– Что, прямо здесь? В магазине? – удивленно подняла брови Таня. – Так у меня ж подсобка есть! – радостно сообщила Люда. – Хоть маленькая, но втроем точно разместимся! Посидим, повспоминаем, выпьем за наше детство золотое. А если не хватит выпивки да закуски, так в магазин бежать не надо, все под рукой… – А может, ко мне рванем, девчонки? – предложила свой вариант посиделок Лариса. – У меня и борщ наварен, и грузди соленые есть, еще с прошлого засола остались! А, Людк? Ты ж знаешь, какие у меня грузди! – Да знаю, знаю… – задумчиво подтвердила Люда. – Можно и к тебе, конечно, мне без разницы… Оставлю на двери табличку про санитарный день, и гуляй, рванина, хоть до ночи! Все равно хозяина сегодня не будет, он в город к любовнице укатил! А чего взять-то, девчонки, а? Мы с Лариской однозначно водку будем, а ты, Тань, чего пьешь? Пригляди вон себе на полке чего из благородного! – Ой, да я не могу, девчонки! – взмолилась Таня. – Я ж за рулем. Тем более мне обратно ехать пора! Еще и на могилу к бабушке надо успеть… Давайте в другой раз, ладно? – Да когда – в другой раз… – протянула с большим сожалением Люда. – Не приедешь ты сюда в другой раз. – Да почему? Я приеду… – неуверенно пообещала Таня, пятясь к двери. – Выберу специально время и приеду. – Эх ты, такой повод был… – грустно покачала головой Люда, и Лариска повторила за ней эхом: – Да, хороший был повод. Только настроение нам испортила… – Простите, девчонки! – обернулась Таня уже от двери. – И спасибо вам за все! Пока… Спустившись с крыльца, она быстро пошла к машине, будто боялась, что они побегут за ней следом. Прежде чем плюхнуться на водительское место, махнула рукой в сторону окна магазинчика, улыбнулась. Знала, что смотрят… Сейчас, наверное, сплетничать про нее будут, косточки перемывать, осуждать ее за желание найти Сергея. Может, они и правы. Других эмоций это желание вызвать не может. Но не объяснишь ведь всей правды… Заехав на кладбище, она долго искала могилу бабушки. Хорошо, кладбищенский сторож помог, привел ее к аккуратному памятнику из мрамора, который поставили родители лет десять назад. И оградка вокруг памятника была, крашенная серебрянкой. И скамеечка. Сев на скамеечку, Таня досадливо ругнула себя – могла ведь в магазине у Люды хотя бы печенья да конфет взять, а не являться к бабушке с пустыми руками! Вот во всем она такая – соображает задним числом! Бабушка смотрела на нее с овала фотографии радостно и приветливо, будто хотела сказать – не надо мне ничего, сама пришла, и ладно. Я и рада. Она и в жизни была такая – все ей прощала. И всегда ждала, и радовалась, когда внучка приезжала на каникулы, и грустила, когда прощалась… Посидев немного, Таня встала, произнесла тихим и слезным голосом: – Прости меня, бабушка, что я раньше к тебе не приезжала… Не могла я, прости. Пойду я, бабушка. Мне еще Сережу надо найти… Зачем – и сама не знаю. Надо, и все. Так чувствую. Не знаю, что дальше будет. Может, я глупость большую делаю, да как понять? Благослови… Поклонившись низко, она быстро прошла по тропинке к выходу, села в машину, поехала. Время было едва-едва послеобеденное, и никуда она, в общем, не опаздывала. Но все равно гнала машину, будто сидело в ней какое-то нетерпение – скорей, скорей! Скорее увидеть Сережу! Так надо, так надо. Надо, и все тут! * * * Конечно же, она знала распрекрасно, где находится кинотеатр «Колизей». Более того, бывала там не однажды. И ни разу сердце не шелохнулось, что, может быть, Сергей смотрит из окна на толпу зрителей, спешащих в кинотеатр… А там, в толпе, и она тоже. И невдомек ему. Хотя… Может, он забыл ее давно и не узнает при встрече? Пусть так… Пусть. По крайней мере, иллюзии уйдут и душенька успокоится, не будет грезить наваждением. И слава богу, да! Зачем счастливой женщине какие-то наваждения? С жиру эта женщина бесится, вот что! Так, уговаривая себя, Таня доехала до кинотеатра «Колизей», глянула на окна дома напротив. Потом въехала во двор, соображая, где лучше поставить машину – у самого подъезда или чуть подальше, чтобы удобнее было наблюдать. Так ничего и не решив, придумала промежуточный вариант – оставила машину в общем ряду на небольшой стоянке, а сама села на скамью на детской площадке, откуда хорошо просматривался пятачок перед нужным подъездом. Боже, какие они тягостные – минуты ожидания… И сердце колотится в бешеном ритме. И нервы на пределе. И вообще, она сейчас, наверное, очень смешно выглядит на этой детской площадке, среди мамаш, караулящих своих деток. Вон какие они расслабленные, эти мамаши, вон как лениво и спокойно переговариваются друг с другом. А она – как белая ворона среди них. Беспокойная ворона. Нахохлившаяся. Измученная ожиданием. Смешная ворона, потому что самой неизвестно, чего она ждет. Может, Сергей с семьей давно уже переехал из этого дома? Действительно, какой срок давности показаний Лариски – более чем десятилетний? Ну, если даже не уехал, то необязательно, что может вот-вот появиться у своего подъезда… Может, он по сменам работает? Или в отпуск уехал, к примеру? Нет, никакие уговоры и объяснения не спасали – все равно Таня сидела на скамье, как на раскаленной сковородке. И ни за что не решилась бы спросить одну из мамаш про то, проживает ли в этом доме Сергей Рощин с семьей, – боялась выдать себя с головой. А вдруг эта мамаша окажется его соседкой или, того хуже, приятельницей жены? Через полчаса мучительного ожидания она уже сама себя ненавидела. Фу, какое унизительное положение – сидеть и ждать неизвестно чего. Никогда в таком положении не была, фу! Через час Татьяна решила встать и уйти. Тем более мамаши стали поглядывать на нее подозрительно, шушукаться меж собой. Да, надо встать и уйти, хватит сидеть! Надо пойти к машине, сесть за руль и уехать отсюда в свою счастливую жизнь и никогда больше сюда не возвращаться. Никогда! Все, хватит с нее. И пусть иллюзия останется иллюзией, пусть иногда приходит ощущение, что она стоит на берегу в кольце Сережиных рук и улетает в бесконечное счастье, невозможное и непереносимое… Пусть будет, жалко ей, что ли? А сейчас надо уйти. Видимо, провидение услышало Таню и испугалось, что и впрямь она уйдет. Потому что аккурат в этот момент во двор въехала синяя «Тойота», остановилась у того самого подъезда. Из машины вышел Сергей – Татьяна сразу его узнала… Нет, не сказать, чтобы он вовсе не изменился. Изменился, и даже очень. Был красивый парень, стал красивый мужик – высокий, сухопарый, почти седой. Но даже седина его не портила, наоборот, придавала обаяния зрелой мужественности. Движения его были неторопливы, уверенны. Вот слегка повел плечами, избавляясь от напряжения, потом будто вспомнил что-то, потянулся в салон, открыл багажник. Одновременно с открывшейся крышкой багажника с переднего сиденья машины вышла женщина – полноватая, в строгом сером костюмчике, с озабоченным лицом. Не сердито озабоченным, а привычно, скорее. Стало быть, это и есть жена Тамара, про которую Лариска сказала, что она скромная, добрая и отзывчивая. Действительно, тут и без Ларискиных пояснений можно обойтись – сразу бросается в глаза и скромность, и доброта, и отзывчивость. Сергей и Тамара вместе склонились над багажником, вместе вытащили из него какие-то пакеты. Потом Сергей попытался перехватить из рук Тамары и ее пакеты тоже, но она не отдавала, сопротивлялась с умоляющей улыбкой, говорила что-то быстро. Наверное, хотела разделить с мужем ношу, беспокоилась, что ему одному тяжело будет. Ну да, а как еще-то? Она ж добрая и отзывчивая, она мужа когда-то спасла. До сих пор, наверное, спасает и оберегает. Спасительница. Таня вдруг явственно уловила эту нотку ревнивой злобы, прошедшую горячей иглой по собственному смятению. И попыталась ее уничтожить – какое она имеет право на ревность, да еще и злобную? Она вообще здесь не для того, чтобы ревновать… А для чего? Чтобы любоваться на их семейную идиллию? Все равно ж нельзя сейчас подойти к Сереже и обнаружить себя! И что она скажет Тамаре? Мол, случайно по двору шла и вдруг увидела – опа, моя первая любовь нарисовалась! Надо же, какая счастливая случайная встреча! Вы знаете, Тамара, у нас ведь большая любовь была, и я даже обещала муженьку вашему, что обязательно дождусь его из армии… Тем временем Сергей и Тамара скрылись за дверями подъезда. Таня выдохнула с трудом – ну, вот и все… Теперь можно спокойно вставать и ехать восвояси. Переждать, когда нервная дрожь пройдет, и ехать. И ругать себя последними словами – зачем, зачем затеяла всю эту шпионскую историю? Чего добилась-то? Ну, увидела Сергея. И что? Да ничего, собственно… Тем временем Сергей снова выскочил из подъезда, подошел к машине, снова открыл багажник. Видать, забыл что-то. Внутри у Тани будто колокол бухнул – давай, иди, подойди к нему! Иначе потом и впрямь будешь маяться незавершенностью! Она встала со скамьи – внутри все тряслось от волнения. Пока шла к машине, Сергей успел нырнуть головой в багажник, искал там что-то. Подошла сзади, окликнула тихо: – Сережа… Он застыл на секунду. Потом распрямился, оглянулся недоверчиво и немного испуганно. Наверное, решил, что ему привидением из прошлого прилетел знакомый голос. – Здравствуй, Сережа. Ты меня не узнаешь? На сей раз голос ее звучал увереннее. Наверное, его реакция помогла – недоверчивая и немного испуганная. Если испугался, значит, помнит. – Узнаю, конечно. Таня… Таня, это ведь ты? – Я, Сереж. – Таня! Боже мой… Неужели это правда ты? Какая ты стала… – Какая, Сереж? – Красивая. Очень красивая. Но ты и раньше была красивой, что я говорю… Но что ты здесь делаешь? Как ты здесь? Какими судьбами? – Тебя жду, Сереж. Не буду врать, что я здесь случайно. Я тебя вычислила и приехала, чтобы… Чтобы просто посмотреть на тебя. Я не знаю, зачем это мне, Сереж. Сама себе не могу объяснить, но… Я ведь не знала ничего. Я вообще про тебя ничего не знала… Татьяна и сама не слышала, что лепечет. Причем бессвязно лепечет, не отрывая взгляда от его лица. И еще что-то лепетала такое же бессвязное, и он внимал этому лепету, будто все понимал правильно, и даже головой кивал в унисон. И ничего не говорил, молчал. Только сглатывал удивленно, и она видела, как нервно дергается кадык на его шее. И продолжала лепетать, и не могла остановиться: – Мне очень надо было тебя увидеть, Сереж. Я не знаю зачем. Наверное, чтобы просто постоять рядом. Как тогда, помнишь? На обрыве. Постоять, и все… Понимаешь? Он кивнул невразумительно, потом опять сглотнул, потом произнес тихо и хрипло: – Тань, мне сейчас ехать надо. Детей из школы забрать. Они там стоят, ждут меня… Дай мне свой телефон, я позвоню! Сергей выудил из кармана джинсов телефон – Татьяна видела, как дрожала его ладонь. И автоматически принялась проговаривать цифры своего мобильного, как заклинание. Он остановил ее нервно: – Погоди, я не успеваю. Сначала давай. Все, я записал. Я позвоню тебе, Тань… Захлопнув багажник, он быстро сел за руль, быстро завел машину, рванул с места. Таня осталась стоять, смотрела ему вслед. Потом шагнула назад, споткнулась о бровку тротуара, едва устояла на ногах. Огляделась, с трудом соображая, где находится ее машина. И медленно побрела к ней, неся в себе непонятно что – то ли стыд, то ли обескураженность этой нелепой встречей. Уехал. Уехал! Даже не сказал ничего. И номер телефона взял только ради приличия. Уехал, почти сбежал! А она надумала себе бог знает чего… Стояла перед ним, лепетала всякую глупость. А он просто стоял и боялся, что Тамара на них из окна смотрит! Вот так тебе, наивная мечтательница, получи свой урок! Не надо гоняться за иллюзиями родом из юности, надо жить своим зрелым счастьем и радоваться! И ладно. И она таки будет радоваться. Успеет еще домой приехать вовремя и ужин для мужа приготовить. И не будет ждать никакого звонка. Честное слово, не будет! * * * Легко обещать самой себе – не буду ждать звонка… А если не получается? Если не хочешь, а ждешь? И вроде вопросы задаешь себе правильные – она мне нужна вообще, эта нервотрепка? – а все равно ждешь, все равно нервничаешь… И все из рук валится. Хотела мясо в духовке запечь – и забыла вытащить вовремя. Такая досада взяла – хоть плачь! Так старалась, колдовала над этим мясом, новый рецепт в Интернете выискивала… Хотела вкусным ужином Валю поразить. Да и самой отвлечься хотелось, и свое маленькое предательство кухонной суетой прикрыть. Хотя, может, оно вовсе и не маленькое, если по большому счету. Но кто эти счета будет предъявлять? Только она сама себе может. Потом, когда душа успокоится, а голова будет соображать в привычном режиме. Да, потом. А сейчас никакой самоанализ не поможет. Сейчас главное – с ума не сойти от ожидания звонка… Валентин открыл дверь, прокричал громко с порога: – Тань! У нас горелым пахнет! Что у тебя случилось? – Да ничего! – неожиданно для себя злобно огрызнулась Таня, выглядывая из кухни. – Про мясо в духовке забыла, вот чего! – Ах ты, моя хозяюшка… Она мясо к ужину хотела запечь… С лимоном и розмарином, как я люблю, да? – Нет, я новый рецепт в Интернете нашла… Но теперь уж без разницы, с чем оно было, с лимоном или с розмарином! – с досадой проговорила она, доставая из духовки противень с мясом. – Теперь все равно несъедобное… Видишь, как подгорело! – А по-моему, ничего страшного, – добродушно проговорил Валентин. – Ну, подгорело слегка…