– И там вы поругались. Я покачал головой. Схватился за стол, чтобы не упасть. – Она пришла в себя, поняла, что находится совсем не там, где надо. И не с тем, с кем надо. – С тобой. – Ну и понеслось. Сначала разговоры по пьяни, а потом она пошла вразнос. – Как все богатенькие стервы. – Ты ее успокаивал. – Утихомиривал. Ни фига не вышло. – И тут она выложила последнюю карту. – Главный козырь, – осклабился Риггс. – Мол, я беременна. Какое-то время они оба молчали, потом Риггс склонился ко мне вплотную. – Она полгода под всех стелилась. Хрен знает, чей ребенок. – Никто ничего не узнает, – подытожил Лэски. – Вот это имелось в виду? Да тут любой сорвется. – Итак, давай начистоту, приятель. Когда именно ты затащил Изабель Росситер в койку? – Я думал, мы про Франшизу говорим, – сказал я. Я не отрывал взгляда от стола, но чувствовал, что они оба уставились на меня. Я слышал свое дыхание. Видел, как с лица капает пот. – Что ж, давай поговорим про Франшизу, – сказал Лэски. – Похоже, она сдулась. Почему? – Шелдон Уайт вышел из тюрьмы, и все завертелось. Черно-белая метка стала появляться в самых неожиданных местах. Потом грязная «восьмерка», смерть Изабель, Сикамор-уэй, нападение на курьеров Франшизы. – Нападения на такси, что ли? – спросил Лэски. – Ага. – И пожар на Ярвилл-стрит? Я кивнул. – Ты был на Сикамор-уэй? – спросил Риггс. Да. Я ответил не сразу: – Нет. – Там был какой-то тип, похожий на тебя, – сказал Лэски. – Может, у тебя завелся двойник? – Нет, Бог милосерден, двоих отморозков такой рожей не наградит, – пошутил Риггс. Я промолчал. Он снова щелкнул меня по макушке. Лэски встал. Теперь оба стояли лицом ко мне. – А потом, в «Рубике», ты снова встретил свою подругу Кэт… – Там был Уайт. Он ей угрожал. – Мой голос звучал как чужой. Устало. Умоляюще. – Сказал, что если я не передам Карверу сообщение, то Кэтрин исчезнет, как Джоанна Гринлоу. – Какое сообщение? – Что «Рубик» теперь принадлежит бернсайдерам. – Тогда он и сказал тебе, где труп Гринлоу? Я покачал головой и тут же пожалел об этом. Комната завертелась. – Нет, он просто упомянул ее имя. – А на следующий день мы с тобой встретились, – сказал Риггс. – Похоже, ты был под кайфом… Я ничего не сказал. Он щелкнул меня по лбу. – Ты всю ночь бродил по барам, надирался вусмерть. – Нет. – Козырял удостоверением, чтобы тебя пропускали без очереди. – Нет. – А когда мы взяли тебя за жабры, выдумал историю про бандитские разборки и пропавшую девушку. – Нет. – Подумав, я добавил: – Это же не я заявил об исчезновении Кэт и Зажима. – Заявление сделала некая Сара Джейн Локк. Еще одна твоя знакомая, которая тоже бесследно исчезла. Одна пропавшая девушка – это случайность, Уэйтс. Две – закономерность. – Я обзванивал больницы на следующий день, искал Кэт. Проверьте. – Уже проверили. – И как? – Ну да, обзванивал. – И что? – И выдавал себя за сотрудника полиции. Поздравляю. Какое-то время все молчали. Потом Риггс наклонился через стол и в упор посмотрел на меня. – Ты заявил, что не прикасался к Изабель Росситер. Ложь. Заявил, что хотел отвезти ее домой к родителям. Ложь. Что ты был один, когда нашел ее труп. Ложь. – От него тянуло жаром. – Что Кэтрин проходила по какому-то старому делу. Ложь. Что в последний раз ее видели с Шелдоном Уайтом. Ложь. Заявил, что сдал удостоверение… – Он швырнул на стол еще один пакет для вещдоков. Мое удостоверение. Из моего кармана. – Ложь. – Я же просил вас. Поговорите с Паррсом. – Уже поговорили. Девушку он не помнит. Да и тебя едва вспомнил. Ты тот еще фантазер. Комната резко перестала кружиться. Я откинулся на спинку стула. Грудь сдавило. Я едва дышал. – Послушайте, я все расскажу, только дайте воды. Лэски и Риггс переглянулись. Оба запыхались, на рубашках проступили пятна пота. Лэски кивнул напарнику. – Никуда не уходи, – гаденько осклабился Риггс. Он ногой отпихнул стул от двери и открыл ее. Вышел и запер комнату снаружи. Холодный воздух из коридора ворвался в духоту. Глаза защипало. Лэски снова встал у дальней стены. Сунул руки в карманы, зазвенел мелочью. Пристально посмотрел на меня. Я с трудом поднял руку в наручниках, утер лицо. Посмотрел на ладонь. Она взмокла от пота. Ощупал голову. Волосы слиплись от запекшейся крови. Там, куда пришелся удар Риггса, взбухла шишка. Я размышлял о Лэски. О его вопросах. О его странном интересе к бармену. О выражении его лица, мол, ну надо же. Если он что-то скрывает, то бармен – его слабое место. Я попытался собраться с мыслями. Лэски стоял и смотрел на меня.