— Я тут пообщался кое с кем в МВД, пока ты ездил, — сказал он. — Где-то там, в недрах Центрального аппарате, есть УОБГЗ — Управление по обеспечению безопасности лиц, подлежащих госзащите. Такие подразделения могут быть и в других силовых структурах. Но там занимаются свидетелями по делам, связанным, в основном, с оружием, наркотиками и прочей дрянью. Так что, сначала тебе в МВД, а там тебя сориентируют. *** Виталий отправился в Управление обеспечения безопасности и защиты свидетелей во вторник. Так ему посоветовал Тесть. Молодой человек, горевший нетерпением поскорее закончить дело и собиравшийся приступить к нему уже с понедельника, удивился. Тесть, давно идущий, по его словам, "по большой бюрократической тропе", объяснил Виталию почему в понедельник лучше не обращаться в государственные органы. — Понедельник тяжёлый день для управленцев, ибо идёт сразу за выходными. Сам знаешь, какими мы бываем порой в этот день, — сказал он с усмешкой. А с другой стороны, по закону подлости в выходные дни сплошь и рядом происходят события, которые часто требуют оперативного разбирательства уже в понедельник. Особенно это относится к силовым структурам. Одним словом, в понедельник, может статься, им будет просто не до тебя, — подытожил он. Но им было не до Виталия и во вторник. Пройдя череду дежурных, секретарей и помощников, он добрался, наконец, до заместителя начальника Управления. Тот его выслушал, просмотрел его «верительные грамоты» от адвокатской конторы, сказал, что вопрос решаемый, но не сейчас. Есть обстоятельства, которые не позволяют пока организовать его встречу с Екатериной Заикиной. Сроки неопределённые. — Мы сами позвоним. Нам звонить не надо, — закончил Заместитель, поднимаясь и провожая Виталия до двери. Действительно, Управление было сейчас очень занято. В определённом смысле, оно просто гудело совещаниями, вызовами на ковёр, распеканиями, угрозами наказания и т. п. Случилось то, чего боялись, чего не должны были допустить и чего давно в этом ведомстве не случалось. Исчезла подопечная Управления К.Г. Вильзен. Исчезла без следа. То ли сама куда-то скрылась, то ли была похищена. Никто из ее соседей по дому ничего не видел и не слышал. Старушка, которая несколько дней назад прогуливалась с Калерией Германовной в сквере и оказалась последней, кто ее видел, тоже ничего сказать не смогла, кроме того, что после прощания Калерия пошла к северному выходу, а она сама — в противоположную сторону. Квартира Калерии была закрыта, следов взлома на двери обнаружено не было, в самой квартире все было в порядке. Там был свежий воздух, форточки открыты. На кухне в мусорном ведре обнаружили нарезанные овощи, видимо, для салата. Хорошие овощи, но почему-то в мусорном ведре. По их скукоженному, заветренному и вялому виду определили, что из них пытались готовить несколько дней назад. Но почему-то хорошие продукты выбросили. Может быть, это сделала хозяйка квартиры, вынужденная покинуть ее в спешке? Или это сделали похитители, зачищая свои следы? Навели тайно справки, не появлялась ли Калерия Германовна у дочери. Нет, не появлялась. Ни в одной кассе общественного транспорта Калерия следов не оставила. Также, как и в полицейских сводках, больницах и моргах. Сотрудничающие с органами криминальные элементы, какими-либо сведениями поделиться не смогли. Были веские основания полагать, что Калерия Вильзен была похищена. И проделано это было на высоком профессиональном уровне. Похитители не оставили абсолютно никаких следов. Если это похищение, то в том, что за этим стоит Начальник охраны Банкира, почти никто не сомневался. По оперативным сведениям, он должен был сделать подарок Банкиру ко дню выхода того на свободу по УДО, чтобы тот лично с ней расправился. Но условно-досрочного освобождения не произошло. Тогда зачем было совершать похищение? Чтобы убить? Но почему не убили в квартире? Кто-то из оперативников старшего поколения, с опытом девяностых годов, высказал такое предположение. Коль скоро Банкир утратил надежду когда-либо лично добраться до Заикиной, он мог доверить это подручным, потребовав заснять расправу на видео. В квартире осуществить мучительное зверство проблематично, вот и вывезли женщину куда-то в глухое место. Кто-то, из досконально изучивших досье Начальника охраны, в том числе отзывы о нем тех сотрудников органов, кто знал его по совместной службе, засомневался в том, что тот допустит мучительные истязания женщины. — Нет, это не его стиль, он на это не пойдёт. Он убийца, но не мучитель. У него голова — дом советов. Он задумал что-то другое, — возразил он оперативнику-ветерану. — У него сейчас в голове может быть только одна мысль: как выбраться из России, — сказал, обобщая сказанное, начальник оперативного отдела. — Страшно рискуя, он приехал к освобождению Банкира, а того не выпустили. Что ему теперь остаётся? Возвращаться назад в Европу. И его «дом советов» должен думать о страховке на случай, если на границе его прихватят. А какая может быть лучшая страховка для него? Заложница. Она нужна ему живой и таковой будет оставаться, пока он в стране. Наша задача? Искать место, где он ее прячет. И ведь можем и не найти. Если мы возьмём его, он начнёт торговаться и мы, хочешь — не хочешь, выпустим его, ради сохранения ее жизни. Так что, все силы на выездные ворота России: аэропорты, вокзалы, пропускные пункты и т. п. и транспортные кассы. Возьмём его — спасём женщину. ПОХИЩЕНИЕ Калерия Германовна обычно возвращалась с прогулки часам к одиннадцати, до наступления дневного пекла. Так было и этот раз и она уже начала подготовку к приготовлению обеда, когда услышала шум на лестничной площадке. В дверной глазок она увидела у дверей квартиры напротив трех мужчин и большую вертикально стоящую коробку, в каких обычно доставляют из магазинов новые холодильники. — Обновка у соседей, что ли? — подумала она и вернулась на кухню. Но через минуту раздался звонок у двери. Она снова выглянула в глазок. У двери стоял солидный мужчина с усами и с бумагами в руках. Типичный бригадир грузчиков. — Что вам нужно? — спросила Калерия Германовна — Извините, — прокричал мужчина, — мы привезли заказ, холодильник вашим соседям в 32-ю квартиру, но не можем дозвониться. Может звонок не работает или их нет дома, вы не знаете? Мы с ними договаривались, но немножко опоздали. Пробки сегодня большие. Калерия Германовна подумала, что соседи, наверно, не дождались своего заказа и ушли на работу. Собираясь сообщить грузчикам рабочий номер телефона соседки, она совершенно автоматически сбросила цепочку и открыла дверь. Но ничего не успела сказать. Большая нечистая рука усатого грузчика запечатала ей рот. Ее втащили в квартиру, липким скотчем залепили рот, посадили на стул. Ошеломлённая происходящим, Калерия Германовна успела с ужасом подумать, что сейчас ее привяжут к стулу и будут пытать, когда один из мужчин поднял ей левую руку и перетянул жгутом выше локтя. Откуда-то взявшаяся девушка в мини-юбке ловко ввела ей иглу в вену, а затем залепила место укола лейкопластырем. Теряя сознание, женщина успела заметить, как в квартиру втащили и открыли картонную коробку из-под холодильника. Она оказалась пустой. Калерия Германовна уже не видела, как другой мужчина сгрёб в целлофановый пакет лекарства с ее тумбочки у кровати, прошёл на кухню, выключил электрический чайник и газовую конфорку. Открыл форточку. В последний момент зачем-то сбросил в мусорное ведро овощи, приготовленные ею для салата. Стащив с кровати покрывало, мужчины грубо закатали в него Калерию Германовну и этот рулон уложили в коробку от холодильника. Бросив туда же пакет с лекарствами, вынесли коробку на лестничную площадку. Потом, сняв ключи с крючка у двери, аккуратно закрыли входную дверь, а ключи бросили под коврик у входа. Коробку спустили по лестнице к дверям подъезда, вплотную к которому, задним бортом, стоял фургон. На его стенках стояла надпись — «холодильники». Грузчики впихнули коробку в фургон, вскочили туда сами и машина, быстро отъехав от подъезда, влилась в автомобильный уличный поток. Кроме нескольких прохожих на тротуаре в отдалении, никого рядом не оказалось. Неизвестно откуда взявшаяся девушка, сделавшая женщине укол, также неизвестно куда исчезла. За все время этой операции, с того момента, как Калерия Германовна открыла дверь, грузчиками не было произнесено ни слова. Этого и не требовалось, похищение было отрепетировано и не раз и заняло чуть больше трёх минут. *** Начхран Банкира, вернувшийся в Россию в ожидании его выхода на свободу по УДО, навестил некоторых из высокопоставленных «оборотней в погонах». И напомнил им о их взаимовыгодном сотрудничестве с Хозяином, когда тот, ещё будучи на свободе, заправлял своей империей, щедро вознаграждая за оказываемые ему противоправные услуги. Так, Начхрану удалось получить сведения о местонахождении Екатерины Заикиной и о ее новом имени. Начхран восстановил свою боевую группу, состоявшую из отлучённых от государственной службы бывших ментов и спецназовцев. Они-то и разработали, и отрепетировали операцию похищения женщины. Был изучен распорядок ее дня и в будни, и в выходные. С такой же тщательностью отследили местонахождение соседей по подъезду и по лестничной площадке в рабочие дни. Место заточения подобрали в соседнем городке, где заложнице предстояло находиться до тех пор, пока не освободится Банкир. А тот поставил начальнику охраны обязательное условие, чтоб она оставалась в здравии вплоть до того времени, как он доберётся до неё лично. Но Банкир не смог добиться УДО, ему грозило продление срока заключения, и операция похищения подвисла. Между тем, начальник охраны не мог долго задерживаться в России. Хотя две пластические операции изменили его внешность, он, сам в прошлом оперативный сотрудник спецслужб, знал, что рано или поздно до него доберутся. Его мог заложить и уголовный мир, который очень его невзлюбил, с тех пор как он подставил пару воров в законе, свалив на них пропажу одного из их «общаков», который он же и присвоил. Начхран сомневался, что сможет покинуть страну без проблем. Поэтому решил подстраховаться — использовать похищение женщины в своих интересах, держать ее как заложницу или фигуру торга с силовыми структурами до тех пор, пока сам не окажется за границей. В ЗАТОЧЕНИИ Фургон с надписью «холодильники» подъехал к «хрущевке» на дальней окраине соседнего городка. Единственный подъезд дома был обращён к торцу производственного здания без окон. Грузчики подняли коробку из-под холодильника на пятый этаж и внесли в дверь одной из двух квартир на площадке. Вторая дверь здесь никогда не открывалась, потому что обе квартиры на этаже были объединены в одну. Калерия Германовна очнулась на диване в комнате, освещённой торшером у изголовья и настенным бра. Голова болела, в теле ощущалась вялость, язык распух. Кожа вокруг рта саднила. Но Калерия была рада, что хоть скотч сняли. Хотелось вздохнуть полной грудью, но не получалось. Единственное окно в комнате были зашторено. С трудом поднявшись, она немного посидела, справляясь с головокружением, потом, пошатываясь, прошла к окну и раздвинула шторы. Окна не было. На его месте были наклеены фотообои с изображением пластиковой рамы и городского паркового пейзажа за ним. Женщина подошла к единственной двери напротив дивана. Она была заперта. Рядом стояла хлипкая пластиковая табуретка на трёх ножках, на которой она увидела тарелку с парой бананов и яблоком, бутылку с минералкой и кружку. Бутылка была плотно закрыта и Калерии Германовне понадобилось большое усилие, чтобы ее открыть. С жадностью выпив сразу полкружки, она вернулась к дивану, трезво рассудив не биться в закрытую дверь. — Сами придут, куда денутся, — подумала она, удивившись попутно своему хладнокровию и трезвости мышления в такой ситуации. На смену страху, испытанному ею в собственной квартире, пришло состояние полной заторможенности. Думать ни о чём не хотелось, налитые тяжестью веки опускались. Она снова легла и задремала. Калерия Германовна проснулась от звука открываемого замка и скрипа поворачиваемой ручки двери. Сердце ее бешено заколотилось. Не шевелясь, она наблюдала сквозь глазную щёлку, как молодой мужчина вкатил в комнату низкий сервировочный столик. На нем стоял электрический чайник, бутылка молока, сахарница, чашка с блюдцем, коробка с пакетиками чая, несколько печенюшек. На нижней полке столика стояла пятилитровая банка питьевой воды. Немного сзади и сбоку шла молодая женщина. Она остановилась шагах в двух от дивана и пристально оглядела Калерию. Молча поставив столик рядом с диваном, молодые люди вышли, снова закрыв дверь на ключ. Калерия Германовна понимала, что она похищена, но с удивлением для себя не испытывала обычного в таких случаях панического ужаса. Этот ужас остался в ее квартире. Она так долго жила в ожидании чего-то подобного и даже смерти, что после выхлопа паники в момент захвата, ее нервная система как бы спружинила, смягчила потрясение. Главное сейчас — она жива. Конечно, тревожность, как отголосок недавно пережитого страха, давала о себе знать и некоторой спутанностью сознания, и учащённым сердцебиением. Но в целом, она держала себя в руках. А сонливость, общую вялость тела она целиком и полностью относила к продолжающемуся действию введённого ей препарата. Женщина постоянно чувствовала желание лечь, закрыть глаза, забыться. Она не стала этому противиться. А пробудившись так же внезапно, как и заснула, она сразу поднялась и приступила к обследованию комнаты. Над диваном обнаружила небольшой кондиционер. Судя по зелёному огоньку, он был включён в автоматическом режиме, температура воздуха в комнате была вполне сносной. В углу комнаты, куда меньше всего достигал свет торшера и бра, обнаружилась малоприметная дверь, по цвету в тон обоев на стенах. За ней оказалась душевая кабина и унитаз. — Прямо-таки — санаторий, — горько пробормотала затворница, разглядывая эти удобства. Женщина умылась, привела себя в порядок, глядя в маленькое зеркальце, вделанное в пластмассовую стенку душевой кабины. Выйдя на середину комнаты, она с минуту прислушивалась. Ни малейшего звука, кроме щелчка вновь включившегося кондиционера и его еле уловимого шелеста, она не услышала. Подойдя к двери, приложила к ней ухо. Полная тишина. Она села на диван у сервировочного столика, взяла из сахарницы кубик сахара и положила себе в рот. Поставив локти на колени и положив подбородок на сплетённые кисти рук, она застыла в этом положении. — Где и когда я подставилась? — мучительно пыталась она сообразить. Первая мысль ее была — «Валентина!». Конечно, сотрудник, приехавший по звонку Калерии, успокоил женщину, сказал, что провёл с девушкой соответствующую беседу, предупредил ее об ответственности за разглашение всей этой истории. Даже потребовал от Валентины забыть имя и номер телефона женщины. — Но это же просто смешно, — сказала ещё тогда Калерия Германовна оперативнику. — Как можно забыть, если у человека хорошая память? — Эта разбитная бабёнка могла ляпнуть кому-то из своих мужиков. И пошло-поехало, — продолжала она размышлять. — И так ли уж ни при чём этот Константин, таскавший ее имя и телефон по постелям своих женщин? Калерию Германовну не оставляло беспокойство после той истории с «трупом». Она просила и ей обещали поменять и номер телефона, и квартиру, но, как теперь стало ясно, слишком затянули с этим делом. И причина проволочки, скорее всего, была чисто бюрократическая. Чиновничья волокита. — Неужели Валентина? — снова и снова возвращалась Калерия к этой мысли. Но самой ей в эту версию почему-то не очень верилось. Она открыла крышку чайника, вода там была, оставалось только включить, что женщина и сделала. Мысль о возможном отравлении она отбросила ещё тогда, когда воспользовалась бутылкой с водой у двери. — Им ничто не мешало убить меня в моей квартире, — подумала она тогда. — Но они почему-то этого не сделали. Значит, и травить пока не будут. Чай с двумя кусочками рафинада получился неожиданно ароматным, и Калерия заварила ещё один пакетик. Но ее чаепитие было прервано щелчком замка двери. Женщина вздрогнула, напряглась и застыла с чашкой чая в руке. В проеме двери появился тот же мужчина с подносом, на котором стояла тарелка с едой, лежала ложка и пара кусочков белого хлеба. Калерия успела разглядеть за спиной мужчины короткий коридор, который, очевидно, вёл в кухню и там было окно, а за окном угасал закат. — Значит уже глубокий вечер, — отметила про себя женщина. — Неужели я нахожусь здесь уже целый день? Или это уже следующий подходит к концу? Мужчина одной ногой ловко прикрыл за собой дверь, лишив женщину красивой картинки, и, молча, повелительным кивком головы снизу-вверх, велел Калерии освободить место на столике. Она поняла и не дожидаясь его новой команды перенесла на столик содержимое подноса. На лице мужчины отразилось некое подобие то ли улыбки, то ли ухмылки, и он вышел. У Калерии вертелись на языке вопросы, но она решила пока не спешить. Тем более, что догадывалась — ответ вряд ли получит, а то ещё и рот ей запечатают. Она до сих испытывала дискомфорт на коже вокруг рта от грубо сорванного скотча. С утренней чашки кофе с молоком ещё дома во рту Калерии, кроме воды и чая, не было ни крошки, и она заставила себя съесть и пюре, и сосиску. Тяжёлая еда на ночь сделала своё дело и Калерию снова потянуло в сон. Ее раздражал яркий свет высокого торшера, стоявшего у изголовья дивана, и она решила его выключить. В поисках кнопки выключения, она обогнула угол дивана и обнаружила у торшера полочку, которую раньше не заметила из-за высокого валика дивана. А на ней — пакет с лекарствами. Заглянув в него, она с удивлением нашла там свои препараты. Это было поразительно. Чего-чего, а этого она никак не ожидала. ОНИ заботятся о ее здоровье? С какой стати? Горячее питание, лекарства и полная изоляция от мира, что это значит? И это было странно. Ведь с ней должны расправиться. В том, что ОНИ собираются поступить именно так, Калерия не сомневалась ни минуты. У женщины сон как рукой сняло. Несколько часов она не находила себе места: то лежала, то бродила по квартире, то садилась, размышляя, что происходит. Можно ли ей расслабиться и забыть свои страхи? Одно время она даже заподозрила, что похищение не имеет отношения к ее делу. Может быть, это какая-то операция ее охранников, ради неё самой. Но вспомнив, как грубо производился ее захват, от этой мысли отказалась. Наконец, измотав себя думами и долгим пребыванием на ногах, прилегла и заснула. У Калерии не было с собой часов, и она не знала, сколько проспала. Встав и умывшись, она почувствовала себя физически значительно лучше и, выпив чашку чая, стала ждать. Открытие, сделанное ею вчера при обнаружении своих лекарств, не избавило ее от страха. Заставляя себя ни о чём не думать, она разглядывала фотообои на месте окна, ходила по комнате. Когда звякнул язычок замка, мурашки вновь прокатились по всему ее телу. Но это был завтрак, причём, завтрак горячий. Ей принесли манную кашу со сливочным маслом. — Прям, санаторий какой-то, — опять подумала она. Еду принесла та же женщина, что заходила вчера. Калерия попробовала с ней заговорить, но из этого ничего не вышло. Женщина отрицательно покачала головой и уже на выходе сделала пальцами рук какой-то знак. Калерия не поняла, но у неё возникло подозрение, что это был знак из тех, что используют немые в своих беседах друг с другом. Время тянулось страшно медленно. Для женщины, обычно достаточно подвижной в жизни, это было нелёгкое испытание. Ожидание чего-то крайне неприятного для неё и, скорее всего, смертельно опасного, угнетало. Лекарства, горячее питание не только не ослабили ее страхи, но в этой заботе о ней она чувствовала какой-то ещё более опасный для себя подвох. Она была уверена, что уж сегодня-то все случится, откроется, она увидит тех, кто стоит за ее похищением, узнает, зачем ее похитили. Собственно, ответы на свои вопросы она и так хорошо знала. И облилась холодным потом, когда несколько часов спустя, снова клацнул дверной замок. Ноги не держали ее, и она опустилась на диван. Но вошли те же молодые люди, принесли обед.