– Серж! Это тот француз, которого вы искали! – Егор, слышишь? Серж с нами, – передал по рации Голиаф, все еще не веря, что лежащий перед ним старик и есть тот самый молодой человек, на поиски которого они сюда приехали. Командир проглотил ком в горле. – Слушай сюда! Всех гражданских выводи во двор и грузи в автобус! Массаб погиб. Мы уходим. Голиаф удивленно приподнял брови, не очень понимая, как у них получится вывезти заложников при таком скоплении озверевших боевиков. Грузин быстро оглядел всех немощных заложников и выругался на грузинском языке. – Ты… я как это сделать должен?! Как ты их вывозить будешь? Они еле ходят! – но, собравшись с силами, Голиаф начал эмоционально кричать по-арабски: – Если хотите жить – вставайте! Встали все! Слышите?! Уходим! Быстрее, на выход. Помогайте друг другу. Быстрее, иначе нас всех здесь убьют! Заложники, поддерживая друг друга, насколько это позволяло их физическое состояние, быстро пошли за Голиафом к выходу из помещения. Егор, под прикрытием Вазгена, наконец добрался до автобуса. Разобравшись в проводах, он сомкнул нужные и завел старую машину. – Автобус есть! Голя, выводи их! Из помещения в коридор вышли почти все, когда Голиаф вдруг услышал шум на лестнице. Два боевика открыли огонь по заложникам, убили женщину и ранили еще одну. Голиаф быстро среагировал и уложил обоих. – Быстрее, быстрее! – в отчаянии кричал грузин на поднявших вой заложников. – Спускайтесь к автобусу. Иначе все тут сдохнем! Он оглянулся и понял, что рядом нет Беаты и Сержа. Быстро вернулся обратно и увидел, как Беата пыталась поднять француза. У нее это никак не получалось. Серж был настолько слаб, что никак не мог устоять на ногах. – Тащи его! Скорей! – заорал Голиаф на журналистку, не решаясь отойти от дверей, чтобы видеть коридор. – Не могу! – в отчаянии закричала Беата. Маленькая девочка пыталась помочь ей и поддержать Сержа, но только мешалась под ногами. Голиаф пребывал в смятении, но, наконец, принял решение. Пока в коридоре никого из террористов не было, он закинул автомат за спину, выхватил пистолет и ринулся на помощь девушке. Голиаф забросил руку Сержа себе на плечо, резко поднял его с пола и вместе с Беатой быстро потащил к выходу. Заложники тем временем стали выбегать во двор школы. Вазген и Егор огнем давили активность противника и расчищали им путь к автобусу. Увидев возможность спастись, многие воспрянули духом. В них вдруг снова пробудилась жизненная сила. Люди быстро забирались в автобус и занимали места. Голиаф и Беата, неся на себе обессиленного Сержа, замыкали шествие. Перед ними бежала та самая маленькая девочка. В последний момент, когда они уже почти покинули здание, девочка обернулась и увидела, как из-за угла появился худой боевик в очках и приготовился стрелять. Она успела вскинуть руку и крикнуть по-арабски: – Дядя! Голиаф моментально среагировал. Он развернулся вполоборота и сделал три выстрела из пистолета. Боевик рухнул замертво, успев, правда, дать короткую очередь из автомата в их сторону. Его пули по касательной ранили Голиафа в правое бедро. Подавив глухой стон, Голиаф кинул благодарный взгляд на девочку и вывел всю группу во двор. – Егор, мы последние, готовы грузиться! Меня зацепило, – доложил он по рации. Егор тут же выскочил из автобуса и, стреляя на ходу, поспешил им на помощь. Из дома напротив еще два боевика открыли огонь по автобусу и Егору. – Инкубатор у них здесь, что ли? – рассвирепел Голиаф и разрядил в боевиков оставшиеся в пистолете патроны. Это не очень помогло – боевики продолжали поливать огнем заложников и их спасителей. Женщина и сильно избитый мужчина, которого вели под руки две девушки-подростка, так и не дошли до автобуса. Все четверо погибли во дворе школы. Голиаф, увидев их гибель, рассвирепел, перехватил свободной рукой автомат и стал поливать свинцом окно, из которого стреляли боевики. Его поддержал огнем Вазген из окна второго этажа. Егор перехватил Сержа и потащил его в автобус. – Садитесь! Уходим немедленно! – закричал командир. Егор, помимо того, что помогал Сержу идти, еще успевал стрелять по окнам, за которыми прятались боевики. У Голиафа закончились патроны. Он схватил последнюю гранату, приволакивая раненую ногу, бросился вперед и закинул ее внутрь проклятого окна. Взрыв потряс здание. Стрельба прекратилась. В наступившей тишине стало слышно, как кричат и плачут женщины и дети. Голиаф рухнул на землю. Штанина на правой ноге стала темно-бурого цвета из-за вытекающей из пулевого отверстия крови. Он быстро стянул с пояса ремень и накрепко перетянул бедро повыше раны. Егор, увидев состояние друга, только вопросительно воскликнул: – Голя?! Голиаф встал с земли, опираясь о стену. – В порядке! Царапина! – махнул рукой великан. Егор быстро сориентировался, передал Сержа Беате. – Я за руль! Голя, Вазген, грузимся, отъезжаем! – прокричал Егор в рацию и устремился к водительской двери. Голиаф перезаряжал автомат и готовился прикрывать заложников – в административном корпусе слышались гортанные крики готовящихся к атаке боевиков. Беата пыталась посадить еле живого Сержа в автобус. Ей стали помогать девушки. Немного мешала девочка, которая мертвой хваткой вцепилась в ее брючину. С трудом Беата передала Сержа внутрь автобуса, отцепила от своей ноги маленькую ладошку и подтолкнула девочку к дверям автобуса. В эту секунду взгляд Вазгена, готовившегося спуститься со второго этажа во двор, случайно упал на Беату и ее спутницу. В забитом, измученном ребенке старик сразу узнал ту, ради которой пришел сюда. Он закричал что есть силы по-армянски, сам не свой от счастья. – Армине! Армине! Солнце мое! Ты жива! Девочка подняла голову и увидела любимого деда. Повиснув на дверных ручках, она хотела броситься в его сторону, но Беата схватила ее за плечи и еле удержала. – Дедушка! Ты пришел за мной! Спаси меня, дедушка! – кричала и плакала Армине, успевшая за свою короткую жизнь повидать столько горя, сколько редко выпадает взрослому человеку. – Армине, нет! Оставайся там! Я иду, я иду к тебе, – закричал счастливый дед. Девочку подхватили женщины из автобуса. Они пытались затащить ее внутрь, несмотря на отчаянное сопротивление ребенка. Но Армине стала отбиваться, не отводя своего взгляда от деда. – Армине, садись в автобус! Я иду к тебе, девочка моя! – снова прокричал Вазген, пробегая по лестнице по направлению к выходу во двор. И женщины, наконец, сумели поднять ребенка в салон. – Я к дедушке хочу! Там мой дедушка! Он же за мной пришел! – говорила плача малышка. Красивая арабка средних лет крепко обняла плачущую девочку, прижала к себе и стала ее укачивать. – Успокойся, успокойся, деточка! Это большое счастье, когда у человека есть кому за ним прийти! Не плачь, дедушка здесь, дедушка рядом. Пробегая по коридору школы, в двух шагах от выхода из здания, счастливый Вазген отвлекся лишь на пару секунд. Но этого было достаточно для того, чтобы выскочивший из-за угла боевик успел выстрелить и ранить его в плечо. Вазген упал, но радость от предстоящей встречи с внучкой заставила его жить! С небывалой резвостью старик развернул автомат и расстрелял боевика. А потом с трудом встал и пошел к двери. – Жив, Вазген? – послышался тревожный голос Егора в рации. – Жив! Жив! Моя внучка жива! – Тогда быстрее в автобус! Отъезжаем, пока они не очухались! Слова Егора предрекли начало кошмара. Из окон административного корпуса в сторону автобуса полетел шквал пуль. В автобусе закричали от ужаса и боли. Несколько женщин получили ранения и погибли. Голиаф не заставил себя ждать и ответил длинными очередями, заставив двух стрелков замолкнуть и спрятаться за толстыми стенами. – Уходим, уходим! Быстро! – отчаянно закричал Егор, видя своих обливающихся кровью пассажиров. Вазген выскочил из здания и с большим трудом, превозмогая боль в повисшей плетью руке, побежал за тронувшимся с места автобусом. – Дедуля, быстрее, быстрее! – кричала ему из разбитого оконного проема Армине. В ее больших зеленых миндалевидных глазах, так похожих на глаза дедушки, отражались одновременно и радость, и тревога. Голиаф, хромая и спотыкаясь, бежал за автобусом последним. На ходу грузин «гасил» активность боевиков, прятавшихся за стенами административного корпуса. И еще параллельно пытался помочь Вазгену, которому становилось все хуже и хуже. – Егор, он не догонит тебя! – крикнул в рацию Голиаф. – Беата! Перелезай сюда! Держи руль! Дави на газ, слышишь, вытащи нас отсюда! – крикнул Егор и передал управление автобусом девушке. Сам он выскочил в распахнутую дверь и побежал навстречу Вазгену. Подставив ему плечо, Егор почти поволок его к дверям набиравшего скорость автобуса. С помощью заложников он затолкал Вазгена внутрь салона. Внучка старика восторженно кричала: – Дедуля! Дедуля! Иди ко мне! Ты нашел меня, дедуля! Егор обернулся в сторону друга. Голиаф продолжал стрелять по окнам, не давая возможности боевикам высунуться из здания. – Перезаряжаю! – крикнул здоровяк, выбрасывая пустой рожок и выхватывая из разгрузки новый. Егор на ходу извернулся и, догоняя автобус, открыл огонь, прикрывая товарища. Видя, что Вазген уже с ними, Беата переключила скорость и втопила педаль газа в пол. Автобус поехал еще быстрее, оставив позади себя и своих врагов, и защитников. Голиаф перезарядил автомат и поддержал огнем командира. Егор прибавил в скорости, догнал автобус и запрыгнул на подножку. Развернулся в сторону «плюющегося» выстрелами здания. Заметив движение в окне верхнего этажа, командир застрелил уже почти готового нажать на пусковую кнопку боевика с гранатометом. Крикнул что есть сил отстающему товарищу: – Голя! Догоняй! Грузин развернулся и с невероятным для его роста и ранения проворством устремился за ними. Совсем немного, и он бы запрыгнул на подножку. Но в самый последний момент пряжка на ремне, стягивающем его бедро, разлетелась на мелкие кусочки, и Голиаф, как будто споткнувшись о невидимую преграду, упал. Егор увидел друга, корчащегося от боли на земле.