И снова зелёные лучики впились в лицо Трескунова, выжигая на нём дымящиеся язвы. – Да-да…конечно! – доцент уронил повинную голову на грудь. – Я допустил ошибку и готов её исправить. – И в чём же эта ошибка? – Мне не нужно было наделять тебя страстями. Они делают твою жизнь несчастной. За время скитаний я понял одну истину. Чем больше ты чего-то желаешь, к чему-то привязываешься… – Трескунов, ты идиот?! – резкий окрик Алёши, от которого вновь зазвенели стекляшки на люстрах, прервал мысль Трескунова в самом её зачатке. – То, о чём ты сказал – есть суть шедевра, его квинтэссенция. Изъян состоит в другом. Ты сделал меня стареющим и смертным! Вот эту ошибку нужно исправить! Для этого ты здесь! – Это невозможно! – воскликнул Трескунов. – Невозможно сохранить человеческие пристрастия и удовольствие от жизни и в то же время быть нестареющим и бессмертным. Именно кратковременность бытия является основным побудителем всех страстей. Ты питаешься в первую очередь, для того чтобы выжить, занимаешься сексом, чтобы продлить свой род, копишь деньги, чтобы обеспечить себе безопасность. Все эти удовольствия вторичны. Это побочный эффект эволюции. – Учить меня будешь? – Алёша опёр голову на кулак, демонстрируя резво скачущие по циферблату, золотые стрелки, дорогущих часов. – Будешь мне читать лекции, рассказывать, что и откуда взялось? А ты не забыл, с кем разговариваешь? Знаешь…я бы и сам, своими мозгами, мог решить эту проблему и нанять десяток таких вот Трескуновых для её технического воплощения. Но я вспомнил тебя, хотел просто помочь тебе с работой, дать тебе возможность творческой самореализации, почувствовать себя необходимым. А ты-ы… Махнув в сердцах рукой, Алёша налил себе полный бокал вина и осушил его одним махом. – Да я бы рад помочь! – Трескунов тряс сложенными в лодочку ладонями. – Только всё это взаимосвязано…всё проистекает одно из другого. Без маячащей на горизонте смерти, нет и настоящей жизни. – А ты сделай так, чтобы это «одно», было возможно без другого! Придумай что-нибудь, напряги свои творческие мозги. В конце концов, ты учёный, или хуй собачий? Алёша швырнул вилку на стол, выказывая, что достиг эмоционального предела. – Ну хорошо…я постараюсь. Только мне нужны условия для работы. – Мямлил Трескунов, пожимая плечами, как девочка, которую ухажёр уговаривает на то, чтобы проехать к нему домой, для просмотра увлекательного кинофильма. – Под тобой целый институт! Какие условия тебе ещё нужны? – Но-о я же говорил, что меня уволили… – С сегодняшнего дня, ты директор института. Приказ об увольнении предыдущего директора и назначении тебя уже согласован и подписан. – Небрежно произнёс Алёша, краем глаза наблюдая за тем, как меняется облик Трескунова. – К-как? Не может быть! – Трескунов театрально приладил ко лбу тыльную сторону ладони. – Вот так! Сядь и покак! – Улыбнулся Алёша, разваливаясь на стуле. – Кстати, на счёт дефекации. Эту проблему тоже необходимо решить. 7 Через каких-то пару месяцев после памятного ужина, на кафедре робототехники «Н-ского института высоких технологий», собралась комиссия. Состав комиссии оставался почти незыблемым, только в высоком кресле председателя теперь восседал Трескунов. Лицо его лоснилось, бородка была пострижена «а-ля Николай Второй», располневшее тельце облачено в шёлковую рубашку, строгий, заколотый золотой булавкой галстук и шикарный немецкий костюм (брэнд которого автор не может огласить, дабы не нарушать «Закон о рекламе»). Сквозь идеально отшлифованные, обрамлённые золотой оправой, стёкла очков, Трескунов прищурившись смотрел на стоявшего в центре зала человека. Вид этого человека был поистине жалким. Он был одет в нелепый жёлтый свитерок, подчёркивающий критическую округлость живота, при которой уже не рекомендуется носить что-то обтягивающее. Колени на его джинсах были настолько вытянуты, что болтались на уровне голеней, а кеды…кеды он похоже сохранил ещё со школьной поры. Череп человека был гладко выбрит, несмотря на то, что волосы итак добровольно покинули его центральную часть. Было видно, что человек этот пытается выглядеть моложе своих лет. Ему было необходимо омолодиться, так как он уже давно вышел из возраста, в котором можно стоять перед какой-либо приёмной комиссией. Скажем больше: двойной неловкости человеку придавало то, что он когда-то сам был председателем этой комиссии. Теперь, надеюсь, вы его узнали. Бывший председатель переминался с ноги на ногу и взглядом собаки, сидящей у стола с ужинающими хозяевами, смотрел на членов комиссии. – Я могу начинать? – Обратился жалкий человечек к Трескунову, молитвенно складывая руки. – Одну минуту, Панасюк! – Трескунов двигал очки вдоль переносицы, будто настраивая фокус микроскопа. – Мы ждём ещё одного, приглашённого члена комиссии. Думаю, ему должна быть интересна ваша разработка. Стоящего перед учёными мужами, забила мелкая дрожь, при этом он не мог скрыть улыбки. Судя по всему, он знал о ком идёт речь и даже возлагал на него какие-то надежды. И вот, дверь скрипнула и ожидаемый инкогнито появился на пороге аудитории. Увидев вошедшего, все члены комиссии сощурились, словно от упавших на них солнечных лучей, а зажмурившийся от счастья Панасюк, едва удержался, чтобы не упасть. Пламенно-рыжий, элегантно одетый, белозубо улыбающийся, Алёша, скрипя крокодиловой кожей ботинок прошёл к столу комиссии. Сидящие начали было приподниматься и уже потянули руки к старому знакомому, но тот, с невозмутимым видом, прошествовал мимо. – Имею честь представить…– провозгласил вытянувшийся в струнку, Трескунов. – Степан Кириллович Фокс, депутат государственной думы и… Дальше Трескунову потребовался листок, на который он заблаговременно выписал все Алёшины регалии. Он перечислял длинные, не укладывающиеся в одну строчку названия должностей, перед вытянувшейся во фрунте комиссией, и в это время чувствовал себя судьёй, который зачитывает бесконечный приговор. Закончив, он громко захлопал в ладоши, сподвигая к овации членов комиссии. – У вас неполная информация…– махнул рукой, развалившийся на стуле (в то время, как остальные продолжали стоять) Алёша. Ещё я являюсь почетным членом… Теперь, к стыду Трескунова, незаслуженно забытые им звания и должности вынужден был зачитывать сам их обладатель. Когда представление гостя было закончено, и уставшие члены комиссии, наконец-то смогли сесть, слово опять взял Трескунов. – Степан Кириллович оказался здесь почти случайно. В наших краях он проходит курс реабилитации, а сюда заглянул по моей просьбе. Если выразиться точнее, просьба исходила от нашего сотрудника, который защищает свой проект. Алёша недовольно взглянул на Трескунова а потом метнул зелёные молнии в стоящего перед комиссией человечка. – Д-да это было по моей просьбе. П-просто это наша новая концепция. Я с-сказал директору, что хочу озвучить её именно в вашем присутствии…– Монолог Панасюка стремительно таял под беспощадным светом зелёных лучей, а потом вовсе превратился в писк и оборвался. – Значит ты захотел прыгнуть через голову начальника и одновременно подлизать мне жопу? Но с этими трюками не сюда, а в цирковое училище. – грозно произнёс Алёша. – Я вовсе не хотел…– Панасюк хотел сказать ещё что-то, но слова комком застряли в пересохшем горле. – Слушай, как тебя там…– Алёша раздражённо защёлкал пальцами. – Михаил Иванович… – Нет-нет…по фамилии. Михаилов Ивановичей у нас полно… – Панасюк… – Ну вот, Панасюк гораздо звучнее и короче. Хотя и Панасюков у нас тоже завались. Так с чем же ты пожаловал, Панасюк? – Алёша, видимо забыв, что пожаловал он, а не Панасюк, скрестил руки на груди. – К-как я уже говорил, это идея новой разработки…– мямлил Панасюк, дрожащей рукой перебирая сложенные в папку листочки. – За основу разработки взята полезная модель «XR-5000-1»…– произнеся последнюю фразу, Панасюк поднял затравленный взгляд на Алёшу. Тот сидел, невозмутимо скрестив руки и по всей видимости, ожидал продолжения. Марка полезной модели, казалось бы, ничего ему не говорила. – Так вот! – голос Панасюка приобрёл воодушевлённость. – Как мы с Вами успели убедиться, базовая модель оказалась довольно-таки эффективной. Поэтому мы…то есть я…в общем было решено продолжить этот модельный ряд и создать биоробота «Алёша-2». Я думаю будет неплохо, если у нашего Алёши появятся единомышленники. Но на этом концепция не исчерпывается. Думаю нашему Алёше скучно без хорошей верной спутницы, которая будет с ним на одном интеллектуальном уровне. Следующей будет модель робота женщины «Алёна»! В своих мечтах, когда Панасюк визуализировал своё выступление, именно в этой его части должна была раздаться овация и одобрительные возгласы. Он эмоционально выделил последнюю фразу и сделал небольшую паузу, чтобы насладиться произведённым ей эффектом. Но, вопреки ожиданиям Панасюка, зал отреагировал гробовой тишиной. Подождав немного, он хотел было продолжить, но спазм в горле почему-то мешал ему говорить. Продолжать тему, без одобрения вступления было бессмысленно. В аудитории воцарилась напряжённая тишина, в которой слышалось только громкое тиканье чьих-то часиков. – Где он? – Разорвавший тишину, голос Алёши заставил вздрогнуть не только Панасюка, но и всех членов комиссии. – К-кто?! – жалобно пискнул Панасюк. – Конь в пальто! – Алёша выпятил вперёд нижнюю губу. – Где робот, о котором идёт речь? – Но это только концепция…так-скать презентация. Мы же понимаем, что без серьёзных финансовых вложений… – И эти финансовые вложения ты хотел выбить у меня? – Но-о… – Я хотел бы кое-что уточнить! – Алёша поднял позолоченную ручку «Паркер», держа её вертикально на уровне глаз. – Речь идёт о том роботе, который сначала обчистил карманы комиссии, потом обворовал тебя и скрылся в неизвестном направлении? – Но это же… – И ты захотел создать этому жулику дублёра и ещё подружку? А почему Алёна, а не «Сонька золотая ручка»? – Я просто… – Слушай, Панасюк, ты или вконец офонарел, или…– Алёша сделал паузу, во время которой направил перо ручки в лицо несчастного учёного. – Кажется я понял…– он посмотрел на членов комиссии, многозначительно тряся головой. – Зачем искусственно воссоздавать жулика, если он уже стоит перед нами? Ты и есть та полезная модель, Панасюк. Только назвать её нужно не «Алёша-2», а «Миша-1», а лучше «Панасюк Лимитид эдишн». – Степан Кир… – Заткнись и не перебивай! Таких жуликов как ты нужно ещё поискать. А как ещё назвать человека, который в присутствии уважаемых людей, хочет кинуть государственный бюджет на несколько миллиардов? Мало того, этот жулик каждый день тянет из кармана государства деньги. Зарплату для такого дармоеда как ты, платят из государственного бюджета. Знаешь, Панасюк, я бы предоставил государству самому с тобой разбираться, но ведь ты и меня умудрился обчистить? – Я?! К-как я мог? – голос Панасюка вот-вот готов был сорваться на бабье рыдание. Ноги его подкашивались. Выпавшая из безвольной руки папка, выплюнула листочки, которые взвиваясь носились по залу, будто подхваченные неведомой стихией. – Я потратил на тебя двадцать пять минут моего времени. – Алёша развернул запястье, демонстрируя огромный циферблат золотых часов. – Ага, сейчас уже двадцать шесть…Ты знаешь, сколько стоит моё время? Согласен, очень сложно посчитать мой нормо-час, при условии, что я и сам не могу определить уровень своего дохода. Но мы в стенах храма науки, поэтому должны быть точными. За основу возьмём хотя бы мои часы. Знаешь сколько они стоят, Панасюк? Если бы Панасюк и знал, всё равно бы ничего не смог ответить. Ему хотелось раствориться и исчезнуть, а ещё больше ему хотелось в туалет. Его, никогда не обманывающий кишечник красноречиво рычал. Если хорошо прислушаться, в этом рыке можно было услышать, произносимое по слогам слово: «Съе-***-вай-ся». – Их цена двести миллионов. Каждое движение секундной стрелки этих часов вызывает в них микроскопический износ. Стачиваются микроны с золотых деталей, шестерён, драгоценных камней, растягиваются пружинки, изнашиваются маятники. Через десять лет цена этих часов упадёт вдвое. То есть за пять лет, я потеряю сто миллионов. Давай посчитаем вместе, Панасюк. Где-то я слышал, что ты славишься превосходным устным счётом. Вот тебе первый вопрос задачи. Посчитай сумму амортизации моих часов за год. – Д-двадцать миллионов…– обречённо произнёс Панасюк. – Отлично! Теперь это число нужно поделить на двенадцать месяцев, а полученный результат на тридцать – среднее число дней в месяце. Тот результат ты поделишь на двадцать четыре, а эту цифру поделишь на шестьдесят. Таким образом мы получим стоимость моей минуты. Хотя правильнее будет считать посекундный тариф. Ты посмотри как они убегают. – Алёша ещё раз продемонстрировал Панасюку резвящиеся на циферблате стрелки. – Так что, полученный результат тебе придётся поделить ещё на шестьдесят. Потом тебе нужно будет умножить полученную цифру на количество потраченных на тебя секунд. Это будет сделать сложнее, так как секунды будут продолжать убегать. На твоём месте, Панасюк, я бы не строил тупые рожи, а уже начинал считать. Часики-то тикают тик-так, тик-так, тик-так… Автор дорожит так же и вашим временем, поэтому не будет в подробностях воспроизводить подсчёты ущерба Алёши, которые он подсчитывал при помощи обокравшего его Панасюка. Скажем только, что в конце Панасюк стал сильно сбиваться и ошибаться в расчётах, тем временем, как золотые часики плодили всё новые драгоценные секунды. Короче, чем больше считал Панасюк, тем больше он ошибался. Чем больше ошибался Панасюк, тем больше времени уходило. Чем больше уходило времени…Дальше вы можете продолжить и сами. Автору известно только то, что решение задачи заняло больше восьми часов. Да и не решил её Панасюк, просто экзаменатор над ним наконец-то сжалился. И вообще, сердобольный Алёша многое, (если считать в денежном выражении), простил этому жулику. Панасюк отделался только лишь продажей квартиры и загородного дома. Теперь он занимает почётное место Трескунова у мусорного бачка. Поговаривают, что его новые друзья называют его не иначе, как «Профессор». Сам Трескунов продолжает работать в институте. Он растолстел, научился материть подчинённых, соблазнять аспиранток, кроить бюджетные деньги и брать взятки. В общем стал похож на человека, не то, что раньше. После того, как проект с моделью «XR-5000-1» закрылся, они с Алёшей больше не встречались. Что касается Алёши – сейчас он парит в заоблачных высях, недоступных простому глазу смертного. Времени у него теперь полно, но всё равно он за ним следит и дорого ценит каждую его секунду. Олег Механик 12.05.2023