— Пожалуйста, прости, я перегнул палку. Быстро справляюсь с собой и не показываю виду, что меня задело. — Мне все равно на твои бредни, говори что хочешь. Что надо дальше делать? — Идем. Уже внутри, мы подходим к стойке-ресепшн. — Здравствуйте, — улыбается круглолицая девушка. — Мы хотели бы снять номер. Костя подает ей документы, любезничает, озаряя улыбкой. И когда подтаявшая от уловок Константина девушка уходит за электронным ключом, Озерский ловко подтягивается на руках и заглядывает в компьютер. Ему хватает секунды. — 406 номер. У этого идиота слишком редкое имя. — Идиоты — это мы с тобой, бегающие за ним по городу. Мы резко замолкаем. — Пожалуйста, — протягивает ему конверт девушка, широко улыбаясь. Он его берёт и, разворачивая, обнаруживает номер телефона, а также надпись: «Алина, позвони ;)». — И что они в тебе только находят? — поднимаю я с пола бумажку, запихивая ему в карман. Дальше мы движемся к лифту. — Очевидно то, чего не видишь ты, моя официанточка. Это его «моя» режет слух. Совсем не хочется думать, что он говорит подобные вещи всем подряд. Почему-то именно эти слова ласкают слух и будоражат, пробуждая что-то запретное, очень глубоко внутри. Глава 22 Костя Я мог бы все сделать сам. Мне не нужна Марина, чтобы добыть эти фотографии. Задача для новичка. И я бы прекрасно справился с ней в два счета. С Марсом все ясно, он ходок, который выбрал для себя крайне выгодную кандидатуру в жены. Ай-ай нехорошо, совсем нехорошо. Вот не доверяю я чувакам, которые из кожи вон лезут, добиваясь регистрации брака. В коридоре отеля, куда мы притащились, преследуя Марса, пахнет освежителем воздуха и смесью самых разных дорогих духов. Ковровое покрытие под ногами кажется бесконечным, а между номерами то и дело снуют хорошенькие молоденькие горничные. — Ну и куда мы идем? — интересуется Марина. — Номер Марса на четвертом этаже, а мы на пятом. С Мариной расставаться не хочется. Понять причину того, почему мне так нравится проводить время с официанткой, я не могу, да и, честно говоря, лень. Скоро я стану бойфрендом богатой дочурки Потапенко и мне необходимо будет полностью сконцентрироваться на своей новой пассии. А пока эта юная, дерзкая кошечка, то и дело выпускающая коготки, будит во мне зверя, я увлечен этой игрой. Мне вполне себе подходит роль самца готового к размножению. Вот так банально и по-животному. Марине нравится соревноваться со мной в остроумии, так она кажется самой себе менее доступной? Ну что же, можно и подыграть, благо игра действительно захватывает. Вот только все это напускное и искусственное. Хотя не скрою, иногда мне хочется ее прибить. Правда же заключается в том, что в отличие от Марины, я ведь тот еще опытный гаденыш. Я тискал ее, сжимал в объятьях, губы облизывал… И больше ей меня не обмануть. Строптивица хочет меня, не меньше, чем я хочу ее. А еще она неопытна и от моих прикосновений теряет разум. И невинность — это ее самое слабое место, вот по нему я и собираюсь бить, как отбойником. Чтобы она не говорила, как бы дерзко себя не вела, как бы ни сопротивлялась, выкручиваясь, сегодня для меня стало очевидным, что дышать ей рядом со мной трудно. Попалась птичка в расставленные сети. Рассматриваю официанточку исподлобья. Было бы неплохо, чпокнуть ее прямо сегодня. — Мы идем в свою комнату, — непринужденно двигаюсь в сторону нашего номера. Уже представляю, как раздену ее, как мы вместе примем душ. Она настороженно останавливается, задумавшись. Идея остаться со мной наедине ей кажется заманчивой, но небезопасной. Мимо нас катит тележку телочка в черном платье и белом фартуке. По привычке оцениваю особь женского пола, скользнув взглядом по фигуре. Она смущается, заметив мое внимание. А Марина, недолго думая, хватает бутылку шампанского из ведерка со льдом. Вот это да. Не ожидал такой решительности. — О, официанточка, ты меня радуешь. Даже не думал, что ты настолько романтична, — загораются мои глаза предвкушением нашей близости в номере. Марина же смотрит на меня холодно, я бы даже сказал равнодушно и снисходительно, глазами человека, который понял тайну жизни и может указать мне на мое место. Она уверенно идет вперед, не оглядываясь. Это не тот взгляд, после которого люди вместе падают в постель, обжимаясь до утра. — Для самообороны, — приподнимает она бутылку, демонстрируя, как именно взяла ее за горлышко, будто биту или палку. — Ты собралась ею вдарить мне по темечку? — говорю мрачным тоном, романтический флер мгновенно исчезает. Желание жарко совокупляться, ни о чем не думая, пропадает. — Если понадобиться, — многозначительно играет Марина бровями, с издевательской улыбочкой на лице. Нет, все-таки порой, когда я уже было решаю, что у нас все получится, она очень умело бьет меня мордой об асфальт. А ведь совсем еще зеленая, а бесит неимоверно. Горничная, у которой сперли бутылку шампанского, краснеет, испугавшись, пытается выяснить, кто же будет платить за спиртное. Я называю наш номер и свою фамилию. Мы идем дальше. — Не бойся, я не собираюсь тебя насиловать, — сообщаю ей безучастным и даже скучным голосом. — Я не настолько отчаялся, — без интереса провожу картой по замку. — Мы просто подождем, пока Марс и его дохлая блондиночка номер два не займутся делом, а потом ворвемся, сделаем несколько снимков и разойдемся по домам. Марина стоит на месте, а я открываю дверь, приглашая: — Че стоим? Кого ждем? Давай, — шлепаю ее по заду, подталкивая в дверной проем, и в этом нет ничего эротичного, — давай, давай, давай… — Мне кажется, что это не совсем законно, — сомневается Марина, но в комнату заходит. — Мы не планируем ломать дверь, — бросаю я свои вещи на пол и падаю в большое мягкое кресло у журнального столика. — Ну и как мы тогда ворвемся? Смотрю на нее, не отрываясь, Марина все еще стоит, смущается. Мне это нравится. Полумрак и тишина комнаты давят на нас. — Постучим,— говорю игривым шепотом. — Ну-у не знаю, — быстрый взгляд на меня, потом в сторону, — в твоем плане полно недочетов. Она беззащитна передо мной. — Придумай лучше, гений шпионажа. Марина скидывает свою большую тканевую сумку с плеча и тут слышится треск. — А черт, — пытается она приладить крепление от ремня сумки, но, кажется, оно поломано. Я встаю, подхожу к ней, забираю ношу, пробую помочь. — Что ты туда камней наложила? Она старается отобрать у меня сумку обратно, я открываю и достаю половину тетрадок и учебников, перекладывая в свою кожаную. — Отдам, когда все закончится. Тебе нельзя таскать такие тяжести. — Спасибо, — связывает она ремешок, — дома разберусь. — Я всегда таскаю с собой текущую работу, вдруг где-то удастся что-то сделать. Она вздыхает, проходит чуть вперед и садится на стул с мягким сидением. Теперь мы оба молчим и пялимся на настенные часы. Атмосфера меняется, мне вдруг становится стыдно, что для меня абсолютно не свойственно. Шантажист хренов. Только сейчас замечаю, что джинсы на ней куплены давным-давно, как и кеды. А еще эта ужасная заношенная тряпичная сумка. Конечно, у нее плохо с деньгами, иначе, зачем бы она делала все эти дурацкие задания для богатеньких лодырей со своего потока. Меня беспокоит задумчивая меланхоличность официанточки, которую она так тщательно скрывает. Ее что-то гложет. И это пострашнее, чем невыполненная курсовая или невымытые чашки в кафе. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Может, пойдем уже? Полчаса прошло. Киваю, выныривая из раздумий. Чертов журналистский склад ума вечно пытается что-то расследовать. Хватит! Мысленно одергиваю себя. Мне надо не Марину жалеть, а думать о себе. О том, что нужно заполучить работу мечты, стать успешным и богатым, посредством отношений с Людочкой Потапенко. Глупенькой красавицей, которая даже конспект себе переписать не может. Занимайся она чуть больше, возможно, смогла бы стать, куда более развитой, чем сейчас. И с ней было бы так же интересно, как с простой официанткой Мариной. Глава 23 Костя Я почти никогда ничего не знал о своих женщинах. Так, стандартная информация, пару общих тем, пыль в глаза и быстрая победа. Но почему-то об этой девочке с драным портфелем, меня необъяснимо тянет узнать побольше. Ее секреты раздражают, они летают вокруг, словно мухи, без особой цели и пункта назначения. Пропускаю даму чуть вперед, чтобы наслаждаться видом сзади. Но настроение совсем другое. Вместо пошлого разглядывания, меня вдруг заботит, что Марине нужно вернуться домой вовремя и успеть лечь спать пораньше. Потому что, если завтра у нее первая пара, а она еще вздумает делать какие-то курсовые, то и вовсе не выспится. — Какого черта я все время тебя слушаюсь? — протяжно, точно застонав, вздыхает Марина.