— Что после всего девушка тебе противна, — облизываю распухшие губы, заглядываю ему в лицо. Он отходит, отворачивается, потом снова идет ко мне, больше не улыбается. Серьёзный. — А это другое, Марин. Качаю головой, пытаюсь образумиться. — Я можно сказать впервые что-то почувствовал, — бьет он себя в грудь. — Нет, — снова жест отрицания. — Переспать с тобой — это, как алкашу налить, Костя. Ты же пикапер. Он часто моргает и смотрит, как-то по-другому. Или он мне очень нравится, поэтому мне кажется, что смотрит он на меня иначе. Не знаю, теперь я не могу сказать наверняка. — Это другое, Марина, ты не понимаешь. Я хочу тебя во всех смыслах этого слова. Я проснуться с тобой хочу, Марин, утром в одной постели. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Не дышу, потому что не могу вспомнить как это делается. И поверить хочется, и обмануться страшно. — Я домой пойду, Кость, — нежно улыбаюсь, обходя его по дальней дуге, — а ты езжай, пожалуйста, аккуратнее. Глава 31 Утро понедельника для меня начинается с Кости. Он присылает сообщение: «С добрым утром, моя прелесть!». И следующие полтора часа я улыбаюсь, как идиотка. Мне хорошо от мысли, что в семь утра Озерский думает обо мне. Вспоминая, как нежно и в тоже время страстно прикасались мужские губы к моей шее, я чувствую, как по всему телу распространяется сладостный трепет. Хочется большего, много запретного и волнительного. Преподавателя я не слушаю. Смотрю куда-то вдаль, не в силах сосредоточиться. Обычно, по понедельникам, я составляю четкий план действий на неделю. Я расписываю какие работы должна сделать, распределяя их по дням, но сегодня, я не хочу ни о чем думать, кроме мужчины с горящими серыми глазами. Передо мной все еще стоит Костя, а в ушах слышится его горячий шепот. Трясу головой, отгоняя странное наваждение. И когда понимаю, что от навязчивых мыслей избавиться не получится, со стоном плюхаюсь на парту. Костя не дает мне расслабиться и присылает новое сообщение: «Сижу на совещании, тут все такие скучные». Прекрасно понимаю, на что намекает этот журналист. Со мной ему весело. Улыбаюсь, когда в конце занятий, спустившись по ступенькам, вижу перед зданием университета Костю. Не могу сдержать радости, кажется, еще чуть-чуть и меня разорвет от счастья изнутри. Вот идиотки кусок. Нашла в кого влюбиться. Опасаясь того, что было в прошлый раз, я оглядываюсь по сторонам в поисках Людочки, но Костик смотрит только на меня. — Идем, — подходит и берет за руку. — Куда? — нерешительно двигаюсь за ним, будто боюсь потеряться или ошибиться. А вот он, судя по всему, не сомневается в своих решениях и задумал что-то грандиозное. — Это сюрприз, — улыбается, а потом, опомнившись, целует в губы. Дыхание у нас обоих учащается, мы хватаем кислород ртом, сливаясь и растворяясь в долгом, страстном поцелуе. Который, кажется, соединил не только губы, но и сердца. Планета снова кружится, и уши закладывает, и сердце гулко барабанит внутри. — Мы опять будем выслеживать кого-то? — как же мне нравится смотреть на него, чувствовать его горячую руку. — Нет, мы будем делать тебя счастливой. От этих его слов я задыхаюсь. Костя меня обнимает за плечо и ведет куда-то по дороге. Я не двигаюсь по размякшему осеннему асфальту, я парю над землей. Идем мы недолго. За поворот нас ждет ряд дорогих магазинов. И вот уже Костя открывает дверь модного в городе бутика. К нам тут же подходит девушка. Озерский делает знак рукой и девушка, улыбаясь, выносит длинное, красное платье. Я не понимаю, что происходит, но мне нравится, как почтительно относится ко мне персонал магазина. А Костя обнимает меня сзади, кладет подбородок на плечо, разворачивает к зеркалу, прикладывая яркую ткань к моей груди. — Я когда увидел его, подумал, что оно идеально. — Идеально для чего? — проглатываю застрявший комок в горле. — Для нашего свидания, конечно. Иди, — подталкивает меня Костя к примерочной, — иди и надень его. И туфли еще, — сует он мне в руки пару обуви. Я двигаюсь по инерции, а он окликает. — Стой, — и снова целует в губы. Задыхаюсь от переизбытка чувств и исчезаю за шторкой. Несколько мгновений разглядываю яркую алую ткань. Никогда не носила ничего подобного. Здесь нет места лифчику, а еще до верха бедра идет разрез такой величины, что нога выглядит абсолютно голой. Я поворачиваюсь, кручусь возле зеркала, привстаю на носочки, обуваю туфли, распускаю волосы и начинаю смеяться. Я выгляжу шикарно. Сейчас я ничем не хуже Людочки. Это придает уверенности. Выхожу из примерочной, отодвигая тяжелую бархатную ткань. — Как ты угадал с размером? — улыбаюсь, интересуясь у Кости. А он внимательно смотрит на меня, с его лица исчезает улыбка и, вместо ответа, он делает решительный шаг в мою сторону, зарывается рукой в волосы и прижимается к губам. Кажется, я не знаю ни одной пары, которая на моих глазах целовались бы так часто. Пары?! Я верно с ума сошла. Костя не заводит отношений. Мы ни разу не пара. — Пойдем. Дает мне выдохнуть, слегка покачнувшись, едва удерживаюсь на ногах. Костя ведет меня на стоянку, глазами ищу его автомобиль и не нахожу, переходим дорогу, затем он подводит меня к блестящему черному мотоциклу. И это повергает меня в настоящий шок. — Костя, я боюсь. Он будто не слышит и толкает мне гладкий черный шлем. — Неужели тебе никогда не хотелось поступить так, как ты ни разу в жизни не делала? — ласкает слух голос искусителя. В тайне, я, конечно, как всякая хорошая и правильная девочка мечтала о чем-то таком. Чтобы ветер в лицо, крутой мужик и платье задралось до талии. Но откуда это мог знать Костя? —Ты правда умеешь водить эту штуку? — Я столько всего умею, малыш, что тебе и не снилось. Опять его слова ласкают, будто покрытые мехом кошачьи лапки. Я, вздрагивая, стараюсь контролировать свое тело. Как вообще можно возбуждаться от слов? — А как же: «Я предпочитаю классику»? — Я бываю разным, — подмигивает, обжигая серебром. Нахлобучивает на мою голову шлем и застегивает умелыми, быстрыми движениями. Затем садится, надевает перчатки и свой шлем. А я не могу отвести от него взгляда, потому что оседлав железного коня, он выглядит, как самый сексуальный мужчина на планете. Нерешительно запрокидываю ногу, оголяя бедра. Костя оборачивается, жадно впитывает это зрелище, проводит рукой по моей ноге, а потом берется за руль мотоцикла. Когда железный конь с ревом срывается с места, взвизгнув, цепляюсь за Костину куртку, прижимаюсь к нему всем телом, сжимаю ногами и руками. Верещу от страха, а Озерский смеется. Моя красная юбка развивается на ветру, мы несемся по сверкающему городу, на который спускаются сумерки. Скорость все выше, но обнимая Озерского, понимаю, что мне уже не страшно, я чувствую волну энергии, которая, прокатившись по телу, приносит настоящую эйфорию. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ощущаешь, какой кайф? Уже ничего не важно. Свобода!! — кричит Костя, поворачиваясь, стараясь переорать вой встречного ветра. — Ну и где ты взял мотоцикл? — Он завалялся среди вещей на полке «только для потрясающей официантки по имени Марина». — И что там еще есть? Самокат, вертолет, подводная лодка? — вскрикиваю я, когда Костя не успевает заметить лужу, и во все стороны летят брызги. — Огромная двуспальная кровать, — хохочет Озерский. А я сжимаю пальцы на ткани его кожаной куртки сильнее. Меня захлестывает лихорадочное возбуждение, сопряжённое с пугающим предвкушением чего-то неизведанного. Глава 32 Марина