались часто, поэтому идти старались след в след, огибая многочисленные ивовые деревья, поросли тростника и камыша. Примерно через час такого пути у Густава возникло стойкое ощущение стороннего взгляда. Поскольку наемник привык доверять своему чутью, на первой же просторной полянке он собрал отряд. Недосчитались троих бойцов. – Леший, что ли, на охоту вышел? – озвучил общее опасение один из бойцов. У Густава была та же мысль. Хозяин леса мог мстить за погибших пернатых, хотя тот же эльф уверял – об уничтожении живности, ежели та произойдет не в лесных угодьях, леший вызнает далеко не сразу. Наемники спешились, выстроив вокруг себя живую стену из лошадей. – Кто бы это ни был, нам обратного пути нет. До наступления темноты нужно выбраться к Заселью, – распорядился Густав. Понизив голос, он спросил Войцеха: – Кратчайший путь из этого леса сколько займет? – Час. – Паршиво. Неожиданно один из скакунов громко заржал и встал на дыбы. Вырвав поводья, он рванул в гущу леса от хозяина. Затем и остальные лошади последовали его примеру. Кто-то из всадников попытался удержать своего коня, но попал под копыта.