Домой в свою деревню Заикино Полина вернулась в военной форме в ноябре 1945 года с ребёнком на руках. Все и без расспросов догадывались, что у женщины в военной форме, только что вернувшейся из армии, девочка может быть только от нашего воина, скорей всего, погибшего на войне. Она только молча кивала головой в подтверждение. Никому и никогда: ни матери, ни даже своей дочери в последние дни своей жизни, она не рассказала о Нормане. И даже желания такого у неё никогда не возникало. Полина на всю жизнь сохранила глубокую благодарность старшине, капитану и суровому полковнику, которые приняли участие в решении ее послевоенной судьбы. Капитан Игнат Семёнович Пнин, который лично определил ее в санитарный поезд, оставил ей, как он сказал, «на всякий случай», свой домашний адрес. В 1947 году она написала ему письмо с выражением признательности за то, что он для неё сделал, и пригласила к себе в гости. Он ответил, но уже с больничной койки. Она поехала с девочкой навестить его, но опоздала. С тех пор почти каждый год ездила с Катей «на могилку к дедушке». Глава 7. УОБЗС "ОБСТОЯТЕЛЬСТВА НЕПРЕОДОЛИМОЙ СИЛЫ" Когда с историей Полины Заикиной все стало более или менее понятно, перед Виталием и Георгием встала задача найти ее дочь Екатерину Ивановну Заикину. Что и являлось, собственно, главной целью их расследования. Молодые люди договорились, что каждый попробует задействовать свои возможности. Каждый шёл своим путём, а результат оказался у обоих почти один и тот же. Через 11 лет, после переезда в Москву Екатерина развелась и вернула себе прежнюю фамилию — Заикина. А у дочери, судя по анкетам, осталась фамилия отца. Женщина сменила несколько мест работы, переходя с одной на другую с блестящими отзывами и рекомендациями. А с конца 80-х годов работала на ответственных должностях в частных структурах, сначала в кооперативах, а затем в известных всей стране компаниях. С 2000 года имя Екатерины Ивановны Заикиной полностью исчезает из публичного поля и каких-либо документов. Георгию, используя возможности своего ведомства, удалось ознакомиться с заявлением Екатерины об увольнении по собственному желанию с последнего места работы. Такие заявления обычно пишутся от руки, а это было напечатано на компьютере. Ее ли подпись там стояла, Георгий определить не смог. Увольнение Екатерины состоялось в тот период, когда очень крупное ООО, в которой она работала, оказалась в центре грандиозного скандала и судебного разбирательства, в результате которого за решётку на длительные сроки были отправлены с десяток руководителей во главе с главой компании. Начальнику службы безопасности компании, которому грозил пожизненный срок, удалось скрыться заграницу. Виталий и Георгий были в курсе той истории, впрочем и вся страна отслеживала ее тогда в реальном времени, благодаря средствам массовой информации. Особенно активна была зарубежная их составляющая, пытавшаяся всячески дискредитировать как российские судебные власти, так и высшие государственные органы нашей страны. Первым предположение о судьбе Екатерины в этой ситуации высказал Виталий. — Не стала ли она одной из жертв этой банды, — обратился он к Георгию? — Там же, помнится, подчищали всех, кто хоть что-то знал. А она по должности главного бухгалтера одной из структур Компании знала очень немало. — Вполне возможно, — согласился Георгий. — Но ведь она могла и сбежать, например, за границу или где-то здесь залечь на дно, поменять фамилию. — Я перечитал всю прессу тех лет, — сказал Виталий, — ее имя ни разу и нигде не упоминается вообще, ни среди привлекаемых к суду, ни среди свидетелей. Зачем ей скрываться? — Действительно, — задумался Георгий, — зачем? Может, уехала от всего того бедлама, что тогда творился, чтобы спокойно доживать свои дни где-нибудь в тёплой стране. Я вот что, наверно, сделаю. Проверю не получала ли она каких-либо виз. Тогда и рассмотрим твою версию убийства. На том они и расстались, решив пока не устанавливать сроков следующей встречи. Но прощаясь с Виталием, Георгий уже думал не об обращении в визовые службы, а о своём собственном ведомстве. Такое дело как распродажа государственной собственности иностранцам, в чём обвинялась руководители Компании, в которой работала Екатерина, никак не могло пройти вне внимания Конторы. Георгий не ошибался в понимании роли и места его ведомства в государстве. Его начальнику достаточно было услышать, что разыскиваемая иностранцем женщина является, скорее всего, его дочерью, работавшей в стратегической отрасли хозяйства страны и исчезнувшей без следа, чтобы он командировал Георгия в соответствующий отдел их ведомства. Первое явление Георгия в это специальное подразделение результатов не дало. В течение часа ему пришлось выполнить целый ряд нудных, но ему вполне понятных формальностей, принятых в этой структуре. На следующий день, подписав документ о неразглашении полученных сведений, он узнал, что Екатерина Ивановна Заикина проходит по программе защиты свидетелей. Ее нынешние личные данные и место проживания огласке не подлежат ни при каких обстоятельствах. Даже сведений о деле, по которому она проходила свидетелем, Георгий не смог получить. — А если на ее старое имя свалится наследство, сможет она его получить? — спросил Георгий, уже покидая кабинет. В ответ увидел лишь пожатие плеч. Георгий завёл двигатель машины, но долго сидел, не включая передачу. С одной стороны, он чувствовал удовлетворение и в личном, и в профессиональном плане. Да, и в моральном тоже. Школьный товарищ попросил помощи, и он добросовестно и быстро сделал все, что мог. И это была интересная часть его отпуска. Но лавочка закрывается. Надо найти какое-то занятие на оставшуюся ещё неделю отдыха. — Для Алгоритма, — размышлял он, — это удар. Придётся ему отказаться от этой затеи. Сказать ему прямо сейчас? Не хотелось бы его огорчать. Для него это будет — что обухом по голове. Но он ведь будет суетиться, не зная, что все напрасно. Ладно, скажу попозже, в среду вечером, — решил он, включая левый поворотник. *** В четверг вечером в квартире Виталия раздался звонок стационарного телефона. Обычно по нему звонила своей дочери тёща, недолюбливавшая мобильники. Поэтому, как всегда, к аппарату пошла жена Виталия. Он услышал несколько удивлённых восклицаний: — Папа? Что случилось? Что-то с мамой? Ну, ты меня напугал! Ты же никогда не используешь этот аппарат! Успокоившись, и поговорив с отцом ещё с минуту, она позвала Виталия: — Это папа, хочет с тобой поговорить. Что это у вас за секреты такие, — то ли с удивлением, то ли с подозрением почему-то шёпотом сказала она, протягивая ему трубку. Она гордилась отцом, немного побаивалась его и очень хотела, чтобы муж с ним сблизился. Виталий упрекнул себя, что после Смоленска не додумался сам позвонить, и собирался начать с извинений, но Тесть не дал ему такой возможности. — Может ты наберёшься смелости и снова пригласишь меня посидеть где-нибудь в пятницу вечерком? — спросил он. Виталий бросился было снова оправдываться, но Тесть прервал его: — Ладно, ладно. Давай завтра, там же, в то же время. Виталий тут же согласился, не скрывая своей радости. После вчерашнего разговора с Георгием, обрушившего на него новость о невозможности выйти на Екатерину, Виталий находился в состоянии раздражения и уныния. Ему был нужен кто-то, с кем можно было бы поговорить, кто мог бы спокойно проанализировать ситуацию, дать толковый совет. Пара вчерашних рюмок коньяка дома под недоуменным взглядом жены («что-то ты зачастил, тебе уже одной мало?») ему мало помогли. Хуже того, он едва не излил на супругу часть своего внутреннего раздражения, заметив, что она подменила рюмки в серванте. Вместо привычных пятидесяти граммовых отечественных, подставила ему тридцати граммовые немецкие. Он чудом сдержался, чтобы ей не нагрубить. В ресторане Виталий сходу собрался приступить к рассказу, но Тесть "придержал лошадей», как он выразился, «чтобы мозги не мешали языку наслаждаться пищей». А пока поговорили о детях, жёнах. Тесть с юмором прошёлся по отношениям зятя с тёщей и ее отзывах о нем, из чего Виталий сделал вывод, что тёща относится к нему не так уж и плохо, как он до сих пор думал. Ублажив себя едой, перешли к делу. Тесть начал с вопроса: — Ты не позвонил после возвращения. Что, задохнулся в архивной пыли? Ничего не накопал? Виталий во всех подробностях рассказал о результатах их с Георгием изысканий в архивах. В прошлый раз, сам не зная почему, он умолчал о сотрудничестве с Георгием. Теперь он расскзаал об этом. Тесть одобрительно кивнул, узнав, что Виталий работает не один. Закончил Виталий чуть ли не трагическим голосом сообщением о недосягаемости объекта розыска, налил себе полфужера вина и махом его проглотил. И только потом спохватился, извинился, и налил вина тестю. Тот с пониманием отнёсся к этой эскападе зятя, но не спешил продолжать разговор. — Не вижу оснований сдаваться, — сказал он, наконец. Виталий, откинувшийся на спинку стула и бродивший взглядом по залу, выпрямился и с недоверчивой надеждой посмотрел на тестя. — Вы же фактически нашли ее, — продолжал Тесть. — С юридической точки зрения у вас возникли обстоятельства непреодолимой силы. (Какое смачное выражение у этих юристов — «обстоятельства непреодолимой силы», — на секунду отвлёкся он от сути разговора). Но вероятность их возникновения ведь не была оговорена фирмой при заключении соглашения с тобой. Так что, можешь ехать в Вену и требовать деньги за выполненную работу. Пусть они сами на официальном уровне пробивают наши госструктуры. Тесть поднялся со словами: «схожу припудрю носик» и, проходя мимо зятя, легонько похлопал его по плечу. — Черт! Как же это я не сообразил? — думал Виталий. — Арнольд должен понять сложившуюся ситуацию и оплатить работу, возместить расходы… Все как-то у нас с ним на честном слове сложилось, а каков он на самом деле? Вернувшийся Тесть с интересом понаблюдал некоторое время за зятем, не пытаясь вывести его из состояния задумчивости, потом сказал: — Впрочем, возможен ещё один вариант для тебя, более сильный. Ты можешь предложить этому твоему адвокату оформить тебя в качестве полномочного представителя его фирмы в России для выполнения одного конкретного поручения. Пусть его контора подготовит официальное обращение в российские государственные органы с просьбой предоставить ее полномочному представителю возможность вручить Екатерине Заикиной завещанный ей опломбированный конверт. Если к этому обращению фирма приложит просьбу госорганов Австрии к российским властям о содействии, ты сможешь встретиться с этой женщиной, под какой бы фамилией она сейчас ни скрывалась. Вот это и будет твой финиш. По мере того, как Тесть излагал свой план, лицо Виталия непроизвольно расплывалось в широкой улыбке. Не будучи от природы склонным к лести применительно к кому бы то ни было, сейчас он был готов вознести Тестя чуть ли не до небес. — Павел Николаевич! Павел Николаевич! — Восхищённо повторял он, — да, вы…, — не мог он подобрать слов, — гигант мысли… Он уже собирался назвать Тестя папой, но, пошлёпав губами, так и не решился. Уж, больно молодо выглядел этот папа. Рядом они могли бы сойти почти за одногодков. С этих пор Виталий проникся к Тестю еще большим уважением, и когда впоследствии его жена отозвалась о собственном отце несколько небрежно, он ей сурово выговорил. *** Виталию неудобно было вновь просить на работе внеочередной отпуск. Поэтому он, предварительно созвонившись с Арнольдом, вылетел в Вену в пятницу вечером, а утром в субботу уже был в кабинете адвоката. Арнольд был удовлетворён проделанной Виталием работой. Об участии в ней Георгия Виталий не стал упоминать. Возникшей в ходе поиска проблеме Адвокат не особенно удивился, воспринял ее, как разрешимую. Предложение Виталием своей кандидатуры в качестве полномочного представителя фирмы в России назвал разумным выходом. Однако ему, Арнольду, нужно посоветоваться с зубрами адвокатуры, поэтому он приглашает Виталия отобедать с ним в известном им обоим ресторане, где расскажет о решении, а пока погулять по австрийской столице. В ресторане Арнольд ознакомил Виталия с проектом «трудового договора» между ним и адвокатской конторой, оговаривавшего обязанности Виталия, и предусматривавшего крупную сумму вознаграждения. Виталий не собирался ее оспаривать, но специфический юридический текст на немецком языке читал медленно. Молчание слегка затянулось и Арнольд, сочтя, что Виталий не удовлетворён указанной суммы, добавил, что не исключена премия. Виталий на это улыбнулся, а сделанное им при этом движение головой можно было расценить как: «смотрите сами» или «дело ваше». Он не был жлобом. В связи с тем, что в выходные дни подготовить документы было проблематично, договорились, что они будут доставлены Виталию на дом в Москву международной курьерской службой на следующей неделе. Что-то в Виталии располагало к нему Арнольда, и он снова предложил провести вечер вместе: — Ваши приезды скрашивают нашу скучную жизнь, не откажите нам с Терезией, — сказал он. — Ей запомнилась прошлая встреча, она уже хлопочет, вы увидите, какая она замечательная хозяйка и повариха. Виталий, конечно, не отказался и, погостив в доме у Арнольда, утренним рейсом в воскресенье вернулся в Москву. В тот же вечер Виталий вызвал Георгия «на стрелку». Руководствовался он не столько прагматическими соображениями, сколько потребностью в дружеском локте где-то рядом. Эта потребность в нем постепенно формировалась в последние недели, с момента первой встречи с Жорой. У Виталия уже давно не было настоящих друзей, а с этим бывшим одноклассником у него установилось взаимопонимание, если не сказать — внутреннее душевное единение. Георгий отдал должное найденному выходу из патовой ситуации, но не упустил случая немного поиронизировать над другом: — Ну, ты, брат, силен! Я, конечно, догадывался, что Алгоритм способен на многое. Но здесь ты превзошёл все мои ожидания, — с немного насмешливой улыбкой говорил он Виталию. — Да, тебе цены бы не было в наших структурах, — пошутил он под конец. — Генерировать неожиданные решения, выкручиваться из безвыходных ситуаций не каждому дано даже у нас. Георгий неожиданно для самого себя обрадовался продолжению, этой, как он уже привычно ее называл, «затеи Алгоритма». Он тоже с некоторых пор стал испытывать к Виталию чувство товарищеской симпатии и солидарности. Виталию было приятно слышать мнение Жоры о нем, и он не стал распространяться о роли Тестя в этом его успехе. Он обрадовался предложению Георгия сопровождать его в последующих действиях. Они обсудили некоторые их детали, выразили надежду, что уложатся в отпускное время Георгия, заказали ещё эля и, как говорится, «хорошо посидели» до закрытия Бара. Оговорённые в Вене документы, были доставлены Виталию в среду. К ним было приложено письмо Арнольда, в котором он просил, чтобы встреча с Екатериной Заикиной быть записана на видео или кинокамеру. Она же должна расписаться на прилагаемом бланке в получении запечатанного конверта в целости и сохранности. В тот же вечер Виталий ознакомил с бумагами и письмом Тестя, попросившего подъехать с ними к нему домой. Тесть нашёл документы серьёзными с бюрократической точки зрения и по содержанию вполне убедительными. С позиции старого «служаки», как он сам о себе отозвался, он не видел препон для принятия их в госорганах для исполнения просьбы известной зарубежной адвокатской конторы. Тесть пообещал Виталию завтра же сообщить, куда ему надо будет подъехать.