— Грех не воспользоваться случаем, — подумал он, поднимаясь и направляясь к ней. Ему не пришлось даже обращаться с просьбой отпустить его. Вера Георгиевна сама поднялась навстречу и протянула руку с явным намерением пощупать его лоб. Но он остановился в шаге от ее стола. — Вижу вам не здоровится, — сказала она с заботливой интонацией, упреждая его просьбу. — Если нет срочных дел, идите сегодня домой, отлежитесь, вызовите врача в случае чего. Я позвоню на вахту. — Да, — ответил он, — что-то сегодня не того …, лихорадит немного, наверно, где-то прохватило сквозняком. Благодарю, Вера Георгиевна. Надеюсь, завтра, то есть в понедельник, — поправился он, — быть на рабочем месте. Пакуя свой кейс, он незаметно переложил туда и конверт. В принципе, в учреждении запрещалось брать домой деловые бумаги и на вахте портфели и сумки должны были досматриваться. Но к работающим не первый год сотрудникам вахтеры относились снисходительно. В крайнем случае всегда можно было сослаться на забывчивость и невнимательность при сборе портфеля домой. Дома Виталий прежде всего хорошо пообедал, время от времени поглядывая на кейс, оставленный им в прихожей напротив двери в кухню. Потом перешёл на диван в гостиную, достал конверт, тщательно его осмотрел со всех сторон и извлёк из него несколько листов бумаги. Он ощутил слабый запах духов, принюхался. — Резковатые, у моей пахнут приятнее, — подумал он о своей жене и развернул письмо. В жизни нередко бывает так, что у человека ни с того, ни с сего, казалось бы, возникают предчувствия. У кого-то — в связи со встречей с какими-то людьми, у кого-то — с какими-то предметами. У одних появляются тревожные предчувствия, у других радостные, а у кого-то просто неопределённые, но волнующие. Вот эти последние и завладели Виталием с того момента, как он увидел этот конверт на своём столе. Это было письмо на английском языке от известной австрийской адвокатской конторы. В нем сообщалось, что бывший клиент фирмы, ныне покойный, господин Норман Вильгельм фон Краузе, при оформлении своего завещания оставил распоряжение вскрыть его через 5 лет после смерти, если к тому времени в России окончательно утвердится право неприкосновенности частной собственности. Виталий не поверил своим глазам. — Немецкое завещание и наша Конституция! — подумал он. — Оригинально! Далее говорилось, что указанный пятилетний срок истёк. В Российской Федерации принята новая Конституция. Фирма готова огласить завещание. В связи с быстро происходящими принципиальными изменениями в законодательстве РФ и во избежание возможных осложнений при вскрытии вышеназванного завещания, в котором, не исключено, речь может идти о лице с российским гражданством, адвокатская контора обращается с просьбой в МИД России направить своего представителя, владеющего соответствующими юридическими знаниями, для присутствия при оглашении вышеупомянутого документа. «Будем рады принять вашего представителя с вышеуказанными полномочиями и компетенциями в течение месяца. Оплату авиабилетов туда и обратно, а также проживание в отеле фирма гарантирует», — говорилось в конце письма. Виталий, бегло прочитавший письмо в первый раз, затем перечитал его ещё раз с особым тщанием. Предчувствия его не обманули. Письмо не было рядовым, в нем была интрига. Безусловно, это было необычно связывать вскрытие завещания с Российской Конституцией. Перед Виталием замаячила перспектива познакомиться с интересной, может быть, даже захватывающей историей. По его телу прокатилась волна нервного возбуждения, требующего действий. Он быстро поднялся. — Этим представителем должен стать я, — стучало в мозгу Виталия, мерившего быстрыми шагами квартиру, — без меня это не должно произойти. И дело было совсем не в возможности съездить в загранкомандировку. Виталий уже бывал в Европе и, в отличие от многих своих соотечественников, не находил там особых поводов для восторга. Но сейчас именно там его могло ждать что-то новое, что скрасит рутину его жизни, что удовлетворит ожидания, живущие под спудом в его душе. Но как сделать так, чтобы он оказался среди действующих лиц намечающейся истории? Он слишком мелкая пешка в этой конторе. На такую прогулочную, по сути дела, поездку за границу найдётся немало желающих. — Давай, Алгоритм, думай, — вдруг вспомнил он своё прозвище юных лет. И придумал. К вечеру план предстоящих ему в ближайшие дни действий сложился в общих чертах, и жену с детьми он встретил уже совершенно успокоившись, и, как обычно, с большой теплотой. — Какая она у меня все-таки хорошая девочка, — думал Виталий, целуя жену, помогая раздеться детям, — в отличие от своей матери, этой вечно чем-то недовольной индюшки. Тёща до сих пор не могла простить зятю того, что он разрушил подготовленную ею выгодную партию для дочери. После ужина он с охотой откликнулся на предложение жены прогуляться перед сном. На улице, под влиянием ночного свежиего воздуха, весь план ясно обозначился в его мозгу. Зацепкой алгоритма могло послужить то, что в его отделе было всего два юриста по образованию — он и Вера Георгиевна. Но Виталий абсолютно точно знал, что областью знаний Веры была судебно-уголовная практика, откуда она и пришла в отдел. Сам же он специализировался на гражданском праве, финансах, экономике. Но сфера наследования, тем более зарубежного имущества, ему практически не была известна. Но у него голова на плечах, мозги свежие, следовательно, шаг первый: в кратчайшие сроки овладеть основами всей этой новой для него системы знаний и предстать перед начальством в нужный момент единственным в конторе знатоком права наследования. Как долго продлится командировка начальника, он не знал. Значит, завтра же он должен побывать в библиотеке родного юридического факультета и запастись литературой. Шаг второй: подготовить для начальника предложения по письму таким образом, чтобы его (Виталия) направили в поездку в качестве компетентного в области права наследования специалиста. Он сомневался, что начальство догадается отправить его за границу одного. Выступить же с такой инициативой ему самому было бы наказуемой дерзостью. Следовательно, надо поставить начальника в такое положение, чтобы он сам предложил Виталию участие в поездке. Поскольку начальник всегда требовал от сотрудников представлять конкретные предложения по поручаемым им вопросам, он и впишет самого начальника в качестве кандидатуры на поездку. А его (Виталия) собственная компетентность в праве наследования должна будет вытекать из самого содержания его докладной записки по письму. Оно должно произвести соответствующее впечатление на читающего записку. Начальник не дурак, предусмотрительный, образование у него не юридическое, попасть впросак за границей ему не захочется. Если у него нет на примете действительного специалиста в области наследственного права, то ему придётся предложить ему, Виталию, ехать с ним в паре в качестве помощника. «ПОД ЛЕЖАЧИЙ КАМЕНЬ ВОДА НЕ ТЕЧЕТ» На следующий день Виталий был уже в библиотеке своего родного факультета. На удивление его там помнили, как студента. Старушка — заведующая библиотекой — поведала своим молодым сотрудницам, что это он был тем «скромным, вежливым мальчиком», который «в те печальные годы» помог ей перенести многотомные издания классиков марксизма-ленинизма в подвалы. «Они и сейчас там, гниют», — закончила она грустно. Знакомство с главным библиотекарем значительно упростило Виталию то дело, ради которого он пришёл. Вопреки порядку, ему разрешили взять на дом нужную ему литературу. Два выходных и последующие три вчера Виталий трудился «как раб на галерах» (так он сам оценил своё усердие), ложась спать чуть ли не под утро. Жене объяснял свои ночные бдения срочным заданием на работе. Начальник вернулся в четверг. Опасаясь, как бы кто-нибудь случайно не вклинился в процесс принятия начальником решения, Виталий не стал передавать свою докладную записку через секретаря. Просто попросил ее сказать шефу, что он готов представить ему свои предложения. Виталию было важно, чтобы его вызвали лично. Это был важный пункт его алгоритма. В пятницу, во второй половине дня, так и произошло. Поздоровавшись, Виталий положил бумаги на стол и, соблюдая этикет, сделал шаг назад. Не приглашая сотрудника сесть, Сергей Иванович повторно ознакомился с письмом адвокатской конторы, с его переводом на русский язык, предусмотрительно сделанный Виталием, чтобы продемонстрировать своё владение иностранным языком. Кинув на него быстрый взгляд, Сергей Иванович кивнул одобрительно и занялся докладной запиской. Закончив, он поднял голову, молча внимательно оглядел молодого человека чуть ли не с ног до головы и предложил ему присесть. Виталий хотел сесть на ближайший к нему стул, но ему предложили кресло у стола руководителя. Сергей Иванович все это время не спускал с Виталия внимательного взгляда. — Судя по вашим примечаниям к записке, вы разбираетесь в наследственном праве, — сказал он, помолчав, — и, похоже, не только в нашем. Практиковались или это ваш багаж теоретических знаний? — Не могу сказать, что разбираюсь. Изучаю теоретически, пока. Это у меня своего рода профессиональное хобби, — скромно ответил Виталий, потирая мокрые ладони между коленей, — чтобы держать себя в форме. Жизнь ведь только начинается. — Понятно, задел на будущее, — одобрительно заметил начальник. Виталий вздохнул с облегчением. Случилось то, на что он тайно надеялся, что, по сути, являлось краеугольным камнем его плана. Внимание Сергея Ивановича привлекли сноски в его записке, среди которых были ссылки на названия основных законов на языке оригинала, регулирующих наследственное право и у нас, и за рубежом. Это должно было представить Виталия, как человека, если и не вполне компетентного в вопросе, но знакомого с ним, по существу. — Ваш перевод письма хорош, — неожиданно перевёл разговор Сергей Иванович на другую тему. — А как с устной речью? Виталий, прошедший хороший курс практики у носителей языка, не упустил шанса продемонстрировать свою подготовку. Он просто спросил у Сергея Ивановича по-английски: как прошла его командировка, где он был, удачной ли была поездка? Сергей Иванович улыбнулся и в тон ему ответил на том же языке, что о результатах поездки он собирается доложить коллективу на очередном утреннем заседании в понедельник. Поинтересовался у Виталия, как у него с другими иностранными языками. — С немецким — сносно, понимаю. Немножко говорю. Практики нет. Ориентируюсь во французском, — не стал приукрашивать положение дел молодой человек, — в объёме, достаточном, чтобы не потеряться на Монмартре, если, конечно, доведётся там побывать, — осмелился он пошутить. — Гуд, — сказал Сергей Иванович, потом встал, протянул Виталию руку, — благодарю за работу, Виталий Петрович. Виталий, который сначала присел на краешек глубокого кресла, но по мере обретения уверенности погрузившийся в его недра основательно, стал неуклюже выкарабкиваться оттуда, протягивая одновременно руку для пожатия. Сергей Иванович с улыбкой понаблюдав за мучениями сконфузившегося молодого человека, опустил свою руку и сел. — В общем, увидимся, — сказал он и занялся другими бумагами. Виталий, бормоча извинения, покинул кабинет в крайнем смущении, проклиная про себя все эти модные евро кресла, которыми начальство с некоторых пор стало оснащать рабочие кабинеты. Но вскоре повеселел, подумав, что это и хорошо, что ему не пришлось пожимать своей влажной от волнения рукой сухую, вероятно, ладонь своего начальника. Он спустился в вестибюль, несколько минут постоял на свежем ветерке на крыльце рядом с наружным охранником. — Конечно, — думал он, распахивая полы пиджака, чтобы ветер освежил его немного разгорячённое волнением тело, — ему нужно все обдумать, чтобы принять решение по собственной кандидатуре, потом согласовать ее наверху. А уж потом дело может дойти и до меня. Кажется, он все-таки положил на меня глаз, иначе вряд ли интересовался бы моими познаниями в праве и языках? В помещение, в котором ему приходилось работать с десятком других сотрудников, он вошёл уже с чувством удовлетворения самим собой. Увидев обращённые к нему взгляды коллег, всегда любопытствующих, каков исход каждого вызова к начальству, он с улыбкой сказал: «Ковёр свободен, товарищи! Смелее в бой!». Сев за свой стол и сделав вид, что работает, он прокрутил в голове весь свой разговор с начальником, анализируя каждое слово, каждый момент прошедшей встречи. И с каждой минутой в нем крепла уверенность, что дело на мази, его план работает и третий шаг алгоритма — его поездка — состоится. «ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ЗАВЕЩАНИЕ» Алгоритм Виталия сработал безотказно. Сергей Иванович вновь пригласил его к себе, обсудил с ним некоторые вопросы возможных юридических процедур при вскрытии завещаний и предложил сопровождать его в поездке в венскую адвокатскую контору в качестве помощника и консультанта. Виталий постарался скрыть свою радость, хотя с трудом сдерживал свои губы, чтобы они не расплылись в довольной улыбке. Они прибыли в Вену в среду утром, были встречены служащей адвокатской конторы, оказавшейся русской по происхождению девушкой, и, под аккомпанемент ее быстрого экскурсоводческого рассказа по пути следования лимузина, доставлены в Отель. За все 40 примерно минут общения с россиянами, девушка ни разу не позволила себе проявить хоть какой-то интерес к стране, из которой прибыли гости. А это была, между прочим, ее Родина. У регистрационной стойки их встретил один из адвокатов фирмы, который, представившись, проводил их в номер и принял от них верительные бумаги. Он известил гостей, что их ждут в конторе в 10 часов в четверг. А сейчас он готов познакомить их с некоторыми достопримечательностями Вены. Прогулка позволит им нагулять аппетит перед обедом, который заказан для них в ресторане при Отеле на два часа дня. Сергей Иванович поблагодарил за любезность, но просил адвоката, у которого наверняка лишнего времени не бывает, не утруждать себя экскурсией. Ему уже приходилось бывать в Вене и они не заблудятся. Оставшись в номере одни, оба, чуть ли не в унисон и одновременно, выразили своё негодование поведением сопровождавшей их русской девушки, как будто забывшей откуда она родом. — Впрочем, не исключаю, что она неукоснительно придерживалась инструкции, как ей следует вести себя с нами, с русскими, представителями государственного учреждения, — допустил Сергей Иванович. — Ну, а если она безвозвратно перекрасилась, то и слава богу, что она здесь, а не там, среди нас, — закончил Виталий, как бы предлагая завершить животрепещущую для обоих тему. Дескать, не время и не место. Да, и чужая душа — потёмки. Сергей Иванович внимательно посмотрел на молодого человека, хотел что-то сказать, но сдержался, просто кивнул. После обеда россияне отправились побродить по Вене. Сергей Иванович выступал в качестве экскурсовода и оказался интересным и приятным в общении человеком. Его дружелюбие раскрепостило Виталия и он, с учётом разницы в возрасте и служебного положения, отвечал ему тем же. Сергей Иванович это с удовлетворением отметил. Весь этот день Виталий чувствовал в себе эмоциональный подъем. Он многого ждал от этой поездки, хотя не знал, чего конкретно. Но имперская тяжёлая старая архитектура Австрийской столицы, в той ее части, где они оказались, как-то приглушила его возбуждение. Он поделился своим впечатлением с Сергеем Ивановичем и тот подивился совпадению их оценок. — Ну, здесь мы хотя бы точно знаем, когда все это построено, — ответил он Виталию. — А вот в Италии и Греции некоторые якобы древности предположительно сооружены значительно позже, в средние века. Виталий откликнулся на это мнение Сергея Ивановича, строителя по образованию, упоминанием о гипотезах российских математиков, обнаруживших множество хронологических сдвигов в истории. Его пожилой спутник продемонстрировал широкий кругозор, подхватив тему: