Он, пожалуй, бывал здесь часто, ибо знал, где находился тайный вход. Металлическая сетка была искусно отогнута, будто бы ожидая нас. — Это ты сделал? — прошипела я изумленно, когда он ловко юркнул в получившийся проход. Вместо ответа Питт схватил меня за руку, втаскивая следом. — Бежим! На полусогнутых мы пробежали до лодочного домика, мимо поста охраны, избегая света прожектора. — Ты рехнулся! — пискнула я, едва сдерживаясь от смеха. Легкий морской бриз кружил над нами. Я жадно вдохнула свежий аромат, поймав на себе взгляд Сайверса. — А ты, оказывается, плохая девочка, Лимма, — усмехнулся он, неожиданно притягивая меня к себе и быстро целуя в губы. — А теперь побежали! Не успела я опомниться, как Питт снова потянул меня, и мы быстрыми перебежками добрались до скал и скрылись за ними. Море бушевало, обдавая нас соленой прохладой. Парень вел меня вдоль берега к одиноко стоящему выгнутому камню. — Это парус, — бросил Сайверс, — здесь самое лучшее место из всех, что есть на этом пляже. Оно и вправду завораживало, а каменный парус неплохо скрывал от смотрящих с вышки. Питт вдруг откинул булыжники у основания паруса, извлек сумку. — А ты неслабо подготовился, — усмехнулась я, когда он потянулся к замку. — Еще бы, — он извлек тростниковый коврик, небольшую круглую свечу, два пластиковых стаканчика и бутылку. — Это что? Вино? — хохотнула я. — Да брось? — Только не говори, что ты не пьешь, — отозвался Питт, — оно коллекционное и стоит кучу денег. — Но это не значит, — усмехнулась я, — что оно окажется вкусным. — Маленькая зануда, — одарил меня улыбкой Питт, вынимая из кармана зажигалку и поджигая фитиль свечи. — Только не смотри на меня вот так. Я ни хрена не смыслю во всей этой романтической фигне, просто мне показалось, что это тебе понравится. — Особенно отсутствие штопора. — Твою мать! — сокрушенно вздохнул Сайверс. — Может, сходить, спросить у охраны? — подтрунивала я. Питт снова вскинул глаза. Пламя свечи вспыхнуло, освещая его лицо. Чертовски красивое лицо и взгляд, в котором пробуждался животный интерес. — Да ты издеваешься надо мной, — лукавая улыбка возникла на его губах, — это нечестно, Лимма. Я ведь хочу сделать тебе приятно. — Мне приятно. Он покачал головой. — Пока еще нет, но обещаю, что будет. Он отставил бутылку, взял меня за руку и заставил опуститься на коврик. — Ты, наверное, думаешь, что я настоящий кретин, раз забыл штопор, да? — прошептал парень. Я не успела сказать ни слова. Он обхватил ладонями мое лицо и припал к губам. Нас окутывал густой вечерний воздух и грохот морских волн. Его и меня, как одно целое. — Какая же ты сладкая, Лимма… — зашептал Питт, прерывая поцелуй, чтобы отдышаться. Его пальцы очертили контур моих губ, спустились по подбородку к шее, скользнули по трепещущей жилке, по ключице и ниже, к груди, а горячий рот Сайверса приник к нежной коже за ухом, покрывая поцелуями. Я закрыла глаза, погружаясь в негу. Я падала, падала и падала в самую бездну адски жаркого холода. Противоречивая дрожь охватила тело. Жажда, возбуждение, паника — вот что я чувствовала. Первая пуговичка на лифе платья расстегнулась буквально сама собой — так невесомо и неощутимо порхали руки Питта. Я даже не поняла, как оказалась в лифчике. Платье было спущено до талии. Жадные ладони коснулись груди, легонько сжали, сминая белое кружево, открывая взору ореолы сосков. Сайверс задышал чаще, утыкаясь лицом мне в висок, не отрывая взгляд от представившегося зрелища. А мне стало безумно стыдно, правда не настолько, чтобы я остановила Питта от следующего: его большой палец прошелся по горошине соска, заставляя его затвердеть и сладко заныть. Я закусила дрожащие губы, едва не задохнувшись от удовольствия. Однако Сайверс намеревался владеть и ими. Жарко шепча что-то, он облизал мой рот, буквально пожирая его. Чтобы проникнуть глубже, парень обхватил мой затылок, притянул. Питт дышал так, будто только что пробежал пару кругов по полю. Его тело напрягалось, становясь каменным. И со мной что-то происходило: внутри, внизу живота, наливалась пульсирующая тяжесть. — Лимма… — твердил Питт снова и снова мне прямо в губы, а затем с упоением терзал их. Гормоны бушуют, как ненормальные. Я сжимаю колени и вдруг чувствую, что рука Сайверса, его пальцы, скользят под юбку, по бедру. Так сладко, мучительно медленно и пугающе. С моих губ срывается хриплый вдох, и я задерживаю дыхание, сосредоточившись лишь на этом, последнем, прикосновении — на дьявольски приятном скольжении к самому сокровенному. Питт касается краешка моих трусиков, невесомо ведет рукой к лону, наваливаясь на меня, принуждая лечь. Его губы настойчивы и неугомонны. И я отчетливо понимаю, что он заведен до предела, даже больше, в голове мелькает до ужаса откровенная мысль: «Сейчас все произойдет, Лимма. Ты хочешь этого? Действительно хочешь?» Не успеваю осознать, что лежу под ним. Мое платье болтается где-то на талии, а Сайверс запускает руку мне между ног. Прекрасно понимаю, что сейчас он почувствует, как я промокла. — Питт… — попытка свести бедра не привела ни к чему. Мало того, уверена, Сайверс уже неспособен остановиться. Для него все еще горит «зеленый». Пламя свечи трепещет, но вдруг яркий свет врезается в нас, слепит. — Посмотри-ка на эту парочку! — слышится где-то. Стоит отдать охране должное — они иногда появляются вовремя. Глава 6 Питт каким-то чудом успевает схватить бутылку. Будто она — самое важное сейчас. У меня сердце колотится от резкого всплеска адреналина, а еще оттого, что я толком не успела натянуть верх от платья. И мы оба почему-то ржем, как придурки. Лучи фонарей врезались в наши спины, пересекали путь, выхватывая из мрака отгиб в сетке, к которому мы неслись со всех ног. Я слышала хриплое дыхание догонявших так близко, что моя душа уходила в пятки. Но, черт возьми, я никогда так не веселилась! Правда, смеяться мне расхотелось сразу же, как только чья-то рука дотянулась до моих волос, рванула назад, заставляя меня упасть с резким вскриком боли. Питт сразу остановился. — Проклятье! — свет фонаря замигал, затем поскакал по камням. Два мужских силуэта несколько секунд боролись, а затем один из них схватил меня за руку. И мы снова побежали. Я слегка оцарапала плечо о сетку, когда мы выбирались. И плевать! Это было просто крышесносно! — В машину! — закричал Сайверс. Однако ни он, ни я так и не успели в нее заскочить и унестись прочь. Питта повалили двое, а я замерла сама, стоило лишь услышать команду: «На землю! Живо!» И каково же было наше удивление, когда милое приключение закончилось в полицейском участке. Конечно, мы не предполагали, что все может зайти так далеко. Проникновение на охраняемую территорию — это же сущий пустяк, думали мы. Ох, как мы ошибались. — Я позвоню матери, она заплатит штраф, — убежденно сказал мне Питт, прежде чем его увели в кабинет со стеклянной дверью, через которую я могла наблюдать, как его допрашивают. Времени тогда было около одиннадцати вечера, и я прекрасно знала, что Дейна сходит с ума от волнения. Я сидела в коридоре под пристальным наблюдением одного из полицейских, который не спускал с меня глаз и похабной улыбочки со своего лица. На противоположной стене красноречиво тикали круглые часы с белым циферблатом. А в участке текла размеренная рутинная жизнь. Питт все еще сидел за стеклянной дверью, когда в коридоре раздались торопливые шаги. Женщина, которой, казалось, не было еще и сорока, ухоженная, строгая и холодная, будто изображение на картинке, стремительно приближалась. У нее были светлые блестящие волосы и идеальный макияж. Строгий деловой костюм и маленькая сумочка с золотым ремешком, которую она держала в одной руке, добавляли ей солидности. За ней шагал мужчина в сером костюме с папкой, который не переставая бубнил, что «это всего лишь досадное недоразумение, и вскоре все прояснится».