– У него режим, до приема лекарств должно поспать два часа. Вы проходите. Через двадцать минут зазвонит будильник. Проходите-проходите, я как раз пеку печенье. Рамуте прошла на кухню. Из громко работающего телевизора некто Леонсиу красочно признавался в любви некой Кончитте. – Меня зовут Рамуте, я журналистка, работаю на радио. Хотела поговорить с Русланом, задать ему несколько вопросов. – Я догадалась, что журналистка. Ваши приходили уже. В прошлом месяце. Статью пишут. Такое горе, и все одному человеку. Божечки-боже. Пресвятая Дева Мария! – Старушка выпрямилась, поправила фартук: – Антонина Васильевна. – Она обтерла о полотенце руку и протянула ее Рамуте. – Очень приятно. Антонина Васильевна, может, пока Руслан отдыхает, вы мне о нем расскажете немного? – Конечно. Угощайтесь и спрашивайте. Она налила чай, пододвинула корзинку с выпечкой и без всяких вопросов принялась рассказывать о Руслане и о том, как ей жаль несчастного мужчину. – Такой молодой. Жить да жить. И на тебе. Божечки-боже, пресвятая Дева Мария. Рамуте развернула бумаги Арта и достала карандаш. – А кем вы приходитесь Руслану? – Никем, деточка. Соседка. Присматриваю вот. Мне же не тяжело. Он мне как сыночек. Да и вместе веселее. – А его семья? – Так нет у него никого. Один остался. – Жена погибла в той аварии? – Линка? Нет. Пожила около года с нами, а потом пропала. Ушла, вместе с ребеночком. Бросила все. Даже вещи не прибрала. Вона, все в шкафу так и лежит. Но ты, деточка, на нее не сердись. Молодая. Куда оно ей? – Старушка вздохнула. – Пресвятая Дева Мария! Ему уход нужен. Целый день с ним быть, а она что ж. И работать, и дите малое. Нет, ты Линку-то нашу не осуждай. Нормальная она. Рамуте кивнула. – А что за лекарства он принимает? – Ой, сейчас покажу. Старушка подставила табуретку, забралась на нее, достала с полки целую коробку препаратов. И капли, и таблетки, и ампулы, и мази. – Ай, ай! – Что случилось? Антонина Васильевна, вам плохо? – Ты видала? Леонсиу! – Что? – Гадина такая, бросил Кончитту. Пресвятая Дева Мария. А я говорила, что лучше бы она с Педро жила. С экрана заплаканная Кончитта произнесла любимую фразу Антонины Васильевны: «Пресвятая Дева Мария!» – и умчалась в закат. – Это все ему? – Рамуте не собиралась обсуждать дурацкий сериал. – Все лекарства? – Да. Моя коробка там, – старушка кивнула на другую полку с похожим содержимым. – Все ему. Ну не сразу. Помаленьку за день. Эти вот – утром, вторые – в обед. Это сейчас принимать будем, а укол на ночь. – Ясно. – И массаж нужен. Вот где мне – трудно. Пальцы уже больные. – Она показала морщинистые ладони. – Трудно жамкать. Рамуте опять молча кивнула. – Ну и молитва. Мы с Русланом трижды на дню молимся. Я ему читаю. С божьей помощью поправится. Зазвенел будильник. – Пора. – Старушка приготовила мазь и разложила таблетки. – Серия закончилась. Допивай чай, и пойдем будить. Рамуте сделала глоток чаю, запихнула в рот печенюшку, которая оказалась невероятно вкусной, и пошла за женщиной. Антонина Васильевна открыла дверь в спальню. Затхлый запах ударил в нос, Рамуте закашлялась. Ей показалось, что в комнате пахло сигаретами, но уточнять, можно ли закурить, не решилась. – Русланчик. Руслан, просыпайся, мой хороший, к тебе гости. Из журнала. – Она обернулась к Рамуте. – Деточка, ой, а я ж, старая, забыла, как тебя зовут. – Рамуте. – Пресвятая Дева Мария, точно. Вот, Русланчик, к тебе гостья Рамуте. Давай, просыпайся, выпьем таблеточку. На кровати неподвижно лежал мужчина. Худой, бледный. Он открыл глаза и посмотрел на Рамуте. – Здравствуйте, я хотела побеседовать с вами. Мой коллега Артур интервьюировал вас, но не закончил статью. Я прочла; признаюсь, меня тронула ваша история. Я бы хотела продолжить, чтобы больше людей ее услышали. Мужчина молчал. Он лишь моргнул и больше никак не отреагировал. – Слышите меня? Ответите мне на несколько вопросов? Все повторилось, Руслан снова промолчал. – Извините, что без предупреждения. Я не вовремя? Помешала? Мне прийти в другой раз? – Что? Нет, деточка, он же согласился. – Но он… – Не ответил? – Да. – Руслан парализован. Он не может говорить. Только моргает, пресвятая Дева Мария. Если постарается, может еще подвигать глазами из стороны в сторону. Да, Русланчик? Мужчина моргнул. По спине Рамуте пробежал холод. – Он что, полностью парализован? Простите. Я не знала. И как давно с вами… это… – Больше года, моя хорошая. Но ничего, мы идем на поправку, сама видишь, Русланчик научился моргать. Раньше просто лежал с открытыми глазами, приходилось закапывать капли. Девушка вспомнила слова старушки о том, что Лина прожила с ним таким целый год. Рамуте стало не по себе. Она, наверное, и дня не продержалась бы, случись подобное с ее мужем. – А как Арт? Как он сумел записать все это? – она показала папку с листами. – Терпеливо. Артур хороший парень. Сидел, беседовал. Задавал вопросы. Рамуте вновь восхитилась профессионализму Арта. Кто бы еще смог провернуть такое ради качественного репортажа. Нет, Арт не может быть убийцей. Невозможно. – Я пойду выключу духовку, а то погорят печенья. Старушка вышла, оставив растерянную Рамуте наедине с моргающим мужчиной. Нет, я не справлюсь. Я не Арт. Я не смогу. – Присаживайтесь, – произнес Руслан. Рамуте взвизгнула от неожиданности. – Тише. Не кричите. – Ты… Вы… Ты говоришь? – Да, только прошу, давайте тише. Нельзя, чтобы она узнала. А то эта «пресвятая» заставит меня вслух читать молитвы. А я, сами видите, удрать не смогу. Рамуте ухмыльнулась. «Может, Арт и не такой уж крутой?» – Хорошо. – Она перешла на шепот. – Вы уже слышали, зачем я здесь. Не против, если я закончу статью вместо Арта? – Не против. Только приходите в другое время. Лучше днем, когда «пресвятая» Антонина уйдет в магазин. Все, тише, возвращается. – Хорошо. – Рамуте заговорщицки подмигнула. – Можно последний короткий вопрос? – Валяй.