– Может, еще на “Вы” перейдем? – Что? Зачем? – удивленно таращится ягодка. – А затем, что ты вдруг стала неестественно вежливой. И холодной, как ледышка. Что-то не так? – Все прекрасно, дорогой. Снова эта убийственная вежливость… И арктический холод. Я знаю один способ растопить льды! – Я все же подую, – сообщаю я. – Вдруг поможет. И сползаю вниз. Ягодка пытается брыкаться, но я фиксирую ее лодыжки крепким захватом и дую. Сначала издалека, потом все приближая губы. – Так лучше? – Нет… – А так? Я касаюсь языком клитора. Снова дую. Снова облизываю его. Вкус ягодный и в то же время какой-то другой. Я вижу несколько капель крови на простыне. И меня это странным образом заводит. Я извращенец? Я совершенно точно конченый изврат! Меня сейчас заводит все. Ее мокрый купальник, лежащий на полу. Ее тонкие щиколотки в моих ладонях. Ее широко распахнутые глаза и сжатые губы. И, особенно, ее вкус… Но больше всего меня заводит мысль, что у Леры никого не было до меня. Никто не целовал ее сладкую ягодку и не врывался в ее узкую щелку. Она никого не обнимала своими стройными ножками и не под кем не стонала так жалобно и сладко… Я у нее первый. И эта мысль наполняет меня какой-то дурацкой гордостью. И желанием еще раз свести ее с ума… – Не надо, – слышу я ее шепот. Я не понимаю, почему она сопротивляется новому удовольствию? Но ее сопротивление кажется мне неубедительным. Поэтому я продолжаю дуть и целовать. – Все еще горит? – спрашиваю я. – Слушай, в холодильнике есть мороженое… Попробуем? – Ты извращенец! – улыбается Ягодка. – Ты пока даже не представляешь, какой. Ну вот, наконец-то она улыбнулась! Как будто солнце выглянуло из-за туч. Мы обходимся без мороженного. Я зализываю нанесенные раны. Ягодка сначала напрягается и пытается сжимать бедра. Но я настойчив, хотя и очень нежен. И вскоре она начинает отзываться на движения моего языка. И вот уже она царапает мою спину и запускает пальцы в волосы… Кайф! Я на секунду отстраняюсь: – Ты, вроде, говорила: не надо… Мне прекратить? – Я тебя убью, – шепчет она. – Не останавливайся! И царапается еще сильнее. Член и так как торчит железным штырем, а, когда она начинает стонать и содрогаться, его просто разрывает. Он хочет туда, где сейчас млеет от восторга мой язык. Но я понимаю, что Ягодке надо дать время на восстановление. Поэтому, пока она наслаждается оргазмом, я иду в ванную и включаю воду. Джакузи с теплой пеной и приятными пузырьками – я думаю, это как раз то, что ей сейчас нужно. Я подхватываю Леру на руки, переношу в ванную, забираюсь туда же сам – благо, места достаточно, джакузи в люксах огромные. Мы расслабляемся в пене и пузырьках… На самом деле – это пытка. Держать Ягодку на руках, гладить по волосам и целомудренно целовать в шейку. В то время как член упирается в ее упругую “Ламборгини”, не имея возможности продемонстрировать силу своих чувств. Лера, как специально, ерзает на нем. Мучительница! – Он у тебя всегда такой? – вдруг спрашивает она. – Железный? Это же неудобно. – Ты о ком? – Ну об этом твоем… – О том, кого нельзя называть по имени? – не могу удержаться от подколки я. – Ага, о нем. – Можешь звать его Волан де Морт. Лера хохочет. Обожаю ее смех… – Почему ты не можешь просто сказать “член”? – спрашиваю я. – Ты для этого слишком хорошая девочка? Ягодка пожимает плечами. – Я уже не девочка. И мне больше нравится Волан де Морт. К тому же, он на него похож… – На этого безносого урода?! – возмущенно воплю я. – Ну почему сразу урода? Он хорошенький. Лысенький, гладенький, весь такой сердитый и страшный… Просто прелесть! Вылитый твой член. – Ты сказала: "член"! – хрипло шепчу я. Причина моего хрипа – в том, что ее прекрасная попка успела переместиться с моих коленей, а рука оказалась на члене. Она обхватывает его под водой, сжимает, движется вверх-вниз… – Я хочу попробовать… – шепчет она. И добавляет, выговаривая слова как будто через силу. – Хочу взять его в рот. Неужели это происходит наяву?! – Даже не надейся, что я благородно откажусь, – хриплю я. Я дергаю пробку и подаюсь бедрами вверх. Член возвышается над водой, как маяк. – Я надеюсь, ты меня научишь, – лепечет своим пухлыми губами Лера. – Как нужно? Вот так? Она наклоняется. Обхватывает его губами. Сжимает их. Потом обводит головку языком и еще глубже насаживается на него ртом. И смотрит на меня… Фак! С моих губ срывается невнятное мычание. Эта картина… Ее губы на моем члене, ее распахнутые глаза и обнаженная грудь в пене… В эту секунду я забыл все слова и напрочь утратил дар речи. Детка, ты делаешь из меня мычащего дебила! Глава 40 Роман