Я присматриваю за ней по утрам, вместе с теплом, пока она лежит в плетеном шезлонге и изучает греческую мифологию, которую нашла очень увлекательной. Я знаю, что Куинн будет ощущать мое отсутствие в своей жизни постоянно, всегда. Для нее это единственная ясная и простая частичка истины, в которой она точно уверена. Что я во всем, что бы ее сейчас не окружало. Ее исцеление происходит в мире, в котором меня нет, в мире, где она, наконец, двигается вперед, свободная от всего, что преследовало ее раньше. Что это значит для Куинн? Это означает жизнь. Означает, что она, возможно, снова влюбится. Сейчас она не понимает важности всего этого, но настанет день, и она поймет. Потому что, настанет день, и мы снова будем вместе. – Я так горжусь тобой и тем, каким мужчиной ты стал, – говорит мне отец, и нежность в его голосе окружает меня. —Хотел бы я иметь возможность объяснить все это тебе лучше. Хотел бы я иметь возможность дать тебе больше ответов и определенности в том, как все это работает. Но ты должен понять одно, мы здесь не для второго шанса, чтобы изменить что-то. Как бы сильно я этого ни хотел, я не мог вернуться и быть твоим отцом и заботиться о твоей маме… Но мне нравится думать, что во многих отношениях я всегда был частью вашей жизни. В твоих воспоминаниях, в воспоминаниях твоей матери. В ваших снах. Ты должен понять важность того, что я говорю тебе, Чейз. Я в замешательстве от того, что он говорит, и тяжести, которую я ощущаю в груди. – Никто из нас не может прожить одну и ту же жизнь дважды. Такого никогда не произойдет. Но твой выбор – принять смерть в обмен на спасение Куинн – был сделан самым бескорыстным сердцем. Невзирая на конечный результат, твоя душа выбрала ее жизнь в обмен на свою собственную, и, благодаря этому, тебе был дарован подарок. – Я не понимаю. Подарок? Что ты имеешь… И внезапно я снова вижу те воспоминания, в которых маленький мальчик бежит в объятия Куинн. Только в этот раз он разворачивается, чтобы посмотреть прямо на меня, и когда он это делает, я ахаю, потому что узнаю его глаза. Это мои глаза, и я понимаю, что он не из другой жизни, как я думал прежде… нет, это мой сын, и он – наше будущее. Глава 25 Куинн Временами я все еще пялюсь в потолок и думаю о холодных простынях и горячих поцелуях. Я думаю о парне, который обнимал крепко и любил бескорыстно. Я думаю о карих глазах и теплоте. Думаю о том, что он вознес меня и нашу любовь выше всего остального. А потом приходят дни, когда я так сильно ощущаю его потерю, что кажется, будто у меня начинается паническая атака, но я думаю, в каком-то смысле, это ожидаемо. На самом деле, я и не думала, что смогу справиться с этим за одну ночь. Дело в том, что когда я сталкиваюсь с такими моментами, я не паникую, как было раньше, потому что помню: Чейз всегда рядом со мной, дает мне силу, и понимание этого делает все не таким пугающим. Каждый день я напоминаю себе о том, что я хороший человек, и у меня доброе сердце, благодаря тем людям, которые всегда в нем. Я стала сильнее, потому что если бы я этого не сделала, то подвела бы не только себя. Я бы подвела своих родителей, и я бы подвела Чейза. Я вспоминаю о выпускном, и о речи, которую произнес Джейден на церемонии. – Последние несколько недель я много думал о Чейзе… да и как я мог не думать? Он был моим лучшим другом. И вот я на выпускном, а его нет рядом со мной. В ночь, когда Чейз погиб, мы сидели на моем диване, разговаривали мало, как вдруг он посмотрел на меня и спросил: «Ты когда-нибудь задумывался над тем, что бейсбол и вечеринки — это еще не все?». Помню, когда он задал этот вопрос, я схватил еще одну бутылку пива и пробурчал: «Может быть. Но сегодня вечером мне на это плевать». Нет нужды говорить, что я был навеселе, и на тот момент меня не волновало будущее или вопрос, что я собирался делать со своей жизнью. За последние три недели все изменилось. И не только потеря Чейза с той ночи не давала мне напиваться в говно, – от последнего слова толпа начинает смеяться. Особенно после того, как после своего промаха он зажимает рот рукой. — Черт. Извините, я знаю, что не могу говорить слово «говно» здесь. Но я имел в виду, что Чейз заставил меня захотеть стать лучше. Лучше, чем «сегодня вечером мне на это плевать». Чейз был хорошим другом, и мы все счастливчики, что были с ним знакомы. Для выпускников эта речь имела большое значение, потому что, да, у Джейдена были свои проблемы, и мы все думали, что он никогда не сделает ничего путного со своей жизнью. Но он это сделал, он даже был зачислен в местный колледж. Не буду врать, было трудно принять тот факт, что Чейз ушел навсегда, потому что даже сейчас он, в каком-то смысле, нависает над моей жизнью, как туман, зависший над бухтой. Иногда я ощущаю тяжесть, а вместе с ней трепет в груди, прохладный ветерок или покалывания на своей коже, и думаю, может, это он мягко напоминает о данном обещании. Каждый день я стараюсь улыбаться больше, а плакать меньше. Я живу одним моментом, одним днем, потому что знаю – завтра может не настать. На повороте дороги вы можете лишиться всего. В этой жизни ничто не может быть гарантированным, но, по крайней мере, я знаю, что смерть Чейза была не странной трагедией, а выбором, ставшим его предназначением. Для меня это подарок – знать о том, что он всегда будет рядом со мной, и что однажды мы снова будем вместе. Я чувствовала, как мое сердце разбивается на тысячи осколков. Оно все еще разбито, даже спустя месяцы и тысячи километров от той жизни, которая была у нас. Но также я чувствовала и любовь, настолько сильную, что ее не мог разрушить даже крутой поворот дороги. И пусть я больше не могу видеть свою любовь, отраженную в его глазах, у меня есть мой подарок. Благодаря Чейзу я познала истинный смысл любви. Мне нравится думать, что лучшая часть нашей истории не в том, что он любил меня, потому что мы сильные души, а в том, что он любил меня потому, что хотел этого. Да, лучшая часть в том, что мы любили друг друга по собственной воле задолго до того, как узнали, что такое быть сильными душами. Меня успокаивает осознание того, что мы найдем друг друга снова, потому что еще до того, как пришло наше время, до того, как мы обо всем узнали, мы были одними из тысяч созвездий угасающих звезд. Мы были выбраны и созданы для того, чтобы быть вместе вечно. В конце концов, Чейз спас меня. Он помог мне увидеть это. Чейз научил меня тому, что любовь нельзя сдерживать. Она бесконечна, безгранична и должна быть бесстрашной. Благодаря ему я узнала так много всего, о чем и не догадывалась. * * * Я открыла письмо. И теперь, спустя несколько месяцев после окончания школы, я выглядываю в окно и смотрю на совершенно другой пейзаж. Я не вижу океан с серым песком, вместо этого я вижу высокие деревья и красную глину. Глядя на свое отражение в зеркале, я улыбаюсь, когда в ответ на меня смотрит мое измененное отражение. Пропала моя серая толстовка с капюшоном и черная шапочка. Мне больше не нужно скрываться. Я одета в синюю майку и обрезанные джинсовые шорты. Вьетнамки выставляют напоказ мой обновленный педикюр. Вот что изменили несколько месяцев и расстояние в пару тысяч километров. Я смотрю на сложенные возле шкафа коробки, и одна вещь привлекает мое внимание. Это черная бейсболка Чейза, которую я никогда не убираю. Она хранит воспоминания, которые я держу в себе. Определенными вещами не делятся, и эти воспоминания – они наши и только наши. Знаете, если бы незнакомые люди наблюдали за моей жизнью, они бы подумали, что я спокойно стала жить дальше. Но продолжать жить оказалось намного сложнее, чем я себе представляла. Нельзя просто спокойно жить дальше, потеряв такого человека, как Чейз. Это немыслимо, а временами кажется просто невозможным. Перед моим отъездом во Флориду, Эмери усадил меня перед собой и дал мне, вероятно, лучший совет, который может дать старший брат. – Ты прошла через ад, – начал он с очевидного, – и я думаю, благодаря этому ты стала сильнее. Подумай о том, что ты видела, что преодолела, о том, что собираешься сделать в результате всего этого. Ты выжила, Куинн. Поэтому, когда уедешь отсюда и начнешь новую главу своей жизни, никогда не забывай о том, чего тебе это стоило. Какое-то время я сидела там, впитывая эти слова. Только потому, что Чейз умер, не означает, что я должна перестать жить. Я любила его больше всех на свете, но я знаю, как для него было важно, чтобы я продолжала жить своей жизнью. Хотя каждая улыбка и каждый смех кажется несправедливым или незаслуженным, потому что того, кто ушел, здесь нет, чтобы улыбаться и смеяться вместе с тобой. Мне приходится напоминать себе, что Чейз умер ради меня, ради нас, ради будущего, которое у нас впоследствии будет. До смерти Чейза я не считала, что должна это сделать, но дело в том, что я должна полюбить себя так же сильно, как люблю его. Этого не легко достичь, когда пришлось пройти через то, что было у меня. Думаю, само трудное в том, что я не чувствую, что по-настоящему знаю саму себя. Как я могу любить что-то, что до конца не понимаю? Любить кого-то другого намного проще. И, конечно, намного проще найти в них что-то особенное для себя. Любить себя намного сложнее, потому что ты так сильно стараешься быть кем-то, кто будет признан, что это вынуждает тебя бороться со своей индивидуальностью. По крайней мере, так было у меня. Я знаю не так много девушек моего возраста, кто с этим справился. Их всего несколько, как, например, Мел. Она знает, чего хочет от жизни, и кто она есть, и не позволяет неуверенности в себе встать на своем пути. Для меня все по-другому. Потери стали определенной частью моей жизни с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать лет. Я пробиралась сквозь серые облака в поисках чего-то, что должно иметь смысл, что поможет мне чувствовать себя живой. Это был Чейз. А потом я потеряла его, и мне пришлось учиться быть самой собой без него. Это тяжело, но я понимаю, что не безнадежно. * * * Когда я выхожу из комнаты в свой первый день обучения в Университете штата Флорида, я спотыкаюсь о коробку, лежащую прямо под моей дверью. Я отлетаю к стене, а моя бейсболка падает на пол. Джанет смеется, толкая коробку ногой. – Прости. Я уберу это вечером. Опаздываю на работу. Подняв бейсболку, я смеюсь и спускаюсь вместе с ней вниз по лестнице. – Хорошо, что вы работаете на свою сестру. Сразу после выпускного мы с Джанет уехали в Таллахасси и поселились в доме у ее сестры Барб и ее сына Брейдена. (Примеч. Таллахасси – столица штата Флорида). У меня нет знакомых во Флориде, и так случилось, что Джанет решила, что хочет сменить обстановку. Она сказала, что это просто каприз, и я не собираюсь с этим спорить, потому что, в итоге, все вышло великолепно. – Итак… – Джанет наливает себе чашку черного кофе, – ты готова к первому дню? Я чувствую себя так, будто должна упаковать тебе ланч. Я молчу в течение нескольких секунд, пока читаю многочисленные подбадривающие сообщения, которые мне прислала Мел. Мел: Подруга! Это твой первый день! У тебя все получится! Я жду, что ты позвонишь мне после занятий и расскажешь обо всем. До весенних каникул осталось всего шесть месяцев. Мы с Ганнером не можем дождаться, когда приедем повидать тебя! От ее сообщения я не могу сдержать улыбку. Они с Ганнером оба учатся в Вашингтонском Университете (Примеч. Вашингтонский Университет находится в городе Сиэтл, штат Вашингтон), и Мел настояла на том, что они приедут проведать меня на весенних каникулах. – Бикини и пляжи! – громко объявила она, прежде чем я покинула Вестпорт. Как я и сказала, Мел знает, чего хочет. Положив телефон на стойку, я поднимаю на взгляд на Джанет. – Вообще-то, да, я готова.