– Я восхищаюсь твоим решением, – сказал он. – Уверен, ты будешь служить с честью, и мы сможем тобой гордиться. Скажи, чем я могу помочь тебе в достижении этой благородной цели? Дальше начался серьезный разговор. Если Лакс действительно хочет научиться сражаться на шестах лучше, чем сейчас, единственный способ – участвовать в поединках и оттачивать свое мастерство в чем-то похожем на настоящий бой. Там, где за неверное движение платишь не выговором от учителя или легким ударом по костяшкам, а сломанным пальцем. До некоторой степени это можно найти в спортивной гатке, где бойцы в современном защитном обмундировании соревнуются на полированном полу в спортзале под крики и свистки судей. Ничего плохого в этом нет. Наоборот – несколько побед, быть может, один-два приза укрепят его репутацию. Но Лакса репутация не интересует. А к реальному бою спортивная гатка имеет такое же отношение, как олимпийское фехтование – к средневековому поединку на мечах. Лакс ждал, что сейчас «упадет второй ботинок» – что Ранджит придвинется к нему поближе и таинственным полушепотом поведает о существовании тайного общества любителей «гатки по-взрослому», устраивающих подпольные бои насмерть. Но, как оказалось, зря он принимал всерьез второсортные боевики. Вместо этого Ранджит сказал: – В наше время полноконтактной гаткой почти никто не занимается. А те, кто ее практикует – по крайней мере, хвастаются этим, – вряд ли станут бороться с тобой, побоятся за свою жизнь. Видишь ли, если бы я и знал людей, которые этим занимаются, не стал бы посылать тебя к ним. Это просто непорядочно. Наоборот, я бы посоветовал тебе их избегать. – Здесь Ранджит вздохнул и покачал головой. – Нет, в Пенджабе ты не найдешь того, что ищешь. Во всяком случае, очень на это надеюсь! Единственные на тысячу миль вокруг, кто занимается чем-то подобным, – эти чокнутые. Последние два слова он произнес по-английски. А потом кивнул. Большой оранжевый тюрбан на голове придал простому кивку особую значимость и весомость. Лакс посмотрел в ту сторону, куда кивнул его учитель, – и что там увидел? > Искусственную площадку, на которой несколько мальчишек играли в крикет. Явно не те «чокнутые», о которых говорил Ранджит. > За ними – улица, запруженная машинами и автобусами, в типично индийском стиле. Тоже ничего особенного. Никаких аварий, столкновений – и уж точно никто не дерется на шестах. > По другую сторону улицы – типичный для индийского города квартал пятиэтажек. Вдалеке – более современные высотные дома. Чем дальше, тем больше они растворяются в легкой коричневатой дымке, не рассеивающейся даже в самые ясные дни. Сегодняшний день был необычно ясным, так что сквозь пелену смога Лакс вдруг заметил – и, заметив, уже не смог от них оторваться – очертания белоснежных гор. В дальней дали, на страшной высоте, выступали они из смога, словно чистые белые зубы из запачканных табаком десен. Самые высокие из канадских Скалистых гор в сравнении с ними показались бы карликами. – На кой черт мне сдались Гималаи? – обалдел Лакс. Обычно он не ругался. Но и ехать в Гималаи ему обычно не предлагали. Горы великолепные – но это же не Пенджаб! Ранджит, казалось, был удивлен, что Лакс не понял его сразу. – Тебе, – сказал он, – стоит побольше узнать о том, что происходит на Линии Фактического Контроля. – И добавил, торопливо и совсем другим тоном: – Только своим близким не рассказывай, кто тебя туда направил. Западный Техас Аластер и Руфус заняли столики по обеим сторонам центрального помещения Денежного вагона и убивали время, глазея в окна. Аластер выпивал и, кажется, пребывал в более дружелюбном настроении. Саския подсела к нему. – Быть может, прозвучит странно, – проговорил Аластер, сосредоточенно глядя в свой стакан «лафройга»[47][Сорт шотландского виски.], – но меня поражает, насколько дешево все это обошлось. – В самом деле, Аластер, – заметила Саския, – звучит очень странно. – Вы видели эту гору серы? – И видела, и трогала, и даже смотрела, как она горит. Не вся гора, конечно, а ее толика. А как вы узнали? Аластер удивленно поднял брови: – Ее видно из космоса. Саския рассмеялась: – Подумаешь! В наше время из космоса можно хоть номер машины рассмотреть. – И не только. Мимо проплывают туристические теплоходы, так что туристы могут делать селфи. – И что с того? – А можете предположить, сколько все это стоит? – Либо на удивление большая цифра, либо на удивление маленькая. Не хочу гадать – скажите сами. – Пятнадцать миллионов долларов. – И все?! – И все. – За пятнадцать миллионов долларов можно купить столько серы? – воскликнула Саския, борясь с абсурдным желанием сбегать прикупить собственную серную пирамиду. – Мало того. В последнюю пару лет стоимость серы на сырьевых рынках пошла вверх. Очень может статься, что, просто владея этой серной горой, Т. Р. заработал больше, чем мог бы, вложив те же деньги в индексный фонд. – Иными словами, ему это обходится даром! – Гора серы находится на земле, полученной им в наследство. Ее цена также со временем растет. На ночь он разместил нас в собственном отеле. Сегодня мы ели барбекю на его автозаправке, в его ресторане. Сейчас сидим в роскошном вагоне, который он одолжил у знакомого, и передвигаемся по Техасу самым дешевым из возможных способов: в товарном составе! – Допустим. Но, согласитесь, все это потрясающе организовано и работа персонала выше всяких похвал! – Да, в этом пункте расходы были серьезные, – кивнул Аластер. – Разумеется, почти никто из этих людей не работает на Т. Р. Он нанял фирму по организации мероприятий, и очень хорошую. Саския взглянула дальше по ходу вагона. В дальнем его конце занял несколько столиков Боб со своей командой. Официант принимал заказы, его помощник наливал воду в графин. Неподалеку стоял мужчина – очевидно, охранник: не смотрел в окно, не рылся в телефоне, просто стоял. Симпатичная женщина лет тридцати болтала с Амелией и Фенной: взяв на себя задачи гида, рассказывала им историю этого вагона, показывала старые фотографии. Ну да, разумеется. Было бы просто безумием держать всех этих людей при себе на постоянной основе. Разумеется, Т. Р. нанял их на разовую работу. – Так что вы хотите сказать, Аластер? Что это все дым и пыль в глаза? – О нет, напротив, – отозвался он. – Серная гора абсолютно реальна. И то устройство, что он вам показывал… – Экспериментальный двигатель, работающий на сере. – Как видите, и дым вполне реален, – усмехнулся он. – Точнее, сернистый газ. – Я хочу сказать, что этот Т. Р. – ушлый парень. – Слово «ушлый» он произнес с интонацией настоящего шотландца. – Тратит деньги только там, где без этого не обойтись. Вот и все. – Что ж, звучит как одобрение. Он поморщился. – Проекта в целом? Может быть, и нет. Пока нет. Но организация этого мероприятия демонстрирует куда больше ума и сообразительности, чем я ожидал, когда впервые услышал от ваших людей об этом проекте и посмотрел на «Ютубе» гору старых роликов Т. Р. Мак-Хулигана. Руфус сидел от них через проход, скрестив руки на груди и глядя в окно. Раз или два Аластер взглядывал на него, словно приглашая присоединиться к разговору; Руфус этого как будто не замечал. Но вот он слегка повернулся в их сторону – как видно, был готов поговорить. – Земля ваших предков? – поинтересовался Аластер. – М-м-м? – Я скачал пару книг о команчах, – признался Аластер. Руфус покрутил головой. – Те еще ублюдки, верно? Аластер немного расслабился. В книгах о команчах немало страниц было посвящено изощренным методам казней и пыток пленников, и Аластер опасался, что для Руфуса тема его предков может оказаться чувствительной. – Мягко сказано! – с облегчением согласился он. – Так или иначе, судя по картам, мы проезжаем сейчас южную часть земли команчей, верно? Руфус взглянул на него. – Здесь везде земля команчей. – Да, скорее всего, – признал Аластер; уверенность его явно поблекла. – Уэйко, Бразос… – Нет, в широком смысле. Аластер обменялся с Саскией недоуменным взглядом и попросил: – Тогда объясните. До того Руфус потирал щетину на подбородке большим и указательным пальцами, словно разминал челюсть, готовясь произнести речь. Теперь взмахнул рукой, указывая в дальний конец вагона. – Вон тот парень из наших, – сообщил он. Аластер со своего места смотрел прямо на «команча», а вот Саскии пришлось обернуться. Единственный человек, к которому могли относиться слова Руфуса, был охранник в начале вагона. Длинные русые волосы, собранные в хвост, рыжеватая борода. Глаза – скорее всего, голубые – спрятаны за темными очками. Одет в то, что у таких людей сходит за униформу: мешковатая безрукавка поверх мешковатых штанов, заправленных в высокие шнурованные ботинки. Без винтовки за плечами такой тип выглядит голым. Он как будто вышел прямиком из американского спецназа в Афганистане, году этак в 2002-м. – Похож скорее на шотландца, – сухо заметил Аластер. – Почитали бы те свои книги, узнали бы, что команчи – это не про кровное родство, – ответил Руфус. – В самом деле, – ответил Аластер, – они… э-э… активно вербовали себе последователей.