30. Хальцион и Эвадна Хальцион проснулась ближе к вечеру. В воздухе царило спокойствие, умиротворение. И все же что-то было не так. Она села, с удивлением обнаружив, что находится в своей комнате. На умывальном столике горела масляная лампа. В ее мягком свечении Хальцион осмотрела половину Эвадны. Кровать ее младшей сестры была идеально застелена. На дубовом сундуке лежала табличка, на воске все еще были выведены символы «Халэва». Хальцион встала и подошла к табличке, взяв ту в руки. Она изучала символы, обводила каждую линию кончиками пальцев, пока Солнечный Камень Магды поблескивал в такт движениям. И тогда Хальцион поняла, что за ноющее чувство поселилось внутри. Каждый раз, когда она просыпалась, Эвадна находилась рядом. Она отложила табличку в сторону и вышла из спальни, следуя вниз по лестнице в общую залу, из которой доносились голоса. Ее семья ужинала при свете жаровни, и, увидев девушку, застывшую на пороге, некоторые из них вздрогнули. – Росток, – позвал отец. – Садись и поешь с нами. Взгляд Хальцион перемещался с одного лица на другое. Каждое из них было горячо любимо ею, но среди них не нашлось того, кого она искала. – Где Эва? – спросила она. Ее семья замерла. – Эва? – повторила Майя, нервно дернувшись, как будто никогда раньше не слышала имени. – Она ненадолго уехала, Хальцион, – поведала Федра ровным тоном. Она наполнила миску тушеным мясом и протянула дочери. – Давай же, любовь моя. Присоединяйся к нам. – Где Эвадна? – снова спросила Хальцион, и ее голос стал резче. Дядя Нико первым отвел глаза, и подозрения Хальцион усилились. – Отец, – сказала она. – Отец, где моя сестра? Грегор закрыл руками лицо. Он, тяжело вздохнув, уставился на дочь через комнату. Мужчина открыл рот, но слова, казалось, не шли. – Эвадна ушла с Деймоном, чтобы присоединиться к легиону, – сказал Лисандр. – Легиону? – Хальцион воззрилась на него. Ее лицо было настороженным, а живот скрутило. – Моему легиону? Ей не нужно было дожидаться ответа. Она все поняла, стоило только взглянуть на их лица. Эвадна оставила ее, не сказав ни единого слова. Хальцион попятилась прочь от света жаровни, прочь из комнаты. Мысли путались, дыхание участилось. Создалось ощущение, будто ее только что ударили. Федра встала, в спешке расплескав подливку тушеного мяса. – Хальцион, пожалуйста. Ты должна остаться! Хальцион к тому времени уже практически поднялась по лестнице. Она ворвалась в свою комнату и, натянув одежду, стала дрожащими руками собирать вещи. Она застегнула пояс и накинула на плечи мантию, как вдруг почувствовала присутствие отца в комнате. Грегор стоял и смотрел на дочь, и, взглянув на него в ответ, Хальцион увидела в его глазах такую печаль, что ей стало не по себе. – Отец, я должна идти. Ты же знаешь. – Я знаю, Хальцион. – Он молча разглядывал ее. Хальцион переступила с ноги на ногу, сжимая и разжимая кулаки. – Но твоя мать беспокоится, Росток. Росток. Она не могла поверить, что отец до сих пор называл ее старым прозвищем. Даже голос его звучал по-прежнему. – О чем? Я полностью поправилась. Это была ложь. Хальцион знала, что не восстановилась полностью. К ней вернулись не все силы. Но она не хотела признаваться в этом. – О лорде Стратоне. Твой приговор не отменен, дочь. Что, если он решит заковать тебя в кандалы? Или отправит обратно в каменоломню? При мыслях о своем командоре Хальцион вздохнула. Она вспомнила, как он обнимал ее, плакал над ней. Он стремился сохранить ей жизнь, невзирая на всю ту боль, что она причинила ему. «Мир померкнет без тебя». Он ранил ее, как она ранила его. И без него она ни за что не смогла бы исцелиться. Ее искупление было не здесь, не в Изауре. Оно ждало ее на восточной стороне, где командор, прохаживаясь между своими гоплитами при свете луны, готовился к неизвестному. – Я нужна лорду Стратону, отец. Я один из его воинов, и мне нужно ответить на его призыв. Приговор не имеет значения. Грегор устало кивнул. И все же в его глазах промелькнуло что-то еще. Гордость. – Тогда позволь нам подготовить тебя как следует, Росток. Она последовала за отцом на кухню. К ее удивлению, мать, тетя и Майя уже упаковали провизию. Мешок, набитый едой, и две фляги с водой. А затем в комнату ворвался Лисандр с комплектом кожаных перчаток. – Хэл, тебе нужно прикрыть свое кольцо. Хальцион так привыкла к реликвии у себя на пальце, что почти забыла о ее существовании. Но Лисандр был прав; Солнечный Камень Магды должен был оставаться утаенным. Хальцион с благодарностью сунула руки в перчатки. Она посмотрела на свою семью, собравшуюся вокруг нее и наблюдавшую за ней со слезами на глазах. – Спасибо, – пробормотала она. – Я скоро вернусь. Или пошлю весточку с Эвой. Она начала уходить, но ее отец выкрикнул: – Хальцион! Хальцион, ошеломленная силой его голоса, остановилась и повернулась. Она решила, что он передумал, что не позволит ей уйти. Но его руки были широко распахнуты для объятий. Для нее. Она шагнула вперед, обхватила отца руками, крепче прижимаясь к нему. Хальцион обняла свою мать, тетю, кузину и кузена, дядю. И ее удивило, как эта привязанность воодушевила ее. Все это время она уговаривала себя забыть, отпустить. Но в том, как связь между ними сохранялась вопреки всему, были своя красота и мощь. Не говоря больше ни слова, она повернулась и покинула двор Изауры, прошла мимо ворот и вышла на дорогу. Она выждала, пока не почувствовала, как ветер толкает ее в спину, словно приглашая в путь. И Хальцион побежала, устремив взгляд на восточное небо. Ей потребовалось два дня, чтобы найти легион. Хальцион заметила их около полудня. Гоплиты, чьи бронзовые доспехи сверкали на солнце, напоминая реку, синхронно маршировали вдалеке. Девушка двигалась на безопасном расстоянии, встревоженная, измученная и покрытая пылью. Всякий раз, когда ей казалось, что она готова подойти, Хальцион решала обождать. Она наблюдала, как ранним вечером возводятся палатки, – Стратон расположился в самом центре лагеря, – и как среди множества воинов разгораются небольшие костры. Они отдыхали, вместе преломляя хлеб. Делились элем из своих фляжек. Готовились к ночному сну. Хальцион знала, что лагерь должны охранять патрульные. Она быстро нашла их, снующих по периметру лагеря. Гора Эвфимия отчетливо была видна вдали, потому по окраине зажгли факелы. Не нашлось ни единого темного уголка, который Хальцион могла бы использовать, чтобы проскользнуть в лагерь незамеченной. Слишком много стражников, слишком много глаз, слишком много света. Она выискивала взглядом свою сестру, когда внезапно узнала одного из стоявших на страже гоплитов. На шлеме и щите был выгравирован скорпион. Ее бывший капитан, Нарцисса. Хальцион поняла, что медлила достаточно. Девушка начала спускаться с холма, пока высокая трава и полевые цветы щекотали колени. Она посмотрела на Нарциссу, ожидая, что капитан увидит ее. Но Нарцисса сделала это прежде, чем Хальцион успела подготовиться к этому. – Стоять! – приказала Нарцисса, поднимая копье. – Назови свое имя и цель. Хальцион остановилась и подняла руки. Нарцисса еще не догадалась, кто стоит перед ней. Хальцион не знала, какие чувства испытывала по этому поводу. – Это я, капитан. Хальцион из Изауры. И я пришла поговорить с лордом Стратоном, – ответила она мягко. Нарцисса не пошевелилась. Продолжала целиться копьем прямо в сердце Хальцион, но ее глаза расширились. Она сделала шаг ближе. Еще один. Доспехи звенели от ее грациозных движений. А когда рассмотрела лицо Хальцион, опустила копье. – Хальцион? Как такое может быть? Хальцион сглотнула. Она опустила свои дрожащие руки. – Это долгая история. Мгновение Нарцисса пристально смотрела на нее, не веря своим глазам. – Ты ведь не один из призраков Ивины, не так ли? О, какая ирония судьбы. Хальцион едва ли не рассмеялась. – Нет. Но если сомневаешься во мне, дай мне факел. Капитан продолжала изучать ее. Наконец, она улыбнулась.