– Ты меня слышал. – Нет, не думаю, Паркер. У меня появляется внезапное желание сделать так, чтобы он истекал кровью. Я никогда никого ненавидел так сильно, как ненавижу Дина в данный момент. Как будто вся моя ярость и раздражение последние восемь месяцев подпитывались адреналином и ненавистью. – Почему ты не можешь оставить ее в покое? – он приподнимает бровь. – Просто прими тот факт, что твоя девушка трахает кого-то другого. Я смеюсь и качаю головой. Тупой ублюдок. Руки трясутся, а в груди становится тяжело от мыслей в моей голове. В течение многих месяцев я хотел поставить этого мудака на место, дать ему понять, что он не такой крутой, как думает о себе. Я смотрю на него, нет, я пялюсь на него, давая ему понять, какими будут для него следующие несколько месяцев. – Если ты не хочешь, чтобы я надрал тебе задницу перед всеми, включая Куинн, то уберешься к черту с моих глаз прямо сейчас, сядешь в свою машину и уедешь, – я делаю шаг вперед, наши грудные клетки соприкасаются, мы не отводим друг от друга взглядов. – Да ладно, парни, не делайте этого! – умоляет Куинн откуда-то со стороны. Никто из нас не поворачивается, чтобы посмотреть на нее, опасаясь, что это даст другому преимущество. Я знаю, что, теоретически, это обернется проблемами для Куинн, но она не имеет никакого понятия, насколько сильно я ненавижу этого парня. Не имеет понятия. Дин выдавливает смешок и слегка кивает. – Что тебя больше волнует… что она трахает меня… или тот факт, что она предпочла меня тебе? У меня сжимаются все внутренности, злость и адреналин закипают в моем теле от мыслей о том, на что он намекает. Я не могу сдержаться, не в этот раз. Не после того, как имел возможность обнимать ее сегодня утром, и не после того, как услышал, как она сказала, что нуждается во мне. Я больше не контролирую себя, и пихаю его в плечо. – Ты хочешь, чтобы я надрал твою тупую задницу? Этого ты хочешь? Я уже готов замахнуться на него, жду, пока он разозлит меня еще больше. Возможно, это мой способ накрутить себя, подготовиться к драке. Понятия не имею, но, в любом случае, так и делаю. – Знаешь, что меня удивляет? – он не ждет моего ответа, потому что знает, что я не собираюсь отвечать. Мне насрать на то, что его там удивляет. – Вы с ней настолько самоуверенны, что думаете, будто в вас двоих есть что-то такое особенное, из-за чего от вас невозможно просто так уйти, – он закатывает глаза и еле удерживается на ногах, оступившись, когда я толкаю его, потом переводит взгляд на меня. – В тебе нет ничего особенного, и никогда не будет. Смирись с этим, Паркер, половина мужского населения побывала между ног Куинн. Это последнее, что говорит мне Дин, прежде чем я замахиваюсь и наношу ощутимый удар ему в челюсть – окружающая толпа кричит на нас в возмущении и просит остановиться. Но я вижу только красный цвет, и полностью теряю чувство реальности. Это пульсирует в моей голове, стучит как молоточек и поглощает все мои мысли. Я не могу вынести саму мысль о ком-то другом рядом с ней в этом плане. Дин подходит ко мне с диким взглядом, сопровождая это ударом в мою челюсть. Он готов меня убить. Удар болезненный, разбитые губы широко раскрываются, но для меня это не первый раз, когда меня ударяют в челюсть. И, скорее всего, не последний. Я сплевываю кровь, наношу ему еще два удара, он извергает на меня проклятья, когда Куинн кричит, чтобы я остановился. – Чейз, остановись! Дин поворачивается и смотрит на Куинн, всматривается в нее, а потом поворачивается обратно ко мне. Я приподнимаю плечо и врезаюсь им в его живот, мы оба падаем на влажную траву. Грязь с земли просачивается в мои джинсы, когда я получаю над ним преимущество. – О, да, это охренительно тебя волнует, правда же? – спрашивает Дин, провоцируя меня еще больше, когда плюется кровью мне в лицо. Моя кепка слетает, когда люди тянут меня за плечи и за толстовку, но я продолжаю наносить ему удары. Я вкладываю всю свою злость в удары, мои кулаки все в крови и покраснели. Удар за ударом, с нас обоих льется кровь, пока мы катаемся по грязной траве. В какой-то момент он поднимается, я снова рвусь за ним, и мы оба врезаемся в бок его машины. Даже после этого я не перестаю наносить столько ударов, на сколько хватает сил. Я не произношу ни слова, не могу. Я слишком далеко зашел. Я намерен доказать этому бездушному ублюдку, что во всех отношениях лучше него, и что у него нет никакого права так говорить о ней. И мне уже на самом деле насрать, кого я могу разозлить. Я хочу, чтобы он истекал кровью. Над нами громыхают неспокойные облака, тяжелый поток дождя пропитывает мою одежду и падает на шею, в то время как я все не отпускаю его. Несмотря на окружающие меня крики, я все еще далек от самоконтроля, и не хочу заканчивать это. Мы снова сталкиваемся, его голова откидывается назад, ударяясь о капот, и мы падаем на гравий. Я изо всех сил пытаюсь заполучить преимущество на сыпучем гравии, но у меня не получается. – Достаточно! – кричит Райлан с крыльца, перепрыгивает через перила и мчится на газон. – Проваливай отсюда к чертям, Дин. Кое-как мы снова встаем, и я делаю очередной шаг к нему. – Давай, ты, кусок дерьма! Давай, закончим это! – кричу я в ответ, и, прорвавшись сквозь толпу людей, в очередной раз наношу ему удар. – Давай! – провоцирует он меня, махая рукой перед моим лицом. Он едва может разлепить глаз, но я знаю, что это его не остановит. Появляется Джейден и становится передо мной, отгораживая меня от Дина. – Стой, мужик, – он качает головой, его глаза широко распахнуты. – Успокойся! Я сопротивляюсь, не желая быть тем, кто отступит, и смахиваю капли дождя со своего лица. – Отпустите меня! – кричу я, вырываясь из захватов. Все смотрят на меня – вернее, на мое окровавленное лицо – пока я пытаюсь восстановить дыхание, во мне бурлит адреналин. Видят ли они, что делает со мной эта девушка? Видят ли они, насколько это больно – находиться рядом с ней, драться и истекать кровью так, как я делаю ради нее? Эти люди, ожидающие моей реакции, знают меня как сильного человека, короля школы, чертового святого, на которого они равняются. Рядом с Куинн Хэдли я не могу быть ни одним из них. Я делаю все, на что она меня толкает. Как, например, это. Дерусь, чтобы доказать что-то самому себе. Делая рваные вдохи, я вытираю с лица капли воды, и на моих руках появляется еще больше крови. Сейчас я смотрю на Куинн, мы впиваемся друг в друга взглядами на расстоянии, и я вижу, что она плачет. Окружающая толпа закрывает меня от нее, но потом я снова не могу сдержаться и опять ловлю ее взгляд, зная, что она все еще здесь, чтобы посмотреть, что я собираюсь делать дальше. Ее слезы… ее чертовы слезы стекают по ее щекам, и пока я стою здесь под дождем, я чувствую, будто они приземляются на мою кожу. Если утром после ее поцелуя у меня еще была надежда, то сейчас, когда вижу ее взгляд, я ощущаю потерю. Ее слезы – это влага, которая может никогда не высохнуть, река, которая может течь в никуда, море, которое может поглощать корабли. Почему она? Почему я не могу оставить ее в покое? Потому что. Я знаю, что могу спасти ее. Дождь бьет мне в лицо, и мы застряли в том моменте, когда она понимает, что я не могу отступить. Я сделал это из-за нее. Потеки от туши стекают вниз по ее грустному лицу, под ее глазами большие черные круги – раньше в них можно было утонуть, сейчас же они выглядят потухшими. Я хочу сказать что-нибудь, подойти к ней, увести ее от всего этого, но застываю на месте, глядя на эти слезы. Вот он я, детка. Вот каким я стал без тебя. Куинн качает головой. Отвернувшись от меня, она не позволяет мне увидеть ее боль. Ганнер и еще несколько парней из команды подбегают ко мне и встают между мной и Дином. Была б моя воля, ублюдка увезли бы на носилках. Я что-то кричу ему. Я не совсем уверен, что именно, потому что сейчас я не в себе. Подняв свои окровавленные руки в воздух, я снисходительно улыбаюсь своим друзьям и делаю шаг назад, наклоняясь, чтобы поднять свою бейсболку. – Ты в порядке? – спрашивает Ганнер, хлопая меня по спине. Я стряхиваю его руку. – В порядке. Надеваю бейсболку козырьком назад, а потом оглядываюсь вокруг и вижу Тейлор, которая наблюдает за мной. Она приближается ко мне, глазами метая в меня кинжалы. Я удивлен, что она осталась, но точно знаю, что произойдет, как только мы останемся наедине – то же самое, что происходило все последние шесть месяцев. В этих отношениях никогда не было любви или чувств. Они начались по расчету, и, наконец, пришло время их закончить. – Отвези меня домой, Чейз, – говорит она срывающимся голосом. Не глядя на нее, я киваю в сторону своего грузовика, припаркованного под деревом. – Забирайся в машину, – говорю я, стараясь сдержать гневные ноты в своем тоне. Я выдыхаю сдерживаемый воздух, стирая кровь с губ, все еще не глядя на нее. Она разворачивается и идет к моему грузовику, а я направляюсь в дом за своими ключами. Около входной двери стоит Джейден. – Я думал, ты останешься. – он смотрит на мое лицо, на кровь, и качает головой. – Не могу, – говорю я ему, скидывая его руку. – Я должен отвезти Тейлор домой. – Мелинда может ее подбросить, – он смотрит назад через плечо, потом снова на меня. – Она где-то здесь. – Я сам отвезу ее, – говорю я и забираю ключи с полки около двери.