– …тогда вирус и отнесли к коронарным. На это указывала структура, одноцепочная РНК в белковой мембране и, разумеется, характерная «корона». Отсюда и название. Поначалу он очень походил на SARS[7]. Я говорил о путях заражения именно «на сегодняшний день», потому что вирус мутирует. За то время, пока мы за ним наблюдаем, он успел заметно измениться. Сегер положила айпад на стол: – Каким образом? – То, что происходит в пораженных клетках, можно смело назвать «супермутациями», как в случае рака. Подобное поведение может быть связано с тем, что, проникая в клетку хозяина, NcoLV соединяется в ней с другими вирусами. К примеру, в теле одного из пациентов он вступил в контакт с ортомиксовирусом – мы подозреваем, что это был H-три-N-один, то есть довольно тяжелая форма гриппа. В результате следующей репликации ортомиксовирус станет частью NcoLV. То есть его новый, смутировавший вариант будет куда опаснее и сильнее предыдущего. Ульрика затаила дыхание. – Господи, это уже что-то из области фантастики! – Рискованная гипотеза, понимаю, – кивнул Сальгрен. – Но это единственно возможное объяснение того, что мы видим. – И как же выглядит NcoLV на сегодняшний день? – Нечто среднее между ортомиксо-, ленти- и короновирусом. – Свен вытащил листок формата А4 с цветным изображением. Тело вируса имело радужно-лиловый оттенок и было окружено шипами разной длины. Профессор показал на эти шипы: – Как мы знаем, вирусные тропизмы определяют, какие именно клетки может инфицировать вирус. Шипы, или пепломы, – это своего рода ключики, которыми отпираются лишь замки определенной конструкции. Ленти-, например, поражают клетки, связанные с иммунной защитой. Короновирус – определенные клетки в глазах, в носу и во рту. Но, как мы видим, у NcoLV имеются пепломы самых разных форм и размеров. Это настоящий монстр, ключ к множеству замков. Это враг, наступающий одновременно по всем фронтам. И с каждым новым пациентом его возможности увеличиваются. Свен положил листок на стол. Ульрика с ужасом уставилась на многорукое чудовище. Халуца, Израиль Давид Яссур барабанил пальцами по столу. Он приехал к Янису Сольману, но не застал его на месте. Давид собирался уже покинуть кабинет, когда дверь приоткрылась и на пороге появился Сольман – запыхавшийся, с всклокоченными волосами. – Решил поплавать в бассейне, – объяснил он. – Что-нибудь случилось? – Кольцо, – прошипел Яссур. Янис удивленно округлил глаза, обошел стол и занял свое место. Он был в тренировочном костюме и спортивных туфлях. – Кольцо? – переспросил Сольман. – Обручальное кольцо Акима Катца. Аляповатая безделушка, которую вы ему оставили. Янис слушал Давида, скрестив руки на груди и раскачиваясь из стороны в сторону. – И что с этим кольцом? – Где оно? Что вы с ним сделали? – Оно там же, где было всегда. – То есть? Янис развел руками: – На безымянном пальце его левой руки, конечно. Тут Давид не выдержал и с такой силой ударил ладонью по столу, что его собеседник отпрянул. – Где оно, я вас спрашиваю? Сольман выпучил глаза. – Его там нет! – закричал Яссур. – Нет, понимаете? И я увидел это сразу, как только поставил ваш фильм. Как вы могли такое проглядеть?! – Но… я… я… Янис смотрел на коллегу. Теперь он выглядел не таким уверенным в себе. Давид вскочил со стула. – Вы немедленно отправляетесь в пятую секцию и выясняете, в чем дело. Проверьте всех, кто имел с ним какой-либо контакт. Всех… каждого… Кольцо должно быть у нас! Сольман поднялся, доставая из выдвижного ящика пропуск на длинном черном ремешке. Некоторое время он молча смотрел на пластиковую карточку, а потом повернулся к Яссуру. – Если вы не ошиблись и кольца действительно нет, напрашиваются два возможных объяснения… – вздохнул он. Давид не отвечал. – Либо кольцо украл кто-нибудь из охраны, либо Аким сам отдал его в качестве вознаграждения за какую-нибудь услугу… – продолжил Янис. – Предполагаю последнее, – перебил его Яссур, открывая перед ним дверь. – И теперь ваша задача – выяснить, кому и за что заплатил Аким. Янис устремился вниз по коридору. Давид с силой захлопнул за ним дверь и снова сел за стол в кресло для посетителей. Теперь он думал только о кольце Акима. Что мог купить за него человек, запертый в камере на глубине семнадцать метров? Стокгольм, Швеция Ульрика Сегер листала записную книжку в айпаде – не упустила ли она чего важного? Свен Сальгрен клевал носом. Женщина осторожно прокашлялась. – Я устала не меньше вас, Свен. Осталось обсудить пару вопросов, и мы разъедемся по домам. Вам известно имя нулевого пациента? Профессор кивнул: – Ханна Сёдерквист. Не исключено, разумеется, что больные были и до нее. Но это первый зафиксированный случай. – А происхождение вируса? – Понимаю, что это звучит смешно, но нам так и не удалось это выяснить. Беседы с нулевой пациенткой не дали абсолютно ничего. Она не выезжала за границу, не имела контактов с животными. И никто из ее окружения не заболел. Ульрика недоверчиво уставилась на коллегу. – То есть вы всерьез утверждаете, что никто не знает, откуда он взялся? И источник заражения нулевой пациентки неизвестен? – Мы не имеем об этом ни малейшего понятия. Томас Ветье проделал гигантскую работу, но так ни к чему и не пришел. И ни в одном из международных институтов не было выдвинуто ни одной более-менее приемлемой гипотезы. – Свен ненадолго замолчал, а потом продолжил, усмехаясь: – Родственник пациентки, предположительно муж, утверждал, что она заразилась от компьютерного вируса. Что заражение произошло через компьютер. Но Сегер совсем не была настроена шутить. – И эта Ханна до сих пор единственная, кто выздоровел? – спросила она. – Да, это так. По какой-то непонятной причине в тот раз сработал ингибитор «Сентрик Новатрон». К сожалению, это был единственный случай. Больше ни один из пациентов на препарат не отреагировал. Тем не менее идею с «Новатроном» можно считать удачной. Ульрика засунула айпад в кожаный футляр. – И еще один вопрос, прежде чем мы расстанемся. Вы когда-нибудь слышали о компании «Крионордик»? Они стали видным фармакологическим предприятием, после того как порвали с «Астра Фарматоном». Быть может, лучшим в Европе. Сальгрен кивнул: – Очень перспективная организация. Их инфекционная лаборатория высочайшего класса – большая редкость среди частных компаний. Сегер слабо улыбнулась: – Всё так. Именно поэтому я и решила обратиться за помощью именно к ним. Нам нужна вакцина против NcoLV. Несмотря на ограниченную сферу распространения, он может быть очень опасен. Защита требуется немедленно. Кто знает, что нас ждет? А «Крионордик», похоже, заполучил всех видных европейских исследователей. Внезапно на лице Свена проступили признаки раздражения, но Ульрике не было до этого никакого дела. – Буду очень признательна, если вы немедленно выйдете с ними на связь. Передавайте привет от меня и выясните, каковы их возможности в интересующем нас направлении. Разумеется, им понадобятся образцы крови инфицированных и результаты ваших работ. Профессор покачал головой: – Не думаю, что нам нужна помощь частных компаний. Мы справимся сами. Ульрика скрестила руки на груди и уставилась Свену в глаза. Тот вздохнул, словно признавая свое поражение. – Но… если вы считаете это нужным… тогда… Он вскочил и быстро надел легкую летнюю куртку, которую застегнул на все пуговицы, до самого подбородка. Потом на мгновение задумался и добавил уже не столь безнадежным тоном: – Впрочем, есть в этой истории и положительный момент. Сегер оглянулась, не дойдя до двери: – Вы о чем? – Вирус очень нестабилен. И это значит, что он не выживет вне человеческого организма. Он не сможет соединиться с аэрозолями и другой содержащейся в воздухе влагой. А значит, и проникнуть в дыхательные пути. Все это значительно снижает риск заражения. – Свен собрал со стола бумаги и убрал их в видавший виды бордовый портфель. – Этот вирус должен пройти несколько стадий модификации, прежде чем станет по-настоящему опасен. Так что говорить о пандемии преждевременно.