– Плохо! – тихо сказал Егор через какое-то время. – Что – плохо?! – не понял Массаб. – Тишина… – Что ты хочешь сказать? – недоуменно спросил сириец, завернувшись в одеяло. – Они что, увели всех овец?! И ушли?! Сириец приподнялся и прильнул ухом к выходу. – Я посмотрю, что там. Он приподнял крышку подпола и, убедившись, что все спокойно, выбрался наружу. Взяв на изготовку автомат, Массаб потихоньку открыл дверь. Увидел пустой пикап бандитов неподалеку от каменной ограды. В почти полной тишине слышались приглушенные голоса где-то со стороны загона. Массаб прислушался, но голоса были почти неразличимы. – В загоне кого-то ищут! – услышал он голос Егора позади себя. Несмотря на ранение и слабость, он тоже держал в руках автомат. – Думаю, у старика с пацаном большие неприятности. Пошли. – Егор, тебе нельзя, рана откроется, – сказал Массаб, но командир уже упрямо шел вперед. Они подошли к открытому загону и увидели, что овец нет. В дальней части огороженной площадки были распахнуты ворота сарая, сложенного из степного известняка. Внутри мелькали лучи включенных фонарей и раздавались приглушенные голоса. Вдалеке послышались крики погонщиков. – Овец забрали! – задумчиво произнес Егор. – Но почему-то не уходят! – Ищут кого-то, – предположил Массаб. – Нас, – покачал головой Егор. – На семь часов! Перебежками! Прикрывая друг друга, они обошли сарай с двух сторон. Голоса стали слышны отчетливей. Но пока что Егору не удавалось разобрать слова. Неожиданно относительно спокойный разговор резко перешел в крик. Из распахнутых ворот сарая вдруг вылетели и упали на землю старик-пастух и его внук. Егор и Массаб спрятались и затаились за камнем, каждый на своем месте. Наконец, выглянув из-за валуна, служившего частью ограды, Егор увидел старика и его внука. Те стояли на коленях в окружении нескольких вооруженных боевиков. Один из них ударил старика прикладом и негромко, но нервно произнес: – Ты должен был спрятать их в загоне. Говори! Где они? Овец ты уже лишился. Смотри, дальше будет хуже! – Они ушли. Сразу ушли, – опустив голову, сказал пастух. Вдруг боевик резко схватил пастуха за ворот и отбросил в сторону. Старик с трудом поднялся и выпрямился во весь рост. – Дедушка, не надо! – закричал мальчик. – Скажи, что они в хижине в подвале! – Вот, твой пацан оказался умнее тебя! – крикнул боевик и направил на пастуха оружие. Раздалась автоматная очередь, и старик с окровавленной грудью рухнул на землю. Мальчик вскочил и бросился к деду, но не добежал. Негодяи не пощадили и его. Все это произошло так быстро, почти молниеносно, что Егор и Массаб даже не успели среагировать. Егор вдруг увидел перед глазами дагестанскую девочку, и в нем пробудилась злость. И появилась сила, которую он растерял в последние дни. Егор крепко сжал зубы и показал Массабу рукой знак «атакуем» – два сложенных пальца, средний и указательный, по направлению боевиков. Они вышли из своих укрытий и, воспользовавшись фактором неожиданности, открыли по ним огонь короткими очередями. Расстрел боевиков занял всего несколько секунд. Массаб, перемахнув через забор, проверил, живы ли старик и мальчик. Егор напряженно следил за ним. Сириец поймал его взгляд и отрицательно покачал головой. Егор выругался в душе – опоздал! Он почувствовал, что злость вновь вскипает в нем. Массаб заметил, что происходит с командиром. Осторожно проверяя, остался ли кто-то из боевиков в живых, сириец посмотрел в сторону Егора. – Ты же больше не воюешь?! Остаться хотел здесь навсегда! – Хотел, перехотел. Разобраться с этой сукой-врачихой надо, а потом своих искать будем, – отрезал Егор. – Ты думаешь, это Ханум их привела сюда? – Как ты сказал? Ханум? Ее что, зовут Ханум? – ошеломленно спросил Егор. – Да, Ханум. Старик так вчера сказал, – пожал плечами сириец, не понимая, что так удивило Егора. – Какая-то Ханум занимается продажей людей. Она подчиняется только Абдулле и располагается где-то поблизости. Таких совпадений не бывает. Значит, это она. Тот боевик на базе сказал, что наших повезли к ней. – Хорошо! Эй, тут один живой еще. – Займись им! – Егор подошел к телу главного террориста и забрал у него бинокль и рацию. Массаб откинул автомат и перевернул на спину вояку в камуфляже. Тот тихо постанывал. В результате «нежно» проведенной беседы удалось быстро выяснить, где живет Ханум. Массаб принес из хижины старую лопату и начал копать могилу. Земля здесь была каменистая, и Массабу пришлось помучиться, прежде чем он смог вырыть глубокую яму. Закончив копать могилу, он перетащил тело пастуха. – Отойди, – послышался сзади глухой голос Егора. Превозмогая боль, он поднял на руки тело мальчика и опустил его рядом с дедом. Согласно исламской традиции покойников посадили в могилу, лицом к востоку. Массаб прочел короткую молитву. – У тебя рана открылась. Пойдем, перевяжу, – грустно сказал он. Они собрали оружие убитых боевиков и, расстроенные, вернулись в хижину. Егор распахнул дверь и подошел к полочке, где у пастуха лежали бритвенные принадлежности, которыми он выбривал себе голову. – Побрей меня налысо, – обратился он к товарищу. – Зачем это? – удивился тот. – Не спрашивай. Просто побрей, и все! – хмуро бросил командир. Массаб ничего не сказал. Он взял опасную бритву и осторожно побрил голову Егора, стараясь не задеть ссадины, кровоподтеки и раны от ожогов. Потом наложил свежие повязки. Командир посмотрел на себя в зеркало. Узнать в лысом бородатом человеке с темным, изможденным, со шрамами от ожогов лицом прежнего Егора было невозможно. Массаб сделал ему укол, как и велела Ханум. – Хоть какая-то польза от нее! Минут через двадцать они на автомобиле боевиков направились в сторону следующей деревни. Не доезжая до нее, Массаб остановил машину за большими камнями, так, чтобы ее не было видно с дороги. Выгрузив оружие, дальше они пошли пешком. Дорога шла вверх по склону. Егору было сложно идти, но злость толкала его вперед. Наконец они увидели деревню. В ней было домов сорок – пятьдесят. У каждого был разбит фруктовый сад, из-за чего расстояния между домами были большими. Деревня располагалась в низине и была окружена зелеными холмами и пригорками. Местных жителей видно не было. Егор выбрал наиболее удобную позицию и, по возможности замаскировавшись, стал в бинокль изучать обстановку. В поле его зрения попали около двух десятков боевиков. Но доктора он не заметил. Они просидели еще почти два часа, набираясь сил и изучая обстановку. Наконец из небольшого каменного дома, чуть подальше от тех, где были сосредоточены основные силы террористов, появилась она. Ханум вышла во двор и стала расчесывать свои густые черные волосы, тщательно проводя щеткой от макушки к кончикам волос. Закончив причесываться, женщина заплела волосы в косу и, сладко потянувшись, вошла в дверь. – Она в том доме, – показал рукой Егор в том направлении, где увидел Ханум. – Что предлагаешь? Шуметь нельзя. Их слишком много, – поинтересовался Массаб. Егор немного подумал и снял с пояса рацию боевиков. – Будем выкуривать, – он протянул рацию Массабу. – Держи! Через пять минут боевики стали выбегать из разных дворов. Они собрались у самого большого дома, сразу расселись в три пикапа и двинулись в направлении, которое им указал Массаб. Ранее по рации, взятой у убитых боевиков, он вышел на связь. Говорил почти шепотом, сообщил, что их группа попала в окружение. Свой текст Массаб закончил мучительным стоном и тут же отключил рацию. После отъезда боевиков Егор выждал пару минут и, убедившись, что никакого движения у дома врача нет, подал знак Массабу. Они быстро спустились с холма в деревню. В доме было освещено только одно занавешенное окно. Егор, не торопясь, подкрался и заглянул в щель. За круглым обеденным столом в центре комнаты, переодевшись в шелковый халат, сидела докторша. Перед ней лежали несколько пачек денег – долларов и евро. Ханум подсчитывала барыш, и это занятие явно доставляло ей удовольствие. Видно было, что она чувствует себя абсолютно свободной, ничего и никого не опасается. Настолько, что во дворе не было ни одного охранника. Командир подал знак Массабу, и тот постучал в дверь. – Кто там? – послышался недовольный голос докторши. Ей явно не хотелось отрываться от своего «приятного» занятия. – Скорее, нужна помощь! – простонал Массаб. Ханум открыла дверь и увидела направленный на нее автомат Егора. – Не ждала, сука?! Он втолкнул ее в комнату и грубо посадил на стул. Массаб не стал входить, прикрывал подход к двери снаружи. – Я знала, что ты сильный, но не настолько! Слишком быстро встал на ноги, солдат! – удивилась Ханум. – Зачем старика и ребенка убили?! Можешь ничего не говорить. И так ясно, что ты этих тварей навела. Чем торгуешь? Навар неплохой! – Егор ткнул дулом в кучу денег на столе. И вдруг заметил под ними, в кучке каких-то драгоценностей, кулон Беаты. Он свирепо посмотрел на Ханум и схватил ее за ворот. – Повторять я не буду! Говоришь мне, где мои друзья, или я буду отрезать от тебя маленькие кусочки и заворачивать их в твои грязные деньги. Кивни, если поняла! Ханум побледнела и кивнула, понимая, что выхода у нее нет. – Ну?! – Твоих друзей еще на рассвете повезли в Кесаб. Я хотела их продать, но Абдулла затребовал всех к себе. – Зачем? – Не знаю. Правда! Может, казнит, а может, еще зачем-то они ему понадобились… Отпусти меня, я больше ничего не знаю. Я лечу людей! – Бедная ты, несчастная! Отпустить, значит? Что тут у нас? Егор подошел ближе к большому шкафу и увидел раскрытый альбом с фотографиями. На них были дети. И их было много. Все они были сфотографированы у одной и той же стены. Вид у детей был жалкий. Под каждым снимком стояли цифры – 1, 2, 3 и так далее. А в скобках за ними – еще какие-то. – Что это? – рявкнул он.