Звенел мелочью в кармане. Я снова ощупал шишку. Вспомнил тот вечер, когда впервые встретился с Дэвидом Росситером. Когда познакомился с Кэтрин. Когда в первый раз пришел в Фэйрвью и увидел Изабель. Когда меня избили на выходе из «Рубика». Сара Джейн упомянула «ищейку Зейна». Я тогда очнулся, уткнувшись носом в тротуар. Какая-то парочка перешла на другую сторону дороги, подальше от меня; в чьем-то кармане звякнула мелочь. Я поднял голову и посмотрел на Лэски: – Это ты меня избил возле «Рубика». Выражение его лица не изменилось. – Ты подтасовал улики, когда Глена Смитсона, бармена Франшизы, обвинили в изнасиловании. Он снова звякнул мелочью в кармане и ухмыльнулся. 19 Выражение лица Лэски изменилось, лишь когда за дверью послышались шаги. Вошел Риггс с тремя бутылками воды. Мне перепал глоток свежего воздуха из коридора. Дверь закрылась, снова завоняло потным Риггсом. Лэски сорвал крышечку с бутылки и высосал воду одним глотком, сминая прозрачный пластик. Риггс приложился ко второй бутылке и, отнимая ее от губ, залил водой рубашку, и без того мокрую от пота. У меня пересохло во рту. На зубах скрипела кирпичная пыль из дома Гринлоу. Я посмотрел на бутылку передо мной. Крышечка откручена. Старый трюк, дешевая уловка, чтобы я хорошенько подумал, стоит ли пить. Я оставил бутылку на столе. Моя жизнь зависела от того, выберусь ли я из этой комнаты. – Риггс, можно тебя кое о чем спросить? Он недоверчиво посмотрел на меня, покосился на Лэски и сел напротив. Вытер нос рукавом, кивнул: – Конечно, Эйдан. – Где ты был тридцатого октября? – Не помню, приятель. А ты где был? – В баре. В «Рубике». Кстати, это была пятница. Я слишком много пью, ты тоже. Поэтому ты все записываешь в блокнот. Тот, что у тебя в кармане. Чтобы ничего не забыть. Он оглянулся на Лэски. Тот неподвижно стоял у стены. Риггс не понимал, к чему я клоню, но пожал плечами и потянулся за пиджаком. Пошарил в карманах, нашел мои бумажник и телефон, бросил их на стол. Потом вытащил свой блокнот. Я торопливо сказал: – Обрати внимание, если около шести вечера ты дежурил с ним вместе, – я кивнул на Лэски, – то он либо вышел под каким-то предлогом, либо просто ненадолго исчез. Риггс замялся, явно что-то вспомнил. Пролистал страницы и снова пожал плечами: – Ну и что? Сколько раз вы с Изабель Росситер трахались? – Где ты был в понедельник, шестнадцатого ноября? – А это тебе зачем? Лэски подвигал челюстями и невозмутимо сказал: – Ответь ему. – Он пристально смотрел на меня, не меняя выражения лица. – Времени у нас хватает. Риггс перелистнул страницы и нашел нужную дату. – Твой напарник из кожи вон лез, добивался, чтобы расследование смерти Изабель Росситер поручили именно вам, – сказал я Риггсу. – И что? – нахмурился Риггс. – Объясни. – Пятница, тридцатое октября. Зейн Карвер попросил своего человека в полиции припугнуть меня. Детектив Лэски сказал, что ему нужно ненадолго отлучиться, и ушел от тебя примерно в шесть вечера. На меня напали в семь. Риггс поерзал на стуле. – Человек Зейна Карвера знал, что кабинет шестьсот двадцать один отдали в распоряжение тем, кто занимается делом Изабель. Туда можно было свободно зайти, не привлекая к себе внимания. Он проник в кабинет и стер информацию с жесткого диска, на котором якобы хранились улики против него. Риггс пожал плечами: – Ерунда какая-то. Я посмотрел на Лэски: – Я работал под прикрытием. Моей задачей было установить, кто этот человек. Свяжись с суперинтендантом Паррсом. Немедленно. Риггс улыбнулся: – Паррс считает, что ты говнюк… – Кто тебе это сказал? Сам Паррс или Лэски? Риггс не шелохнулся. Лэски тоже. – Теперь вспомни день, когда вы в первый раз пришли ко мне домой. – А что такого? – Вышибалы Франшизы ни за что на свете не стали бы разговаривать с полицией. Если бы какой-то псих ломанулся в клубы Франшизы, размахивая полицейским удостоверением, об этом сообщили бы Зейну Карверу. А тот велел бы своему человеку в полиции навести справки. – У тебя совсем крышу снесло… – А еще есть некий Глен Смитсон. – Я его знаю? – Это бармен Франшизы, о котором Лэски постоянно меня спрашивает. Несколько лет назад Смитсона обвинили в изнасиловании, но дело закрыли из-за пропажи улик. – И что? – Вот уже пару недель никто не знает, где он. А в полицию об этом никто не заявлял. – И какое это имеет отношение к Джиму? – Я пошел к Смитсону домой. Охранник на входе сказал, что до меня его навестил еще один коп. Пришел в ночь трагедии на Сикамор-уэй, по-быстрому оглядел квартиру и ушел. В ту же ночь я узнал, что Зейн Карвер отправил всю Франшизу на поиски Глена Смитсона. – По-твоему, это был Джим? – Риггс погрузился в размышления. – Докажи. – Этот коп оставил охраннику номер своего мобильника, на случай, если Смитсон объявится. Я сохранил его у себя в телефоне. Лэски шагнул вперед, но Риггс схватил мой телефон со стола. – Под каким именем? – Человек Франшизы. Риггс обошел стол и встал справа от меня. Теперь они с Лэски стояли по обе стороны от меня и глядели друг на друга. Риггс сосредоточенно искал нужный номер в контактах. Потом посмотрел на нас и нажал «вызов». Мобильник Лэски пронзительно зазвенел. Лэски спокойно достал его из кармана пиджака и сбросил вызов. Скривился в ухмылке. – Иди уже, разбуди суперинтенданта, – сказал он напарнику, не сводя с меня глаз. Риггс растерялся. – Если ты оставишь нас наедине, произойдет несчастный случай, – пояснил я. – А Лэски потом будет говорить, что я хотел сбежать и… Риггс посмотрел на меня: – Ты что, совсем спятил?