– Небеса чисты! Видимость отличная! Сейчас Шен запустит высокомощную ракету, которая сфотографирует нас с высоты в десять тысяч футов. Улыбочку! Давай, Шен! Шен, юноша азиатской внешности, речей толкать не стал, но проявил внимание и деликатность к зрителям, начав обратный отсчет с трех. Его ракета, вторая по величине, сорвалась с «насеста» в столбе бело-желтого пламени и почти мгновенно исчезла из виду. – Позже Шен съездит за ней на джипе, разыщет и привезет нам снимки, сделанные с борта, – пояснил Лу, в то время как Шен неловко помахал паре своих друзей в толпе. – А вот и главное событие нашей сегодняшней встречи: метеорологическая ракета, которая преодолеет отметку в сто тысяч футов и пришлет на Землю телеметрические данные о ветрах в верхних слоях атмосферы и нижних слоях стратосферы. Это поможет нам вычислить поправку на снос для тех гигантских снарядов, которые, быть может, отправятся за ней следом. Эту ракету отправляла уже целая команда, и команда на вид вполне серьезная: одни – с белыми логотипами «Уайт Лэйбел», другие – с символами «Летящей S». Разница между ними была довольно туманна: на Т. Р. работали и те и другие. Ракета с ревом вспорола воздух и устремилась вверх, оставляя за собой впечатляющий столб дыма. Через несколько секунд она растворилась в голубых небесах, а через миг долину сотряс раскат грома. – Звуковой удар, – пояснил Лу. – Привыкайте! «Привыкайте…» До сих пор Саския не задумывалась о проблеме звуковых ударов, но встреча с этим явлением во плоти привлекла ее внимание. Она тронула Виллема за плечо. – Не покажете ли вы мне еще раз снимок ранчо? Целиком? Несколько секунд спустя Виллем протянул ей планшет с видом на ранчо «Летящая S» из космоса. Пина2бо было трудно разглядеть, в основном из-за натянутых сеток, камуфлирующих и долину, и соседние локации. Найдя ее наконец, Саския поместила ее в центр экрана и принялась уменьшать масштаб, пока на экране не появились соседние жилые помещения. Кластеры трейлеров и модульных домов, где жили работники ранчо. Теперь стало ясно, что они расположены дугой на определенном расстоянии от Пина2бо. На юго-западе дугу обрывал берег Рио-Гранде; на мексиканской стороне реки поселений не было. Или были? Нет, и там, прямо вдоль воображаемого радиуса, стояла кучка трейлеров. «Эта дуга – диапазон слышимости звукового удара, – догадалась она. – Почти все они вне зоны слышимости, так что ничто не будет мешать им спать по ночам!» После запуска метеорологической ракеты лишь самые увлеченные технари еще несколько минут пялились на компьютерные и виртуальные экраны. Обычные зрители потянулись к столу с напитками и к ряду раскаленных передвижных туалетов, установленных неподалеку. Все были веселы и оживлены, но никто толком не понимал, что происходит. Никто, кроме самого Т. Р., превратившего припаркованный неподалеку джип в импровизированный командный центр. Отсюда он то подзывал к себе, то вновь отсылал инженеров, жестикулировал, с кем-то говорил по телефону, всматривался в ноутбуки и планшеты, которые подносили ему помощники. По позам и жестам Саскии сперва показалось, что он недоволен, даже расстроен. Она ждала дурных вестей. Но ошиблась. То, что она приняла за недовольство, было решимостью Цезаря, пересекающего Рубикон. – Поскольку ФАА оказало нам любезность и очистило воздушное пространство над ранчо, – объявил он наконец, – сейчас мы запустим кое-что еще. Возможно, вам стоит заткнуть уши. Он положил микрофон и повернулся спиной к толпе, лицом к комплексу в другом конце долины. Толпа постепенно смолкла. Слышно было, как вдалеке тревожно прогудел клаксон. Т. Р. осторожно перешагнул ограничительную ленту, вышел на открытую площадку возле пусковых установок, взглянул на часы. На вершине шахтного копра блеснул и погас свет. А несколько секунд спустя долину сотряс звуковой удар. Т. Р., задрав голову, смотрел в небо – но смотреть было не на что. Он снова взглянул на часы, затем обернулся и жестом потребовал микрофон. Тут же служащий отцепил микрофон от стойки и поднес ему. – Следующий выстрел через семь минут, – объявил Т. Р. – Если вы надеетесь что-нибудь разглядеть, то лучше выходите из-под навесов. Сначала медленно, потом, сообразив, что происходит, гораздо быстрее люди покинули свои места в тени и собрались вокруг Т. Р., под палящим солнцем. Ограничительную ленту уже разрезали, и обрывки ее трепетали на легком ветерке. – Вы заметите дульную вспышку, – предупредил Т. Р. – Но, если будете смотреть на нее, все пропустите. К моменту вспышки снаряд уже выпущен. Смотреть нужно в небо выше. Итак, следующий выстрел: три… два… один… Саския едва разглядела снаряд, с фантастической быстротой устремившийся в небеса, меж тем как под ним ярко полыхнула и погасла вспышка. Семь с половиной минут спустя выплюнул свою «пулю» третий ствол: на этот раз Саскии удалось проследить за снарядом в течение нескольких секунд, пока он не стал невидим для невооруженного глаза. Каждый выстрел сопровождался таким же звуковым ударом. – Ни хрена себе! – вполголоса проговорил достопочтенный лорд-мэр. – Точно! – ответила Дейя Чанд, стоящая с ним рядом. – Даже после всего увиденного я не верила, что он возьмет и спустит курок! – Глазам своим не верю! – подхватил Аластер. – На самом деле! Мы исправляем климат! – Во всяком случае, мы его меняем, – осторожно поправила Эшма. – Температура от этого снизится? – спросил Руфус. – Если продолжать выстреливать, то да, – ответила Саския. – Значит, исправляем, – заключил Руфус. Недалеко от них с радостными возгласами обнимались и целовались трое венецианцев. Сильвестр стоял, скрестив руки на груди, и вид у него был совершенно ошарашенный. После третьего звукового удара он подошел к Т. Р. и пожал ему руку, широко улыбаясь из-под полей одолженной у кого-то ковбойской шляпы. Крупнейший в Мире Шестиствольник трижды разрядил каждый свой ствол, выпустив в небо в общей сложности восемнадцать зарядов, и умолк. Тестовый прогон длился пару часов, не считая времени на остывание. Задолго до конца Саскии поплохело от жары, и она вместе почти со всеми остальными удалилась в свой вагон с кондиционером, чтобы оттуда досмотреть зрелище на видеоэкране. – Значит, мы сегодня увидели N из восемнадцати, – пробормотал Аластер, открывая бутылку «Короны». Саския провела с ним достаточно времени, чтобы разобраться в жаргоне статистиков. Запуск одного-единственного снаряда – N из одного – дал бы Т. Р. много новой информации. Запустив два, он получил бы некоторые дополнительные сведения. А N из восемнадцати – уже качественно большее число, на основе которого можно произвести кое-какой статистический анализ и составить представление о возможных исходах. Местоположение упавших снарядов отмечалось в реальном времени на карте, выведенной на большой монитор. Словно бусины из порвавшегося ожерелья, они разлетелись по траектории от ранчо «Летящая S» до самой мексиканской границы. По-видимому, все они, как в планерном поезде, следовали какой-то единой базовой схеме полета. На каждом снаряде имелось две видеокамеры, одна – направленная вперед, другая – назад. Оба потока выводились на видео. Трудно представить себе более несхожие картины! Впереди виднелось только темное небо и изогнутая линия горизонта; позади – бесконечная серия вспышек, так режущих глаз, что яркость экрана пришлось уменьшить до минимума. Но это подтверждало, что пульсирующий двигатель, сжигающий серу, исправно работает и толчками выбрасывает в воздух сернистый газ. В конце вагона Т. Р. давал интервью одному из прикормленных журналистов. Он уже опрокинул в себя пару банок пива, так что теперь весело и артистично изумлялся неспособности своего собеседника понять, что такое дульная вспышка. – Это просто побочный эффект! Вспышку можно вообще убрать. Если бы мы использовали гелий, не было бы никакой вспышки – да и не надо. Единственная цель этого газа – та же, что у воздуха в духовом ружье. Да, после выстрела часть газа неизбежно вытекает из дула. Мы его контролируем, как можем, у нас есть возвратные клапаны и всякое такое. Но что-то все равно утекает. И просто его сжигать безопаснее, чем отпускать на волю и позволять ему лететь бог знает куда. – И, переглянувшись с помощником по взаимодействию со СМИ, сказал вполголоса: – Нужно больше анимации или еще чего-нибудь, чтобы проиллюстрировать процесс, – иначе все будут вот так же путаться. Еще один приглашенный журналист задал вопрос, которого Саския не расслышала. Т. Р. кивнул. – Да, пушка просто подкидывает снаряд на нужную нам высоту – в стратосферу. Около восьмидесяти тысяч футов. Там сера никому не причинит вреда, зато принесет много пользы. Что дальше? Если ничего больше не делать, снаряд вместе с серой просто упадет обратно. Можно заложить в него взрывчатку и взорвать: при этом сера рассеется в воздухе. Можно надеяться, что какая-то часть сгорит. Таков был план А. Но наши космические инженеры решили, что можно сделать и повеселее, и изобрели мотор, работающий на сере и способный на короткое время удержать снаряд в воздухе. Рабочие характеристики у него самые худшие, какие только можно вообразить, – но это неважно: мы просто выигрываем несколько минут, когда снаряд остается на нужной нам высоте и отчаянно плюется сернистым газом. Затем топливо заканчивается, снаряд падает на землю, а мы стараемся его поймать. Т. Р. указал журналистам на стрим с еще одной камеры, установленной у самой земли и направленной вверх. На экране отчетливо отображались растянутые сети. – То, что вы тут видите, именно для этого, – пояснил Т. Р. – Совершенно как в цирке. Камера в нескольких милях отсюда, ближе к Рио-Гранде. Еще несколько минут вся компания пыталась разглядеть на экранах следующую стадию процесса, но видела лишь какую-то невнятную мешанину. – Короче, – заговорил Т. Р. после того, как его нетерпение достигло апогея и нашло разрядку в серии комических проклятий, – суть в том, что эти треклятые снаряды – многоразовые. Мы их ловим сетями, складываем в кузов, везем обратно и стреляем ими по новой. Заодно даем людям работу – серьезную работу на земле, безопасную и высокооплачиваемую. Идите сюда, если хотите увидеть, о чем я. Т. Р. вывел журналиста из Пивного вагона наружу – за ними последовали Саския и все прочие, – провел несколько метров до открытой площадки, где уже был установлен очередной солнцезащитный навес. Под ним лежал на демонстрационной стойке огромный снаряд. При приближении публики приставленный к снаряду сотрудник в белой шляпе принялся что-то излагать, но Т. Р. оборвал его на полуслове. – Большая часть снаряда пустая. Просто полая. Это контейнер для серы, – пояснил он. – В этом-то вся суть. – Он похлопал снаряд по плоскому основанию. – Это поддон, на который давит водород во время выстрела. Он отпадает сразу, и мы его подбираем. Он снял поддон и бросил на землю. Под ним открылось отверстие конической формы, ведущее в середину снаряда. – Клиновидное сопло, ведет в камеру сгорания. Отсюда выходит сернистый газ. – Затем он подошел к острому носу снаряда, взялся за него и без усилий отсоединил. – Еще одна съемная часть. Ее снаряд отбрасывает уже в стратосфере. Падает, как волан. Мы ее находим и прикручиваем к новому снаряду… или нет. – Под острым носом обнаружилось еще одно отверстие, ведущее в глубины двигателя. – Сюда попадает воздух. – Т. Р. отступил на шаг. Без носового конуса, без поддона фантастическая «пуля» превратилась в обычный реактивный двигатель. – Мотор сжигает серу, выделяя сернистый газ, и снаряд летит вперед. Интересный побочный эффект этого процесса: спасение миллионов жизней и триллионов долларов от результатов глобального потепления. Однако с чисто инженерной точки зрения у нас тут проблема, и вот в чем: на одной сере далеко не улетишь и долго в воздухе не продержишься. – Он открыл дверцу в верхней части снаряда, и глазам зрителей предстало неглубокое, но широкое отделение, заполненное какой-то оранжевой тканью. – Показать вживую, как это работает, у нас не вышло, на видео ничего толком не разглядишь – так что просто взгляните на картинку. И он указал на плакат, приклеенный к куску пенопласта, закрепленному на стойке защитного навеса. Картинка изображала водный парашют, какие часто можно увидеть на буксире у быстроходных катеров где-нибудь на морском курорте: изогнутая ведущая линия, за ней – крыло из жесткой ткани и система строп, поддерживающих груз. – Такой вот парашют придает снаряду подъемную силу, превышающую сопротивление воздуха, и помогает удерживаться на лету подольше. Он, конечно, все равно начинает снижаться, но не торопясь, без суеты. Кроме того, чем больше сгорает серы, тем легче становится снаряд. И чем ниже опускается, тем плотнее там воздух. То и другое нам на руку. К моменту, когда бак пуст, эта чертова штуковина уже так наловчилась летать, что может довольно долго скользить в воздушных потоках. Даже если она над Мексикой – вполне может вернуться и попасться к нам в сеть. – Теперь ясно, зачем все вокруг затянуто сетями, – заметила Саския. – Неудивительно, если все эти поддоны, носовые конусы и сами снаряды дождем сыплются с небес! – Иной на моем месте сказал бы, пожалуй, что именно для этого Бог создал Западный Техас, – усмехнулся Т. Р. – Обратите внимание на концентрические круги по всей карте. ВКО – вероятные круговые ошибки – для всего, что падает с неба. Нам известно, где весь этот мусор должен приземлиться. Метеорологические ракеты считывают погодные условия. Затем мы прослеживаем траекторию каждого снаряда, чтобы составить точную картину ветров в верхних слоях. В результате можем заставить снаряд упасть там, где это совершенно безопасно – где нет ничего, кроме змей и камней. – Дороговатый способ уничтожать змей! – пошутил какой-то остряк. Т. Р. не улыбнулся в ответ. – Отнюдь, – ответил он, – если вы прикинете стоимость моей недвижимости в Хьюстоне. – Он перевел взгляд на Саскию. – И другие могут проделать такие же вычисления. Помните цифру, которую я вам называл? – Вы только и делаете, что называете какие-то цифры, Т. Р. Вам стоит быть конкретнее. – Над Хьюстоном. В дроне. О каких деньгах мы говорим? Помните? А кто-нибудь помнит? 1,75 триллиона долларов. Общая стоимость всей недвижимости в Хьюстоне вместе с пригородами. Допустим, я и мои друзья – те, кто живет в больших домах на сваях вдоль Буффало-Байю, – владеют одним процентом этой недвижимости. Это около двадцати миллиардов. Если стоимость домов в Хьюстоне упадет на десять процентов – два миллиарда вылетят в трубу. А если на десять процентов возрастет… – и он махнул рукой в сторону Шестиствольника, – только одно это оплатит мне все расходы. – Вы хотите изменить климат во всем мире, – воскликнул Боб, – чтобы сделать деньги на продаже недвижимости в одном Хьюстоне?! – Не только, – улыбнулся Т. Р. – Те из вас, кто не живет в Хьюстоне, могут сами посчитать то же самое для своих родных мест. Уровень моря везде один и тот же. – Он взглянул на часы. День близился к вечеру. – Ох, совсем забыл! Прошу простить, что так долго держу вас на жаре, – ведь у меня для вас подарки! И Т. Р. указал на одинокий грузовой вагон, стоящий на запасном пути чуть поодаль. Рядом с ним высился защитный навес. Под навесом – улыбчивая красотка в белой ковбойской шляпе, странно смотрящейся вместе с геокостюмом, закрывающим красавицу от подбородка до ковбойских сапог. На Саскии геокостюма не было, и она чувствовала, что ее жароустойчивость подходит к концу, однако решила подойти и посмотреть. Вагон был как будто специально выбран воплотить в себе закат индустриальной революции. Выглядел он так, словно за свою жизнь проехал не меньше миллиона миль, пережил несколько крушений и наконец достиг пункта назначения. Все в нем было погнуто и покорежено – ни одной прямой линии. Выцветшие, облезлые надписи на стенах почти неразличимы из-за ржавчины. Вагон был до самого верха наполнен углем, и вокруг валялись куски угля. Подойдя ближе, под благословенную сень навеса, Саския обнаружила на столе ряд стеклянных колпаков вроде того, что демонстрировал им Т. Р. вчера за ужином. Каждый стоял на деревянной подставке. Из-под каждого сиял золотой кубик, который Саския могла бы принять за полпачки масла, если бы за последние два дня не видела столько серы – и не слышала столько разговоров о ней. – Прошу, ваше величество; хотите забрать подарок? Я прикажу упаковать его для поездки и доставить в ваши апартаменты. – Вы очень добры, – ответила Саския. Подойдя вплотную, она прочла надпись, выгравированную на латунной табличке, привинченной к деревянной подставке: ТЕХАССКОЕ ЗОЛОТО ЭТОТ ОБЪЕМ ЧИСТОЙ СЕРЫ нейтрализует действие глобального потепления, вызванного ОДНИМ ВАГОНОМ ЧИСТОГО УГЛЯ. Каждый снаряд, запущенный в Пина2бо, содержит в 20 тысяч раз больше серы. – Какова пропаганда! – послышалось рядом. Обернувшись, Саския увидела у себя за спиной Корнелию. В тоне ее слышалось нечто среднее между презрением и восхищением. Корнелия признала себя побежденной и отказалась от любых попыток выглядеть элегантно в пользу геокостюма. Однако благодаря этому лицо ее смотрелось куда лучше, чем, должно быть, у самой Саскии. (Сейчас Саския использовала Лицо Номер Ноль, с каким обычно купалась или работала в саду.) – У него талант к броским фразам, – заметила Саския. – Представляю себе, как он это декламирует на «Ютубе»! «Техасское золото»! – Появится с этим на «Ютубе» – мигом сменит ковбойский костюм на оранжевую робу. – Хм… понятия не имею, как все это оформлено юридически. А вы? – Я тоже.