Барон и Зарина границу пересекли одновременно, как и их сопровождающие. Через три шага и те и другие остановились: чтобы снять веревки. Простой узел легко поддался, и Зарина получила свободу. – Убей его! – по-шведски произнес гном. – Чего он там бормочет? – Александр оглянулся, выпустив из виду освобожденную пленницу, а та… Все-таки не зря Черкасский потратил уйму времени на обучение Зарины. Девушка в мгновение ока выхватила нож, спрятанный в рукаве, и нанесла удар. Еремеев вздрогнул и, согнувшись, схватился за правый бок, а в следующий момент клинок пронзил грудь Грига, стоявшего рядом с гномом у столба. – Да не его, дура! – теперь уже по-русски прокричал Журег. Оказалось, у нее был еще второй клинок, и он угодил теперь уже в гнома. – Ты чего вытворяешь, Зарина? – разогнувшись, спросил Александр, получивший рукоятью по печени. – Больно же! – Выполняю приказы под действием душекрива, – сообщила она. Барона передернуло от упоминания снадобья, и он тут же осадил своего провожатого: – Стоять! Ритуал обмена еще не закончен! Развяжи меня, и идем дальше. Судя по безумному взгляду Альбрехта, тот не знал о готовящейся акции, но понял, что сейчас находился на волоске от смерти. Король попросту решил пожертвовать им в отместку за поражение в войне. – Барон, передай привет Карлу, – немного осмыслив произошедшее, произнес Еремеев. – И скажи ему, что любая, даже случайная встреча со мной кончится для него плохо. – Передам, ежели выживу, – пообещал Альбрехт. «Что значит? Какую подлость на этот раз устроил Карл? И почему барон считает, что?..» – А что такое душекрив? – спросил Данила, понимая, что разгадка кроется в названии. – Давайте закончим ритуал, отъедем подальше от границы, а потом я тебе все подробно расскажу, – пообещал Ларион, с опаской поглядывая в сторону быстро удаляющихся шведов. – Ты так таинственно заговорил, я прямо теряюсь в догадках. – Данила, поехали скорее, мне еще надобно кое-чего принять против последствий душекрива. – Зарина также хотела быстрее убраться отсюда. – Давно они тебя опоили снадобьем? – спросил разумник. – Часу не минуло. – Тогда поторопимся к ближайшему кабаку, нам нужно самое крепкое вино, – предложил Ларион. – Мне никто так ничего и не расскажет? – попытался добиться объяснений Еремеев. – Всему свое время, милый. Или ты не рад меня видеть? – Она наконец-то крепко прижалась к боярину. Вскоре все четверо сидели в придорожном трактире на окраине Дорогобужа и дружно спаивали Зарину. Когда Еремеев узнал, что такое душекрив, ему захотелось сорваться с места, нагнать Карла и разобрать того на составные части. Боярина с трудом удержали и почти насильно напоили до того же состояния, что и его невесту. Девушка в перерывах между «приемами антидота» успела рассказать, как некий Горан после общей битвы с кровожадными белками поведал ей о жутком снадобье. Мужика мучили остатки совести, и он научил, как распознать зелье и чем нейтрализовать его действие. Когда напоивший ее Григ вышел из сарая, Зарина постаралась войти в раж, как в схватке с белками, да еще притвориться спящей, хотя кровь бурлила в жилах подобно кипящей воде. Находясь под ослабленным действием снадобья, она все же вынуждена была выполнять приказ гнома, причинив боль любимому. Затем она с огромным наслаждением прикончила аса, ведь конкретного имени в команде не прозвучало. Второй приказ она тоже исполнила по-своему. – Как же ты смогла ножичком убить аса, его не всякая пуля берет?! – удивлялся Еремеев. – И как у тебя оказалось два клинка? – Горан рассказал, что под воздействием снадобья человек сильно меняется. Что любил раньше, станет ненавидеть, чего боялся, на то не будет обращать внимания… Я постаралась убедить в этом негодяев. И когда мне дали один зачарованный нож, призналась, что уже однажды пыталась убить кинжалом, и ты о том помнишь, поэтому для верности попросила второй. Как знала, что пригодится. – Выходит, гномы надоумили Карла использовать тебя так же, как когда-то пытался Тадеуш? Они там все на голову больные? Ничего, я им в скором времени такое устрою… – Еремеев чуть не проболтался о задумке с алтарными камнями. Он уже практически докопался, из чего их делать. Планировал убедить смоленских гномов в том, что пореченское представительство собирается подставить коллег в сливе людям информации об алтарных камнях. Александр даже знал имя гнома, который стараниями Зарины оправдаться уже не сумеет. – Ты опять собрался воевать? Возьми меня с собой, – заплетающимся языком произнесла Зарина. – Мне эти гады столько задолжали, что до гробовой доски не расплатятся! А их недомерок Журег вообще обнаглел – представляешь, объявил меня своей собственностью! – Пусть они без нас меж собой воюют, наша задача – им в этом чуть подсобить, – рассказал о своих планах Александр. – А ты, я смотрю, все мудреешь и мудреешь, – заметил Буян. – Так выпьем за нашего командира! – И кто мне обещал устроить надежный пригляд за порученцем? Ась, запамятовал? А что на деле вышло? – въедливо расспрашивала кикимора после того, как они с лешим в очередной раз сначала поссорились, а затем помирились. На сей раз старик воспользовался проверенной тактикой, которую в свое время подсказал Данила. Хозяин леса не стал оправдываться, а тихо стоял с поникшей головой, выслушивая нападки старушки. В результате ее запала хватило всего на час, потом наступило примирение и посыпались почти ласковые упреки. – Дык всего же не охватишь, прелестница. Кто ж ведал, что аспиды иноземные вздумают эльфийскую магию задействовать? – Но ты же уразумел, что с твоей птичкой стряслось неладное? – Иногда и не такое бывает. Но я все едино виновен, прелестница, мог ведь и проверить – ан нет, не догадался. – То-то и оно! Хорошо хоть, что я на тебя не понадеялась. А то бы эти чужаки шишколобые опять какую-нибудь погань на лес напустили. Кикимора на сей раз пеняла лешему не столько за порученца, а за то, что он в который раз проворонил в своем лесу эльфов. – Так оно и есть, прелестница, без тебя как без рук. Все выискивал деяния того чужака, что меня в сетку заманил, заодно порученцу помогать силился, а оно надо было одним делом себя занять. – Завсегда надобно важное выделить. – Старушка подняла корявый палец кверху. – Ну да ладно! Чужаков из лесу выгнали, можно и отдохнуть. Садись. Кикимора, получив в пользование болотный источник, не стала переселяться на тот остров, где он находился. Ежедневно к нему наведывалась, но гостей принимала на прежнем месте. Она опасалась даже лешего подпускать близко, вдруг тот придется не по душе силе неведомой или, наоборот, понравится. А здесь был ее излюбленный пень, проторенные дорожки к лесу, опять же фонтанчики, русалки, духи… Все было привязано к этому месту. Так зачем менять хорошее на лучшее, если это лучшее она старалась никому не показывать? – Отдохнуть от дел тяжких завсегда ладно, – произнес леший, усаживаясь на второй пенек. – А скажи, прелестница, когда мы твой день рождения отпразднуем? Подарок вроде даден, и достойный. – Что правда, то правда, – согласилась старушка. – Собиралась устроить праздник сразу, как злыдню со своих земель прогнала, да недосуг было. То эльфы безобразничают, то за твоим порученцем надо было приглядывать… – То моя вина, – тяжело вздохнул леший. – А нынче вроде и дел нет, почему бы и не попировать? Бабка хлопнула в ладоши, и перед ней объявился дух. Сгусток зеленоватого тумана очень походил на раскормленного мужичка. – Дуй за русалками, пущай хороводы водят, я гулять изволю. В честь праздника кикимора решила показать обретенное могущество в полной мере, поэтому вокруг острова плясали не только русалки. Леший увидал и огромных змей, тело коих переливалось разными цветами, и больших тритонов, и лягушек-великанов, умеющих прыгать на пару десятков шагов… Опять же, настойка – не без помощи источника – нынче искрилась и стала настолько ядреной, что леший едва собственный язык не проглотил. – В такие часы, прелестница, – мечтательно произнес он, – у меня возникает желание тоже перебраться к тебе на болото. Красиво здесь. Она вообще-то ожидала несколько иной реакции на демонстрацию своего могущества, но пока и эта ее устроила. – Так ведь стараюсь уют создавать. И тебе приятно, и мне славно. О, а вот и мой лазутчик пожаловал. – Она увидела комара, которого отправила с выжившим эльфом. – Это кто таков? – лениво приподнял голову леший, который к тому времени уже возлежал на траве. – Комарик. – Ого, а чего он у тебя размером с ворону?! – Не мешай, – отмахнулась старушка, – дай послушать новости. Через пару минут она заговорила снова: – Вот и ладно. Хоть на время шишколобые от наших краев отстанут. – Чего там, прелестница? – спросил хозяин леса, в очередной раз отхлебнув искрящейся настойки. – Вожак эльфов запретил своим посещать наши угодья. Здорово я их напугала. – Видать, дошло до шишколобых, что им с нами не тягаться. Надо будет порученцу сказать. – А еще они теперь ищут Густава и его людишек. – И на кой они понадобились эльфам? – Да кто же их, чужаков, разберет? Не смогли одного наказать – решили на другом отыграться, – не стала признаваться кикимора. – Нам до их замыслов дела нет, пущай себе друг дружку мутузят. – И то верно, прелестница. Главное, чтобы ни те ни другие в наши угодья нос не совали. С днем рождения тебя!