– Эй, Куинн, ты уже готова ехать? – спрашивает Брейден. Он опять стоит на кухне без рубашки, потому что, по-видимому, парни Флориды вообще не носят рубашек, и улыбается мне. – Ты все еще хочешь, чтобы я тебя подвез? Брейден флиртует, но не так, чтобы я чувствовала себя некомфортно или жалела о том, что переехала к ним. Мы как одна большая семья. И хотя я скучаю по своему брату и Риз, быть далеко от Вестпорта и находиться в этом городе со всеми вытекающими возможностями, кажется хорошим решением. Я забираю телефон со стойки и кладу его в сумку. – Ага, только дай мне взять батончик. – Надень рубашку, – говорит Барб Брейдену, бросая ему одну по дороге на кухню. Она обнимает меня, спеша так же, как и Джанет. Похоже, опоздания – это наследственное в их семье. Чейз никогда не делал ничего вовремя. – Брейден, – Барб поднимает стопку бумаг со стойки, выискивая свои ключи. – Как поживает твой друг? Тот, с которым произошел несчастный случай на гидроцикле. В этом сезоне он сможет играть в футбол? Брейден выгибает бровь, выглядя при этом растерянным. Я знала, что его легко сбить с толку. В игре в футбол слишком много ударов по голове. – Ты имеешь в виду Джексона? Барб закатывает глаза. – Ага, тот, который здесь на стипендии. У меня сжимается сердце от упоминания кого-то нашего возраста, попавшего в аварию. Ненавижу слушать такое. Особенно об автомобильных авариях. Я не могу вести машину в одиночестве без ощущения, что мое сердце вот-вот разорвется на части. Брейден натягивает рубашку через голову. – Ага, он выглядит здоровым. У него была остановка сердца в течение целой минуты, а он умудрился справиться со всем этим. Сумасшествие. Хотя, насколько мне известно, в этом году он играет в бейсбол. Джанет переводит взгляд на меня, а потом протягивает мне злаковый батончик. Сразу перед тем, как выйти за дверь, она разворачивается и обнимает меня. Когда отстраняется, она все еще продолжает удерживать мой взгляд, нежно поглаживая мои волосы, ни на секунду не отводит от меня взгляда, будто ищет его внутри меня. Возможно, она может видеть его, ведь он заполняет всю мою душу. Чейз был страстно увлечен жизнью и теми, кого любил, и сейчас у меня такое чувство, что все это у меня есть благодаря тому, что подарил мне это он, пропитав своим энтузиазмом мою душу. – Сегодня ты будешь неотразимой, и я так горжусь тобой, – она целует меня в макушку и делает глубокий вдох. – Ох, она все еще пахнет моим мальчиком. Я смеюсь. Это одна из причин, почему я так сильно люблю эту бейсболку. С нее не пропадает его запах. Брейден толкает меня в плечо. – Готова? Я делаю глубокий вдох и киваю – сейчас или никогда. Очень долго я думала, что не смогу двигаться дальше. И очень долго я этого и не хотела. А потом, в один день, я осознала, что, в действительности, все дело в выборе. Ты можешь выбрать двигаться вперед, а потом ты это делаешь. Рано или поздно. Еще я не думала, что смогу быть достаточно сильной, чтобы жить и быть счастливой без Чейза рядом со мной. Любить кого-то – это, определенно, еще не все. В жизни столько всего помимо влюбленности. Это и взросление, и обучение урокам жизни. Это узнавание самого себя и, что более важно, умение любить себя. Чейз в моем сердце, и прямо сейчас это все, в чем я нуждаюсь. И если в какой-то момент в течение дня почувствую, что погружаюсь в эту знакомую грусть, я просто вспоминаю о его обещании. – Не грусти, красавица. Мы вместе. Мы предназначены друг другу. Чейз научил меня кое-чему. Многие в жизни важно, но что-то занимает особое место. У нас так много времени на этой земле, и каждое утро мы просыпаемся и можем сами решить, как прожить этот день. Стать сильной не получится сразу. Иногда это нежный толчок со словами: «Ты с этим справишься». Чейз дал мне этот толчок. * * * Сказать, что в Таллахасси в августе жарко, это как сказать, что в Вестпорте дождь только по воскресеньям. Здесь не просто жарко, здесь чертовски жарко. Не говоря уже о влажности. «Хвостик» определенно станет любимой прической в это время года. Нет нужды говорить, что это очень далеко от того, как было у меня раньше. Хотя я научилась любить жару. Она напоминает мне о нем. Каждый раз, как мои щеки краснеют, я думаю о том, как костяшками пальцев он нежно поглаживали мою кожу, и представляю, что, возможно, он все еще рядом. Брейден ждет меня на подъездной дорожке в своей отменной полноприводной черной «Шевроле Чеви», и я улыбаюсь – парни и их грузовики. Это хороший пикап, хотя я предпочитаю ржавый грузовик серого цвета, в котором ловит только одна радиостанция. В меня начинает вгрызаться страх, когда я тянусь к ручке двери. Это первый день новой меня с новыми перспективами. Я напоминала себе об этом в течение трех недель, с тех пор, как покинула Вестпорт, но сегодня это стало моей реальностью. В машине Брейден, по большей части, молчит, пока не произносит: – Как тебе Талли? – Талли? – я выгибаю бровь, глядя на него. Он смеется, качая головой. –Таллахасси. – О, точно, – я чувствую себя тупицей. – Здесь хорошо. Очень отличается от Вестпорта. – Я бы сказал, намного меньше дождя, да? Я киваю. – Это забавно, потому что даже если там нет дождя, то облака все равно всегда выглядят серыми. Не синими, не белыми, просто серыми. Разница между этими двумя городами колоссальная. Ничего общего, но, в каком-то роде, это именно то, что мне нужно. Впервые я обратила внимание на Университет штата Флорида осенью прошлого года, и сделала я это только для того, чтобы успокоить Эмери. Я, правда, никогда не рассматривала такой вариант, что могу поступить туда. Пока не узнала, что Чейз тоже выбрал его, и тогда у меня появилась надежда, что это может стать нашим вторым шансом. А потом, в тот же день, когда пришло письмо о моем зачислении, Чейз погиб. Я и представить себе не могла, что буду здесь без него. Это была его мечта, и для меня быть здесь, проживать эту мечту, как-то слишком жестоко. До сих пор есть дни, когда я не уверена, что справлюсь, но это происходит все реже и реже. Находиться здесь, в месте, где он хотел быть, дает мне ощущение, что я ближе к нему. – Я один раз приезжал к Чейзу, – говорит Брейден. – Было холодно и скучно. Упоминание имени Чейза, сказанное кем-то, до сих пор ранит меня. Наверное, так будет всегда. – Там, безусловно, мало чем можно заняться, если только ты не рыбак или серфер. И даже серфинг не тот, что здесь у вас. Брейден кажется хорошим парнем. Он, в некотором роде, напоминает мне Чейза, но, в основном, они полные противоположности, особенно внешне. Чейз был высоким и подтянутым, а Брейден ниже ростом и с более объемными мускулами. Он выглядит как парень, который проводит слишком много времени в спортзале. Думаю, поэтому мне так легко общаться с ним. – На самом деле, я даже никогда не пробовала заниматься серфингом, – говорю я ему. Брейден наклоняется и выключает музыку, когда мы заезжаем на парковку кампуса. – Ну, если тебе интересно, мы с друзьями стараемся хотя бы раз или два в месяц выбраться посерфить на выходных. Это тяжело, но уверен, ты быстро научишься. Большую часть лета я провел со своими друзьями в Панама-Сити, занимаясь серфингом и катаясь на гидроциклах. Я бросаю на него взгляд. – О, вот, значит, где с твоим другом произошел несчастный случай? – Ага, инцидент с Джексоном произошел во время праздника четвертого июля, – говорит он мне, останавливаясь на парковочном месте, которое находится далековато от учебного корпуса. – Он довольно сильно пострадал. Скоростной катер, переполненный пьяными придурками, налетел прямо на его гидроцикл. Меня там не было, но я знаю, когда они вытащили его из воды, он не дышал. Вытащив его на берег, они решили, что он умер, но парамедики нащупали слабый пульс, и сразу после этого им удалось вернуть его к жизни. Он провел в больнице около месяца, восстанавливаясь. Думаю, сейчас он в порядке… может, просто не до конца оправился. Кажется, у него небольшой провал в памяти, и он мало что помнит из того, что было до столкновения. Он всю неделю ходил на футбольные тренировки и держался вполне нормально. * * * Зайти в кампус было легко. Найти дорогу к своим кабинетам было чуть сложнее. В конце дня я, наконец, нахожу аудиторию, где проходит мое последнее занятие, и улыбаюсь от облегчения, когда замечаю Брейдена и двух его друзей. Они стоят, прислонившись к стене возле входа. Пока я приближаюсь, они внезапно оживляются, когда к ним присоединяется еще один парень. Они приветствуют его, стукаясь с ним кулаками. Они все начинают разговаривать, а я наблюдаю за тем, как новый парень перевешивает свой рюкзак на другое плечо, чтобы прислониться к стене. В его позе можно увидеть уверенность, мне это так знакомо, что я улыбаюсь. Он излучает такую расслабленную уверенность в себе, которой так восхищались люди в Чейзе. Брейден хлопает парня по плечу. – Как себя чувствуешь, Джексон? Мое любопытство возрастает. С одной стороны, мне интересно познакомиться с парнем, который выжил в такой ужасной аварии, и, что более странно, мне интересно, как он выглядит. Парень пожимает плечом, не сказав ничего, что я могла бы услышать. И я понимаю, что практически одержима желанием, чтобы он развернулся. Мне нужно увидеть, как он выглядит. Держи себя в руках, Куинн. Есть что-то такое знакомое в том, как он стоит, как прислоняется к стене, и в моем животе будто порхают бабочки, а щеки начинают пылать.