– Ну вот! Иван же потом на Лариске женился! Правда, они вместе всего лет пять прожили, не заладилось у них чего-то, разбежались. Иван на Север уехал, завербовался, а Лариска тут одна осталась, то ли мужняя жена, то ли разведенка, непонятно. Да я ее сейчас наберу, погоди! Она сама все и расскажет… – Что расскажет, Люд? Если они с Иваном развелись, откуда она про Сережу знает? – А вот и знает, Таньк! Они ж к нему в гости ездили, пока все у них ладно было! И на свадьбу тоже ездили, я помню. Так что Лариска все нам сейчас и расскажет… Люда держала телефон около уха, не переставая тараторить. Потом вздохнула с сожалением, давая отбой: – Не отвечает Лариска… Не слышит, наверное. Может, в огороде возится. Ничего, сама перезвонит, когда увидит пропущенный вызов. А все-таки, Тань… Чего тебе так приспичило Серегу найти, а? – Нет, мне не приспичило, Люд. А впрочем, ты права… Да, мне очень надо его найти. Но тут двумя словами всего не объяснишь… – Думаешь, я не пойму, да? Думаешь, ничего не вижу? Да по твоему лицу ведь все видно, Тань… – И что же видно по моему лицу, Люд? – спросила Таня, с усилием улыбаясь. – А то и видно, – с уверенностью проговорила Люда. – Вон как ты посмурнела вся, когда узнала, что он женатый да что двое детей! – Но ведь и не должно быть по-другому, ты ж сама говоришь… – вздохнула Таня. – И я рада, что у него все хорошо, правда. Нет, я не от этого посмурнела, Люд. – А от чего? – Говорю же – двумя словами не скажешь! – Да ладно, не скажешь… Ты ведь для того сюда и приехала, чтобы Серегу найти? Думала, он свободен, да? И до сих пор о тебе думает? Я ж помню, как ты влюблена в него была. И он тоже… Но так не бывает, Тань, чтобы мужик столько лет помнил. Это нам, женщинам, так хочется, потому что мы дуры. А на самом деле… Нет, правда, а как ты хотела? Думала, он бобылем живет да сидит на печи и ждет, когда ты, такая вся распрекрасная, его сыщешь? Нет, милая, так не бывает! Чего на меня смотришь, улыбаешься? Думаешь, наверное, что яйца курицу учат, да? А что делать прикажешь? Вроде и не похожа ты на дурочку, но кто ж его знает, что с тобой сталось за эти годы… Люда вздохнула, снова поскребла себя по темечку. По всей видимости, разговор ей этот очень нравился, и нравилось выступать в роли то ли обвинителя, то ли более умудренной опытом женщины, чем собеседница. Хотела было продолжить, но Таня оборвала ее резко: – Спасибо тебе, Люд! Я пойду, пожалуй. Ты мне только скажи, где Лариска живет… – Ой, да ты обиделась, что ли? – растерянно произнесла Люда, разведя руки в стороны. – Не обижайся, Тань! В кои-то веки свиделись, а ты убежишь, навсегда обидемшись… – Нет, я не обиделась, правда, – поспешно уверила Люду Татьяна. – Да я же вижу – обиделась! Погоди, Лариска сейчас перезвонит, куда она денется! Она всегда перезванивает, ни разу не было, чтобы мой звонок пропустила. Это ж Лариску надо знать, ее хлебом не корми, дай только по телефону потрепаться… Мельком глянув в окно, Люда вскрикнула с радостью, даже с ноткой победного восторга: – О, да вот и Лариска, сама сюда поспешает! Я ж говорю – никуда не денется! Решила не перезванивать, решила собственной персоной… Видать, денег на телефоне нет, а то бы… Я ж говорю… Дверь магазинчика вскоре открылась, захлебнувшись приветственным звоном колокольчика. Маленькая круглая женщина – Лариска, стало быть, – шагнула к прилавку, быстро спросила у Людмилы, с трудом переводя дыхание: – Чего звонила-то? Срочное что-то? Я решила сама прибежать. Как увидела твой вызов, так и бегу, как подстегнутая… Аж запыхалась вся… – Ну, срочное не срочное, это видно будет, – важно проговорила Людмила, указывая глазами на Таню, – погляди-ка лучше, Ларк, на эту мамзель. Узнаешь, нет? Лариса долго смотрела на улыбающуюся Таню, одновременно извиняясь лицом – не узнаю, мол… Потом Люда не утерпела, пришла ей на помощь: – Да это Танька Клименко, Ларис! Помнишь, вместе бегали в детстве? Она на каникулы к бабушке приезжала! – Ой, правда! – радостно хлопнула в ладоши Лариска. – Никогда б не узнала, если б на улице встретила! Ой, какая ты стала, Тань… – Так и я о том же – никогда б не узнала! – поддержала ее Люда. – А знаешь, зачем она приехала-то, Ларис? Ни в жизнь не догадаешься! Представляешь, ей надо адрес Сереги Рощина отыскать! Представляешь, она даже не знала, что он живой! – Да ты что?! – снова всплеснула ладошками Лариса, поочередно переведя взгляд с Людмилы на Таню. – Ну, надо же… Было видно, что этот диалог приносит подругам большое удовольствие, являясь компенсацией недостатка местечковой событийности и необходимых для нормального женского существования эмоций. И потому надо постараться не расплескать, не дай бог, ни одной эмоции и в то же время продлить сладостные мгновенья вдруг свалившейся на их головы мелодрамы. – Ну надо же, а? – снова повторила Лариска, завороженно разглядывая Таню. – Серега живой, а ты и не знала… – Лариск, так ей сейчас еще и адрес Серегин понадобился, представляешь? – снисходительно поддала парку Люда, пользуясь правом первого обладателя информации. – Ты ей подскажи адресок-то, Лариска! – Я? Да откуда… – Да ладно, не придуривайся, откуда! Ты ж была на свадьбе у Сереги-то, вместе с Иваном, помнишь? – Ой, да какая там свадьба… – махнула рукой Лариска. – Не было у них никакой свадьбы… – Как это – не было? – удивилась Люда. – А вот так… Посидели потихонечку в Тамариной квартире, отметили поход в загс, и все. Народу совсем было мало, только свои. Сережа тогда Ивана по старой памяти пригласил – друг все-таки. А сам-то был совсем никаковский, глядеть больно, доходяга доходягой. Тамара за ним ухаживала, как за ребенком – ни минуты не отходила. Она ведь, считай, его и спасла. Ой, да это долго рассказывать… – А ты расскажи, Лариса. Пожалуйста, – хрипло попросила Таня, дрожащей рукой отвинчивая пробку на бутылке с водой и припадая сухим ртом к горлышку. – Да я чего, я расскажу, если надо… – с готовностью закивала Лариса. – Значит, так было дело… Когда выяснилось, что Сережа живой, его мать в госпиталь поехала, домой его забрала. Представляете, что с ней тогда было, а? Сын погиб, но даже могилки не было… Ей ведь сказали, что он на мине подорвался, ничего не осталось, а оказалось, что его взрывной волной отбросило… Да, он весь израненный был, к тому же контуженный, и его вместе с другими погибшими чуть не похоронили – время такое было, не особо и разбирались, как да что. А потом обнаружили, что он живой, а похоронка уже ушла. Он лежит в госпитале, себя не помнит, имя-фамилию назвать не может, а время идет, идет… Несколько месяцев прошло, пока память вернулась. Вот тогда его матери и сообщили, что он живой… Поехала она, привезла его домой, начала выхаживать. А что в коммуналке за уход – сами представляете… Издевательство, а не уход. И тогда Тамара его к себе взяла… – А она вообще кто, эта Тамара? Откуда она появилась? – с любопытством спросила Люда. – Да она дочка подруги Сережиной матери, они с детства знакомы. Родители Тамары к тому времени померли, она одна жила, в трехкомнатной квартире. Вот и уговорила Сережину мать, чтобы Сережа к ней переехал. Так, мол, удобнее за ним ухаживать. А мать что – мать только благодарна была… Она и сама не очень здорова, сердце больное, а тут такая нагрузка… – Понятно, понятно! – нетерпеливо перебила Люда. – Ну, а дальше-то что было? Значит, эта Тамара так за Сережей ухаживала, что замуж за него вышла? – Ну да… – кивнула Лариска. – А что тут такого? Он же сам переехал к ней. Пусть и по необходимости. Так у нее и остался… – Понятно, – усмехнулась Люда. – Как тут не останешься, ага? Поди, эта Тамара прижала его к стенке – раз остался, так и женись… Зря, что ли, я тебя выходила? – Да нет, Люд, что ты! – сердито махнула рукой Лариска. – Зря ты так на Тамару! Она очень хорошая! Всегда спокойная, как танк, улыбается приветливо… И добрая, и отзывчивая. Меня к себе ночевать звала, когда Ванька в городе в областной больнице лежал. Помнишь, как он сильно болел, Ванька-то? И я вокруг него бегала, как дура… Если б знала тогда, что через два года он от меня свалит, да ни за что бы! – Да, Ванька той еще сволочью оказался, – согласно кивнула в ответ Люда и тут же, глянув на Таню, спросила деловито: – А адрес-то, Ларис? Помнишь адрес Тамариной квартиры, где ночевала? – Не, не помню… – растерянно развела руками Лариса. – Как это? – сердито переспросила Люда. – Дважды там была и не помнишь? – Не… Так, чтобы полный адрес назвать, я не смогу… Первый раз меня Ванька привез, когда Сережа с Тамарой женились, а второй раз Тамара сама за мной в больницу приехала, сама ночевать привезла. Не, я даже название улицы не запомнила… – Ну хоть что-то ты запомнила, Ларис? Где это? Около чего? Может, магазин какой рядом? – Ой, да, точно! Я вспомнила! У них окна квартиры на кинотеатр выходят! – На какой кинотеатр? Как называется? – Не помню… – скуксилась Лариска. – На вывеске буквы такие синие, они еще в окошко светили, я никак заснуть не могла… – Ну? А что этими буквами написано-то? Вспоминай давай! – Ой, да сейчас, не торопи меня, Люд! Что-то такое ненашенское, не русское… Вроде гладиаторское что-то… – Какое-какое? – удивилась Люда. – Может, «Колизей»? – тихо спросила Таня. – Если гладиаторское? – Ой, точно! «Колизей»! – обрадованно подтвердила Лариса. – Как же я сразу не сообразила! – Ну, хоть вообще сообразила, и то хлеб… – недовольно проворчала Люда, видимо, огорченная таким быстрым решением проблемы. – А окна квартиры прямо на эти синие буквы смотрят! Поняла, да? – не обращая на нее внимания, радостно подтвердила свою наблюдательность Лариса. И тут же добавила осторожно: – А что, Тань… Ты обязательно хочешь найти Серегу, да? – Хочет, хочет! – ответила за нее Людмила. – Она ж не знала, что он живой! А как узнала, так сразу и захотела! – А как? Как узнала-то? – снова спросила Лариска. – Да я сегодня Настю в городе встретила. Случайно… – тихо пояснила Таня. – Это какую такую Настю? Евдокимову, что ли? – перекинувшись быстрым взглядом с Ларисой, спросила Люда. – Да. Евдокимову, – подтвердила Таня. – Ну, ты смотри, а, Ларис? – хлопнула себя по бедрам Люда. – Везде эту Настьку спросили, а? Наш пострел везде поспел! – Ну, ты ж знаешь, какая она! – живенько подхватила Лариса. – Думает, если из Озерков уехала, уже и принцессой стала! Только мужик у нее вовсе не принц, а простой автослесарь! Да я вообще про нее знаю такое, такое… У Ларисы жадно загорелись глаза в надежде вкусно посплетничать, и Люда явно подхватила на лету эту жадность, но Таня проговорила тихо, умоляюще: – Я пойду, ладно, девчонки? Вы уж без меня тут… – Постой! Как это – пойдешь? – обиженно произнесла Люда. – Только встретились, ни посидеть не успели, ни поговорить толком. Давай хоть выпьем за встречу по сто грамм? А то не по-людски как-то…