– Я прикрою! – крикнул грузин, а Егор осторожно вошел в помещение, где, забившись в углы и прижимаясь друг к другу, сидели человек двадцать. В основном это были красивые девушки и дети. Они с ужасом наблюдали за вошедшими, не зная, что и думать. Были здесь и двое мужчин, которые находились в жутком состоянии. Они даже особо не отреагировали на происходящее. Внезапно следом за ними в помещение ворвалась запыхавшаяся Беата. – Кто разрешил покинуть машину? – рявкнул Егор. – Господи, они здесь! – даже не посмотрев на Егора, девушка кинулась к заложникам. – Вы нашли француза? – не поворачивая головы, спросила Беата, обходя несчастных людей. По рации командир услышал прерывающийся голос Массаба: – Егор, их много! Идут со стороны административного корпуса. Там казарма. Мы их не сможем долго удерживать! Патроны скоро закончатся! Егор подбежал к Беате. – Осмотри всех! Возможно, Серж среди них. Мы постараемся скоро вернуться! Он подал знак Голиафу, и оба покинули помещение. – Вы куда?! Не оставляйте меня одну! – звенящим от страха голосом крикнула она в пустоту коридора. Беата готова была сорваться следом за ними, но тут ее за руку взяла маленькая измученная девочка. – Не бросай нас! Моя фамилия Таниелян. Я армянка. Мне нужно в Бейрут, к дедушке, – по-армянски сказала она и прижалась к Беате. – Что?! Что ты говоришь? Я не понимаю! – воскликнула Беата. И хотя девушка не поняла слов ребенка, одно она усвоила сразу – ее просит о помощи маленький ребенок. Беата не смогла уйти. Девочка потянулась к ней ручками, и полька подхватила ее на руки. Ребенок намертво вцепился в шею журналистки. Девушка стала обходить заложников и задавать всем вопрос о французах. Но люди почти не вслушивались в ее слова. Те немногие, которые поняли, что от них хотят, отрицательно качали головой. Взгляд Беаты скользнул по лежащему чуть в стороне старику-арабу. «Странно, зачем им нужен старик?!» – подумала она. По всему было видно, что его нещадно били и пытали. Все лицо лежавшего превратилось в одну большую засохшую рану. Беата в отчаянии вышла на середину комнаты и громко спросила на плохом арабском языке: – Серж! Француз! Кто-нибудь видел его? Скажите! Но никто не откликнулся на ее призыв. Пленники стали оживать, все больше прислушиваясь к звукам боя, доносившимся с улицы. Им было уже не до Беаты. И только маленькая девочка, ни на минуту не отпускавшая шею журналистки, стала тянуть ее в сторону старика-араба. Не понимая, что от нее хочет ребенок, Беата все же сделала несколько шагов в том направлении. Неожиданно девушка увидела, как старик, с трудом приподняв руку, пытался подозвать ее. Он шевелил губами, желая что-то сказать. Беата склонилась над ним и, наконец, поняла – это вовсе не старик, а изуродованный до неузнаваемости молодой человек, тот самый, который помог ей в Кесабе залезть в грузовик. Беата услышала едва уловимый шепот на французском: – Серж – это я! Егор с Голиафом выскочили из помещения с заложниками. Как только они закрыли тяжелую дверь, в конце коридора сразу появились боевики и открыли беспорядочную стрельбу. – Гранату! – крикнул Егор, и оба почти одновременно бросили в сторону противника гранаты и легли на пол, прикрыв головы руками. В результате взрыва большая часть боевиков погибла, но оставшиеся в живых продолжали стрелять. – Беги туда, я прикрою, начальник! – толкнул Егора Голиаф, ни на секунду не прекращая огня. Командир побежал в другой конец этажа, к лестнице, ведущей на крышу, где Вазген и Массаб вели неравный бой, стреляя во все стороны. Боевики уже обнаружили их и вели по крыше интенсивный огонь. Тут к зданию на скорости подъехал автомобиль. Массаб в последний момент успел заметить на нем боевика с «РПГ». Как назло, в его магазине закончились патроны. – Вазген! Гранатомет! – закричал Массаб, пытаясь перезарядить оружие. Но было уже поздно. Боевик выстрелил из «РПГ» по крыше. Сирийский офицер получил тяжелое ранение. Вазгену повезло больше. Его просто сильно оглушило. Он с трудом открыл глаза и, еле передвигая руки и ноги, пополз к истекающему кровью Массабу. Таниелян посмотрел на раны араба и понял, что помочь Массабу уже нельзя. Старик взял сирийца за руку и крепко сжал ее. Неожиданно тот широко улыбнулся. – Наконец я встречусь с ними… – С кем, Массаб-джан? – С моей семьей. Я не сказал… вам… Моя жена и две мои дочки… Мои красавицы!.. Они погибли. Я иду к ним! Веки Массаба смежились, и Вазгену показалось, что он умер. Но тот вдруг захрипел и резко открыл глаза. Рукой он еле дотянулся до груди, достал из кармана маленький спутниковый телефон и протянул его Вазгену. – Тут только один номер. Надо позвонить, и включится маячок… прилетит вертолет… тридцать минут. Вазген почти ничего не слышал после контузии и пытался по губам понять последние слова умирающего. Он взял телефон из его руки и почувствовал легкое пожатие, после чего взгляд Массаба замер и глаза его остекленели. Рука бессильно упала на покрытую гудроном крышу. – Спи спокойно, друг мой! Аллах отправит тебя в рай, прямо к твоей семье! – Вазген рукой прикрыл веки Массаба, навсегда освободив его от необходимости видеть ужас, происходящий в этом мире. В эту секунду на крыше появились два боевика. Они уже были готовы расстрелять Вазгена, но их опередил Егор. Он возник со стороны другого выхода, и его автомат сработал на долю секунды раньше. Оба боевика упали замертво, а командир подбежал к Вазгену. Егор грустно посмотрел на мертвого сирийца. Но времени для скорби у них не было. Он увидел в руках у Вазгена маленький прямоугольник из черного пластика. – Ты забрал телефон, Вазген? Старик кивнул в ответ. Егор схватил его за локоть и стал поднимать. – Массабу мы уже ничем не поможем. Вставай, надо идти. Будь внимательней и стреляй безостановочно! Мы нашли заложников! Егор взял у убитых автомат и два полных магазина патронов. Командир лег на крышу, подполз к ее краю и точным броском швырнул гранату в автомобиль с боевиками, готовившимися произвести новый выстрел из гранатомета. Раздался сильный взрыв, и на пару минут воцарилась тишина. Егор вскочил, протянул старику автомат и забрал у него спутниковый телефон Массаба. Они побежали к тому выходу, который был ближе всех к помещению с заложниками, на помощь к Голиафу. Олегу удалось пройти незамеченным весь коридор школы на первом этаже. Из окна он увидел, что боевики побежали в ту сторону, где находились заложники. В этом крыле здания было тихо и относительно спокойно. Только какой-то отдаленный мерзкий крикливый голос с командными нотками раздавался откуда-то сверху. Что-то подсказывало Олегу, что идти надо именно в том направлении. Поднявшись по лестнице на второй этаж, Олег приготовился сделать бросок по коридору. И вдруг услышал быстрые шаги. Олег выглянул из-за угла и увидел в коридоре боевика. Облаченный во все черное, упитанный бородач держал автомат наготове и бежал в сторону Олега. Богатырь выскочил прямо перед террористом, выбил у него из рук оружие, схватил своими огромными ладонями, прижал к стене и, сильно сдавив горло, спросил по-русски: – Абдулла?! Где Абдулла?! Олег стал считать на английском: – Один, два, три… Боевик начал хрипеть и, почти теряя сознание, скосил глаза в конец коридора. – Там Абдулла? – Олег сурово посмотрел на него. И, увидев, как «герой в черном» в знак согласия два раза подряд прикрыл глаза, сильным ударом вырубил его. Абдулла сидел у рации и кричал на своего невидимого собеседника: – Что там у вас происходит! Они уже к нам прорвались! Кто это такие? Я из всех вас фарш сделаю! Узнайте, кто это?! Командир боевиков, которых ополченцы заметно потеснили и вывели из строя большую их часть, в панике сообщил: – Абдулла! Нам их не удержать! К ним прибыло подкрепление. Нужно вызвать еще людей! – Держитесь, шакалы! Я всем вам головы отрежу, если они прорвутся! На нас тоже напали! Не отступать, ты понял?! Что тут происходит? Абдулла в бешенстве отбросил стул и, яростно сверкая глазами, повернулся в сторону резко распахнувшейся за ним двери. Боевик, сидевший у рации, успел только крикнуть: – Абдулла! – и упал, сраженный автоматной очередью. Олег навел автомат на командира боевиков. – Вот мы и встретились, козлина! – сказал он по-русски, а дальше перешел на ломаный арабский, которому его в свое время пыталась научить любимая жена. – Помнишь Аишу, гад?! Врача из Москвы! Помнишь ее, отродье дьявола?! Абдулла понемногу стал двигаться в сторону стола, зная, что на нем лежит заряженный пистолет. – Какая еще Аиша?! Я не знаю никакую Аишу! – Знаешь, сучий потрох! – Олег от волнения снова перешел на русский. – Тут только один Абдулла! И это ты! И именно ты требовал у меня денег за мою жену. Я отдал тебе все, что у меня имелось, верил, надеялся, что ты вернешь ее! Но тебе было все равно. Сука безродная! Ведь ты сразу решил убить ее! Просто тянул из меня бабки! Кто тебе, кусок дерьма, дал право решать, жить человеку или нет?! Абдулла схватил пистолет со стола, быстро снял с предохранителя и, направив его на Олега, истерично крикнул: – Сдохни… Но выстрелить он не успел. Его тело выгнулось от пуль, выпущенных из автомата русского богатыря. Олег, чуть успокоившись, опустил оружие и тут же получил целую автоматную очередь в спину. Это тот боевик в черном, которого он отправил в нокаут, пришел в себя и прибежал на помощь своему командиру. Олег рухнул на колени, но все же успел повернуться вполоборота и увидеть лицо своего убийцы. – Успел… – прошептал он и с улыбкой на лице упал на цементный пол и навсегда закрыл глаза. Пробегая по крыше здания, Егор заметил во дворе школьный автобус, оставшийся здесь от мирного времени. Отвечая на огонь, открытый боевиками из административного корпуса, он передал Голиафу по рации: – Голя, здесь автобус! Уходить будем на нем! – Автобус? Да какой нахрен автобус?! – сквозь шум стрельбы услышал Егор громкое ворчание друга. – Заложников уводить будем! Вазген, прикрой меня! Я за автобусом! Старик подошел к разбитому окну и начал стрелять по противнику, давая Егору возможность выйти во двор. Голиаф расправился с последними боевиками на этаже и распахнул дверь в комнату с заложниками. – Он здесь! – радостно закричала Беата и показала рукой на истощенного старика. – Че за старче? Это кто?! – не понял Голиаф.