Старик прошел мимо, как будто не слышал и не видел араба. – Зачем?! Зачем мы сюда пришли?! Зачем ты нас сюда притащил?! Ведь с самого начала было ясно, что никого мы не найдем на этой проклятой земле, только сами здесь сдохнем! – яростно кричал на Егора обезумевший от горя Голиаф. – Соберись, солдат! На тебя люди смотрят! – попытался успокоить товарища командир. – Какие люди?! Ты чего? Какие люди?! Да плевать я хотел на всех! Зомби умер, мой друг умер! Ты это понимаешь? – заорал Голиаф и бросился на Егора. Они сцепились не на шутку, но тут между ними встал подоспевший Массаб. – Стоп, хватит! Хватит! Разойдитесь! Нельзя нам ссориться! Если рассоримся, нас всех перебьют! Стыдитесь! – Да идите вы все! – прорычал Голиаф и подошел к телу Зомби. Он бережно поднял его и куда-то понес. Над деревней, превращенной в поле пыток и брани, вставал кровавый рассвет. При свете картина была еще более ужасающей. Первые солнечные лучи ослепили командира, оставшегося без своих солдат. Егор как в кошмарном сне осмотрел тела убитых и раненых, беспорядочно лежавших вокруг. Гнев и ненависть заполонили его душу! Бросив быстрый взгляд на двухэтажный дом, он резко сорвался с места и понесся в его сторону. Егор ворвался в помещение, где приходил в себя главарь боевиков. Очнувшись после удара Массаба, он судорожно перетягивал обрубок руки куском ткани. Среднего роста коренастый араб с гладко выбритой головой изменился в лице, увидев разъяренного Егора. Не говоря ни слова, командир русских стал методично и жестоко избивать террориста. – А-а-а-а! Больно! Сука! Тварь! Сын шлюхи! Я зарежу тебя! – кричал мерзким голосом главарь боевиков. Наконец и Егор заговорил: – Ты убил моего друга! Я буду отрезать от тебя куски и скармливать собакам у тебя на глазах! Мразь! – Что ты мне сделаешь?! Я живу для того, чтобы убивать таких, как ты! Всех неверных! – сплюнув кровь, огрызнулся тот. Егор изо всех сил ударил боевика в живот… Он бил негодяя долго, нанося удары по всем чувствительным частям тела, вымещая на нем всю злость и всю ненависть. – Заткнись, сука! Тебе плевать?! Ничего! Ты будешь долго умирать, так долго, что забудешь свое имя! Ты будешь молить меня о смерти! – Я сам тебя убью! И еще помочусь на могилу твоих родителей! – еле ворочая языком, с ненавистью проговорил боевик и плюнул в сторону командира. Егора его слова привели в такое исступление, что он в ярости выхватил свой нож и замахнулся, чтобы перерезать бандиту горло. – Рая тебе не видать! Врата ада распахнуты в ожидании тебя! Выродок! Его рука уже начала двигаться, чтобы нанести смертельный удар. И тут он услышал отчаянный крик, поднял глаза и увидел в дверях застывшую от ужаса Беату. Девушка все это время послушно лежала, свернувшись калачиком в машине, умирая от страха каждый раз при звуке очередного выстрела. После того, как вдруг наступила зловещая тишина, Беата решила нарушить запрет Голиафа и пойти в деревню, узнать обстановку. Она, пригибаясь, вздрагивая от каждого шороха, чудом обойдя все ловушки, дошла до дома, где держали заложников. Девушке было очень страшно смотреть на лежавшие повсюду трупы боевиков. Но ее успокаивало и радовало то, что она не видела, слава Богу, среди убитых своих спасителей. Беата осторожно вошла в дом и пошла на шум голосов. Открыла дверь как раз в тот момент, когда Егор готовился перерезать бандиту горло. Она закричала, закрыла лицо руками, потом со страхом посмотрела на Егора и выскочила из комнаты. Рука Егора замерла в нескольких сантиметрах от горла главаря боевиков. Тяжело дыша и осмысливая ситуацию, он посмотрел на раздробленную руку боевика, вытащил второй нож и швырнул ему под ноги. – Ты хотел зарезать меня?! Возьми нож и попробуй! Я буду драться левой рукой, как и ты! – Егор переложил нож в левую руку и приготовился отражать удар. Его мерзкий противник, до конца не доверяя неожиданному предложению русского, медленно поднял нож и приготовился наброситься на противника. Его ненавидящий взгляд впился в лицо командира отряда русских бойцов. Медленно раскачиваясь, он настраивал себя на бросок, испытывая в душе злобу и ненависть ко всему живому. Понимая, что это последняя попытка в его жизни отобрать чью-то другую жизнь, ублюдок готовился перерезать горло врагу, чтобы получить максимум удовольствия и наслаждения от убийства. Егор молча и почти неподвижно ждал броска. Неожиданное появление Беаты освободило его от позора убить безоружного. Теперь он просто надеялся, что эта мерзкая тварь поскорее совершит последнюю ошибку и попытается его убить. Ждать пришлось недолго – еще мгновение, и араб с гортанным криком бросился на него. И тут же рухнул замертво после прозвучавшего синхронно с его воплем выстрела. Егор резко обернулся в сторону двери. Массаб поставил на предохранитель свой пистолет и сунул его за пояс брюк. Секунду он с осуждением и непониманием смотрел в глаза Егору, затем ушел в глубь соседнего помещения. Егор бросил взгляд на труп врага, забрал выпавший из его руки нож и вышел следом за Массабом. Тот, присев на корточки, стал перевязывать совсем поникшему Вазгену многочисленные раны. Со двора донеслись приглушенные голоса, и Массаб с Егором подошли к оконному проему. Из подвала стали выходить оставшиеся в живых заложники. Они были в ужасном состоянии – грязные, истощенные, все в запекшейся крови, заросшие, со следами избиений и пыток. Люди, как могли, помогали друг другу. Многие были не в состоянии передвигаться. Они выходили из подвала и рассаживались вдоль стены. Просто смотрели на быстро светлеющее небо, которое никто из них совсем недавно уже и не надеялся увидеть. Зрелище было ужасающим – сидящие и лежащие люди-призраки на фоне трупов своих палачей. – Надо сфотографировать, а потом повесить снимок в кабинетах всех тех, кто развязывает войны! Суки! – послышался за спиной Массаба голос Егора. Вазген с видимым усилием поднялся и, не смея смотреть в глаза командиру отряда, подошел к ним. – Прости меня! Это я виноват во всем! Не стоило нам уходить от вас! Это я… я лишил жизни Гаро, Давида и твоего человека. Нет мне за это прощения! Егор прикрыл веки, пытаясь сдержать слезы. Он с силой выпустил воздух из легких и, развернувшись, вышел во двор. – Помогите, здесь парень, ему совсем плохо, сам не сможет выйти, – обратилась к Егору женщина неопределенного возраста. Она только что сама выбралась из подвала. Командир кивнул и спустился в подвал, из которого уже вышли почти все заложники. В нос ему ударил тяжелый запах крови, немытых тел, испражнений. Егор пытался рассмотреть хоть что-то в темноте, но даже при свете фонарика никого поначалу не увидел. Тут до него донесся слабый стон из угла темного помещения. Присмотревшись, Егор заметил лежащего человека. Командир подошел ближе. Он опустился на колени и увидел, что перед ним – Давид. Парень был в очень плохом состоянии, но все еще жив. Егор, стараясь не причинять раненому лишней боли, взял несчастного под мышки и осторожно потащил его к выходу. Во дворе к ним кинулся Вазген. – Слава Богу! Цавт танем![16] – закричал он, и по лицу его потекли слезы. Он опустился на колени перед Давидом и стал осторожно осматривать его раны. Егор вколол парню обезболивающий препарат. – С виду вроде бы ничего опасного. Если нет внутренних повреждений и кровотечения – выживет. Его очень сильно били и пытали. И переломов, конечно, многовато… – посмотрев на вывернутые ноги и руки Давида, произнес командир. – Нет ничего опасного, потому что не успели как следует с ним поработать, – услышали они голос позади себя. К ним подошел изможденный мужчина, один из освобожденных заложников. – Эти нелюди просто устали, весь день без остановок «работали», негодяи, – горько усмехнулся он. – Всех нас должны были расстрелять. Сегодня… – Сможешь сам его перевязать? – спросил Егор Вазгена, протягивая разорванную аптечку, которую так и не использовал для Зомби. – Да, я все сделаю! Лишь бы он жил! – засуетился тот. В нем как будто вновь появилась жизненная сила. Егор оглянулся вокруг и еще раз оценил состояние всех выживших. Склонился над ухом Вазгена. – Ты здесь что-нибудь узнал? Вазген кивком указал на старика, лежавшего у стены. – Он из Кесаба. Я думаю, что-то знает. Возможно, он именно тот, кто тебе нужен. Егор поднялся и подошел к стене рядом со входом в подвал. Там, на земле, лежал истерзанный старик, которого, как видно, пытали с особой жестокостью. Командиру даже показалось, что тот уже не дышит. Но старик приоткрыл один глаз. И тут Егору вдруг стало понятно, что перед ним не старик, а молодой мужчина, которому нет и сорока. Может, об этом ему сказал его осмысленный, хоть и затуманенный взгляд. А может, модные усики, остатки которых еще просматривались на его лице. Это был тот самый капитан Али, командир сирийских солдат в Кесабе. Его почти невозможно было узнать в этом истощенном, избитом, больном, израненном старике. Особо поражал взгляд Али, взгляд простившегося с жизнью человека… Капитан чуть повернул голову и единственным уцелевшим глазом посмотрел на Егора. – Спасибо, что убили этих собак! Они не имели права на жизнь! Они не имели права вообще ходить по земле, по нашей земле! Да благословит вас Аллах! – с трудом ворочая языком, проговорил капитан и закрыл глаза от потери сил. Егор достал фляжку и смочил губы Али. Сирийский офицер не пытался пить. Прошла еще минута, прежде чем капитан сумел открыть глаза. Егор не торопил его. Командиру было не по себе оттого, что он собирался о чем-то расспрашивать этого человека. Капитан выручил его сам. Медленно, с остановками, он начал говорить. Командиру пришлось немного наклониться, чтобы расслышать тихий голос Али. – Ваш друг, – он едва заметно кивнул в сторону Вазгена, и тот, поудобнее устроив племянника, медленно пошел в их сторону, – спрашивал о французе по имени Серж. Я знал его! В Кесабе… Хороший был человек… Он и еще один мой солдат в последний момент перед ударом авиации бросились спасать двух детей из разрушенного дома рядом с церковью. – Что с ними стало, вам известно? – спросил Егор, бросив взгляд на замершего в ожидании ответа Вазгена. – Не знаю… ничего… не знаю… Они забежали в дом, и в эту секунду… упала бомба. Наверное, они там и погибли. – У этого Сержа была сестра – Валери. Вы ее знали? Она была там? – Да… Ехала в одном с нами грузовике. Был взрыв, брезентовый кузов загорелся. Наступил… хаос. Не знаю, что с ней. Я, как видите, жив и здоров! – попытался горько пошутить офицер. – Может, и она выжила. Я тогда потерял сознание, а очнулся уже в плену у этих зверей. Видно было, что каждое слово давалось ему с большим трудом. Али закрыл глаза, и дыхания его почти не было слышно. Егор еще раз поднес к его губам флягу с водой. Капитан наконец сделал пару глотков и легким кивком поблагодарил своего спасителя. – Я офицер сирийской армии, поэтому меня привезли сюда. Европейцев Абдулла предпочитал оставлять себе, я слышал. Ему нужны евро, – продолжил Али. – Абдулла – командир боевиков? – уточнил Егор. – Да, он остался в Кесабе, эти выродки говорили. – Где он может держать заложников? В Кесабе? – чуть поторопил раненого Егор. Али немного подумал и сказал: – Да. Если они еще живы, то, мне кажется, их держат в самом центре города. Там есть большая католическая школа. Сейчас в ней штаб Абдуллы. И это самая высокая точка Кесаба. Я не думаю, что ошибаюсь. Егор в знак благодарности похлопал капитана по плечу. – У меня будет просьба к тебе, друг! – обратился он к Али. – Ты сможешь повторить про француза и его сестру, а мы запишем твои слова на камеру. Не спрашивай, зачем это надо. И не бойся, запись никто не увидит. – Я не боюсь, ничего уже не боюсь. Включай камеру! Егор достал из кармана смартфон. Вазген, который услышал все, что рассказал Али, опустился на землю. Из глаз его полились слезы. Старик схватился за голову. От горя он не знал, что делать. Беззвучные рыдания буквально душили старика. – Дом рядом с церковью, это наверняка дом моего сына, а дети – это мои внуки. Значит, они… точно погибли?! Я не верил! Не хотел верить! Аствац! И Гаро погиб по моей вине! Зачем мне жить?! Голиаф на заднем дворе, под оливковыми деревьями, осторожно положил на землю Зомби. Он пошел в дом, где раньше на первом этаже заметил лопату. Голиаф вернулся к своему другу и стал отчаянно копать для него могилу. Слезы и злость душили его. Он прекрасно понимал, что никто тут не виноват, они сами выбрали себе эту работу. Голиаф снял свою бандану и прикрыл ею лицо Зомби. Затем бережно уложил Сашу в вырытую могилу, сверху положил несколько досок, которые нашел во дворе у забора. Уже поверх досок набросал тяжелых камней и засыпал землей.