Ещё не оперившегося дня. А артефакт… Он всё сильнее манит, Как многих, очень многих до меня… Оставшегося из группы Рамиля нашли в одном из домов. Тот обнимался с миловидной белобрысой девушкой. Жестом попросив несостоявшуюся любовницу удалиться, Хусаинов и Поляк в четыре руки утрамбовали любвеобильного паренька в угол и допросили, выведав у испуганного юнца, что зовут его Иван Погодин и что он остался в лагере, чтобы не участвовать… – В чём не участвовать? – хрипел Монгол, сдавливая горло парня. Нехорошая догадка уже зрела в уме, но Хусаинов боялся озвучить её самому себе. – Он мальчиков любит. Мальчиков, – вдруг совсем тонко взвизгнул Погодин. – За это из армии попёрли. Азат побагровел, изменился в лице Поляк. – Так ты что, моего сына подговорил в компании с гомиком в Зону идти? Отвечай, мразь! – Он сказал, все согласятся… Любить его. Хусаинова всего трясло. Он схватил парня за грудки, пару раз с силой шваркнул о стену. – Куда они пошли? – На АТП… Там у них, типа, база… – У кого?! – Хусаинов уже не говорил – кричал. На шум сбежались сталкеры, и Поляк, вставший в дверях, что-то им объяснял. – У… У… У Белянчика и других, – выл Иван. – Они обещали денег, если помогу… бабу мне сняли… В комнату вместе с Поляком вошли трое молодых ребят. Видимо, суть проблемы им проводник изложил, потому что все трое были мрачные. Тот, что шел первым, поигрывал ножом. – Получается, они подростков везут за сотни километров, чтобы… – Поляк задохнулся от ярости. – Это в первый раз. И вообще, им отмычки нужны, – совсем тихо пояснил Иван, – и трахать кого-то надо… Кулак Хусаинова с кастетом ударил сопляку точно между глаз, затрещали ломающиеся кости, и бездыханное тело кулём свалилось на пол. – Где это сраное АТП? – только и спросил трясущийся от ярости Азат. – Я покажу, – вызвался парень, крутивший в руках нож. Двое других согласно закивали. Группа собралась быстро. Двое опытных сталкеров в тяжелой броне, один из бойцов Штифта и трое давешних парней выдвинулись вместе с Хусаиновым на АТП. – Каких только мразей на свете нет… – шипел себе под нос Азат. – Я этих гомиков-педофилов на лоскуты порежу. Я их гранатами нафарширую! Остальные молчали. Многое повидавшие в Зоне, опытные сталкеры – и те не знали, что сказать. Бандитов на территории Пятихаток водилось немало, но чтобы кто-то переводил через рубеж мальчиков-подростков, чтобы использовать в качестве отмычек и сексуальных игрушек, – такого не было никогда. «Они сильные мальчики, справятся…» – крутилось в голове у Азата, но другая мысль тут же перебивала первую: «А против взрослых мужиков, против этих озабоченных тварей, что могут сделать трое подростков?» Ничего не могут. Несколько минут назад он одним ударом убил человека, но о мрази, которая поставляла бандитам подростков для утех, даже думать не хотелось. Все сталкеры поняли и приняли его поступок. Несколькими годами ранее Азат читал в газете про мужика, который до смерти забил педофила, надругавшегося над его ребёнком, и теперь всё лучше его понимал. Желание убивать жгло изнутри. Когда впереди, где двигались головным дозором трое опытных сталкеров, загрохотали выстрелы, Хусаинов пригнулся и перебежками двинулся правее, за изломанные бетонные плиты. – Назад, – шикнул на него молодой с ножом, по дороге представившийся Спрутом. – Там аномалия. Пальба у здания АТП развернулась нешуточная. Пять или шесть разномастных стволов били не переставая, потом один за другим начали замолкать. Когда Хусаинов вбежал на территорию АТП с весёлой надписью «Труженик» на фронтоне, всё было кончено. – Четверо двухсотых у противника, – сообщил Хусаинову боец Штифта, – и заложника нашли. Азат не помнил, как бежал по лестнице на второй этаж здания, как кинулся к ребёнку, которого уже обступили сталкеры. Мальчик – худой, испуганный, в одних плавках, громко всхлипывал. Это был не Рамиль. Другой ребёнок. Светловолосый, голубоглазый подросток. Азат сграбастал его, обнял, как собственного сына. – Тише, малыш, тише… Всё уже закончилось. Не плачь, сынок. И заплакал сам. Потом они обыскивали трупы – Хусаинов и молодой сталкер Спрут. Молча, выворачивая карманы. Один мертвец – в армейской форме без нашивок, трое – в простеньких комбезах. – Они его… того, да? – наконец, спросил Спрут. Монгол кивнул: – Все четверо… Суки. Мальчика, нервно вздрагивающего и поскуливающего, к тому времени уже закутали в плащ ОЗК и увели в деревню, к костру. На АТП оставались лишь Поляк, Монгол и Спрут. – А что с остальными ребятами? Монгол лишь пожал плечами. Спал он, как убитый. Мужик лет сорока, который пришел заполночь и сделал укол снотворного истерзанному ребёнку, вколол несколько кубиков и Хусаинову. На рассвете Азата разбудил Поляк: – Вставай, Монгол, мальчик пришел в себя. Азат вскочил с лежанки, которую ему отвели минувшей ночью, накинул куртку и вышел из дома. Над Зоной растекался густой, как манная каша, туман. Зябко ёжась, потрепал по холке старого знакомого – бездомный, но ласковый ветер Зоны. Мальчика поселили в бункере торговца. Толстяк встретил Монгола скупым кивком, проводил через оружейку в дальнюю комнату бункера. У постели мальчика уже сидел Спрут. – Шприц ему вколол снотворное, – поприветствовав Хусаинова, начал рассказ сталкер. – Я всю ночь тут просидел, думал, очнётся, а он в себя пришел на полчаса и опять вырубился. Фамилию свою назвал: Уланов. Боря Уланов. – Успел спросить про остальных детей? – Пацан говорит, что они сбежали, когда поняли, что к чему. Двое ребят. Горюнов и Хусейнов какой-то. – Хусаинов, – облегчённо выдохнул Азат. – Мой сын. – И что думаете делать теперь? Пойдёте дальше в Зону, искать? Словно зная ответ, парень произнёс: – Мы с ребятами тут подумали… Если вы пойдёте вглубь Зоны за сыном, то и мы с вами. Лучше ведь впятером, чем одному. К тому же мы Зону немного знаем. Шприц, это доктор наш, вообще в «Пепле» служил, так что опыта хватит. – А двое других? – Медведь и Лич – ребята крепкие и стрелять умеют. Лич воевал, сами знаете где… – И сам знаю с кем, – закончил фразу Монгол. Он уже знал, что, позавтракав, выдвинется на поиски сына. Где искать – бог весть. Только бы не пришлось, как в песне, спрашивать у ясеня, у тополя, у ветра, скулящего снаружи. Ветер не ответит. Глава 7 Утром в Зоне пасмурно и сыро. Туман, густой, будто сгущенное молоко, разливается за околицей лагеря новичков – маленького хутора, расположенного неподалеку от границы Рубежа. Сюда приходят люди, решившие стать сталкерами. Те, у кого ещё нет опыта, нормального оружия, снаряжения. Приходят, записываются у местного командира по кличке Штифт. Идут к торговцу, который продаёт им оружие и амуницию, порой даёт в долг, подкидывает работёнку. На этом всё – иди, сталкер, воюй, добывай артефакты. Кто-то называет это приключением. Монгол никогда не понимал глупцов, которые именуют подобные испытания приключениями. Было время, когда его сын Рамиль активно читал фантастику. Временами Азат брал обожаемые сыном книги и читал пафосные аннотации: «Герой переживет незабываемые приключения…» Он смотрел на обложку книги, видел на ней страдальчески искривлённое лицо персонажа. Вопрос возникал сам собой: если герою так плохо, если путь по страницам книги сродни пытке, почему страдания называют приключениями? Но Ромка читал, ему нравилось. Сам же Хусаинов-старший прекрасно помнил своё чеченское прошлое: грязь, холод, автомат в руках, вздрагивающий при каждом выстреле. Это было приключение? Нет же! Это беда, как она есть, самое чудовищное, что случилось в его жизни. Но не приключение, нет. И вот, чтобы «пережить приключение», сотни молодых ребят – от зелёных школьников до служивших, но так и не поумневших парней рвутся в Зону. Что они ищут? Молодые, глупые… Начитавшись книжек, насмотревшись новостей и роликов на «Ютубе» о том, как герои-сталкеры лихо убивают мутантов, выдергивают из аномалий дорогие артефакты и в одночасье становятся миллионерами, они идут на поиски лучшей жизни. Большинство из романтически настроенных искателей приключений, возомнивших себя «конквистадорами в панцире железном», погибают в первые же недели. Из оставшихся лишь единицы становятся сталкерами и клянут свою юношескую дурость за страшный выбор. Один из тысячи возвращается. Облучённый, больной, израненный. Изгрызенный мутантами, пожженный аномалиями. Возвращается, чтобы пить в баре и плакать по ночам в подушку. Вот его приключение. Азат, занятый финансовыми проблемами, и не заметил, как у сына появилась небольшая книга с кислотно-зелёной обложкой и кричащим заголовком: «Зона, как она есть». Написал этот опус неизвестный журналист. Он якобы беседовал со сталкерами и военными, записывал их воспоминания о пребывании в Зоне, а после собрал всё воедино и опубликовал. Если бы о Зоне написал Женька, зло и натуралистично, никто не пошел бы в аномальные пустоши. Но хитрый журналист занимался мифотворчеством. Он превращал Зону в притягательную, овеянную легендами местность. В сказку для впавших в детство взрослых мужиков. Талантливо и ярко описал сталкеров крутыми бойцами, зарабатывающими миллионы. Словом, наврал с три короба. Десятки парней выкладывали в соцсети фотографию книжной обложки с хештегом «#ЯидуВзону» и отправлялись умирать, ведомые благостной сказкой. Хусаинов-старший не знал, что такое «хештег», мало что слышал об авторе подросткового бестселлера и о самой «кислотной» книге про Зону. Беда не приходит одна, и Монгола в ту пору интересовали вовсе не литературные предпочтения сына, а вполне прозаические поиски работы. Списанный по ранению, он долгое время работал в частной военной компании «Резец», юридически относящейся к одной из банановых республик. Так продолжалось до тех пор, пока руководитель компании, некто Валерий Стеценко, прозванный «полковником», не ввязался в военную авантюру на Ближнем Востоке. Длинные уши террористического халифата росли из каждого второго «заказа», и бывший на хорошем счету Азат решил отойти от дел. Стеценко расценил подобный демарш ценного сотрудника как предательство и пригрозил сообщить любому потенциальному работодателю, чтобы и на порог прохвоста Хусаинова не пускали. Монгол пытался устроиться в частную охранную фирму, но руководитель конторы, в прошлом боевой офицер, честно признался, что его настоятельно просили не брать на работу Хусаинова.