– Эй! – обиженно воскликнула Рид, и надула губки. – Ты сейчас так элегантно намекнул на то, что я неумёха? – уязвлённо произнесла она, сложив руки под грудью и впившись в меня недобрым взглядом. – Давай сюда свои грибы. В этом вся Лекси Рид, как же легко вывести её из себя и заставить что-то делать одним лишь намёком на то, что она этого не умеет. Азартное желание спорить со мной по любому поводу кажется разгоралось в ней с каждым днём всё сильнее, но я был не против, мне даже нравились такие наши отношения. Рид гордо выхватила из моих рук нож и показательно оттолкнув меня бедром принялась нарезать шампиньоны. Я тем временем разморозил бульон, нарезал лук и бросил его в сковородку обильно поливая маслом. – Тебе не кажется, что мы сейчас похожи на дурацкую счастливую семейку из ситкомов? – весёлым тоном поинтересовалась Лекси не отрывая взгляда от своего занятия. – Тебе что-то не нравится, Рид? – подняв бровь усмехнулся я. – О, это так ужасно! – недовольно воскликнула она, игнорируя мой вопрос, указывая на разделочную доску перед собой. – Официально заявляю – я больше никогда не хочу готовить. Почему они рассыпаются, а не режутся? – Потому что ты кромсаешь их, а не режешь, – рассмеявшись, произнёс я и подошёл к Рид со спины положив ей подбородок на правое плечо. Взял её руки в свои и принялся направлять так, чтобы Лекси правильно нарезала эти чёртовы грибы. Неужели можно быть до такой степени незнающей ничего на кухне? Как она собирается выживать, когда съедет от матери? На миг Лекси замерла, а потом прикусив губу, последовала моим указаниям. – Вот так, – прошептал ей на ухо. – Теперь поняла? Она не ответила, лишь кивнула, продолжая готовку. Вся эта ситуация, наше положение, касания рук, её тело слишком тесно прижатое к моему, показались мне слишком возбуждающим, поэтому я поспешил отстраниться, но не успел. Рид шумно выдохнула и повернулась ко мне лицом, оказавшись в ловушке из моих рук, которыми я всё ещё упирался в столешницу. Пошлые мысли сразу же захватили мой разум. Я бы мог прямо сейчас подхватить её на руки, посадить на эту долбаную столешницу и вытворить с Рид всё что только пожелаю. Уверен она отчаянно жаждала того же. Но несмотря на то, насколько сильно я желал Лекси здесь и сейчас, это было крайне опасно. Джоан и отец могли вернуться в любую минуту. Поэтому мне пришлось отступить назад, из-за чего сводная сестра разочарованно вздыхает и разворачивается обратно к разделочной доске. Потерпи Рид, просто потерпи и, если ты захочешь я осуществлю все твои грязные фантазии, только попроси. – Ладно. Что дальше? – спрашивает она и в голосе Лекси слышится явное огорчение. – Сядь и расслабься. Остальное я сделаю сам, – спокойно отвечаю я, попутно набирая в чайник воду. – Из твоих уст это звучит крайне пошло, – она подошла сзади и обвила меня руками со спины. Твою ж мать, зачем она меня провоцирует? Я буквально чувствовал лихорадочное биение её сердца. А ещё её дыхание на своей шее, из-за чего воображение вновь разыгралось не на шутку, будоража сознание до неприличности пошлыми картинками. Как одна девчонка может вызывать столько чувств, чёрт бы её побрал? – Рид, – внутри что-то встрепенулось, когда её робкие нежные пальцы накрыли тыльную сторону моей руки. – Если ты всё ещё рассчитываешь поесть сегодня, то сядь и не мешай, – придав тону строгости и холодности отчеканил я. Лекси обиженно фыркнула, но всё же уселась за стол включая телевизор и раздражающе переключая каналы. Вскоре суп был готов, и я принялся за чай по давнему рецепту Блэков: отец всегда заставлял его пить если я заболевал. – Что это? – растерянно поинтересовалась Рид, когда я поставил перед ней кружку с дымящимся напитком. – Чай с ромашкой, эхинацеей, имбирём, лимонным соком, корицей и куркумой. Отец обычно добавляет апельсиновый сок, но у нас нет апельсинов, – перечислил я тоном телевизионного диктора. Лекси поднесла чашку к лицу, принюхалась и скривившись отодвинула кружку подальше от себя. – Пей, Рид. Хватит вести себя как ребёнок и капризничать. – Я припомню тебе это, Ник Блэк, – с какой-то долей коварства произнесла Рид с прищуром глядя на меня, но всё же поднесла кружку к губам и сделала глоток. – Если тебя угораздит заболеть, я отомщу. – Уже трясусь от страха, – презрительно бросил я, задумавшись о том, что Рид даже обижается или угрожает так естественно, в ней совершенно нет ни грамма фальши или наигранности. Быть может, именно это в ней привлекает меня, изголодавшегося по редкой искренности. А быть может дело в какой-то исключительной химии, между нами, хотя признаться честно я никогда не верил в подобную чушь. Высмеивал Макса за его бредни на тему «родственных душ» и «особой связи». Но факт оставался фактом – с каждой минутой меня всё сильнее тянуло к этой девушке, сидящей напротив, что звалась моей сводной сестрой. После того как мы закончили наш поздний завтрак, плавно перетекающий в обед, Рид категорически отказалась возвращаться обратно в постель и отсыпаться, непреклонно аргументируя это тем, что мы обязаны открыть наши подарки. Плевать я хотел на эти подарки и на все дурацкие абсурдно сентиментальные и бессмысленные Рождественские традиции, но снова видя счастливую улыбку, озарившую её лицо, я сдался. И хмуро поплёлся в гостиную к ёлке вслед за ней. Рид плюхнулась на ковёр и подтянув к себе первую коробку со своим именем торжественно развернула красивую упаковочную бумагу, открыла и довольная улыбка украсила её лицо. Потом открыла ещё одну и ещё, кажется, эта распаковка доставляла Лекси особое удовольствие. Она казалась удивительно счастливой – её щёки пылали, глаза, удивительного цвета шоколада с карамелью весело сияли. Её улыбка стала для меня солнцем, которое прогоняло вечную мерзлоту из моего сердца. – Не хочешь открыть свой подарок? – загадочно спросила Рид, протягивая коробку с красивой этикеткой. Книга. Она подарила мне книгу, великолепное коллекционное издание в кожаном переплёте Толстого «Анна Каренина». И как только додумалась? Почему-то сразу вспомнились банальные подарки Мелани Крамер в предыдущие года: золотые запонки, серебряные запонки, кожаные ремни и галстуки. Однажды Крамер подарила мне дурацкую красную футболку с надписью «Самый лучший любовник», которая тотчас полетела в мусоропровод, а Мелани была выставлена за дверь. Лучшим же подарком эта девушка считала себя в кружевном белье под ёлкой. Я неожиданно в голос рассмеялся, чем вызвал удивлённый взгляд Рид. Ведь я был бы не прочь получить саму Лекси в кружевном белье под ёлкой, и мысль об этом не вызывала у меня раздражения, как мысль о таком же подарке от Крамер. Удивительно, правда? – Не нравится, да? – истолковав мой смех по-своему грустно промолвила Рид. – Честно? – Уж будь добр, – бесцветным тоном ответила девушка. – Нравится и даже очень, – чистосердечно признался я и она вновь заулыбалась, заразительно поблёскивая глазами. Ненароком я глянул под ёлку и заметил ещё один подарок, крошечный, в красной смятой бумаге. Лекси проследила за моим взглядом, нахмурилась и протянула руку за ним. Небрежно разорвала упаковку и достала маленький медальончик в форме сердца. Я пододвинулся ближе и наклонился, когда Рид открыла медальон. В него были вставлены две фотографии, на одной из которых блядское рыжее ничтожество посмело обнимать весело улыбающуюся Рид. На второй же это рыжее недоразумение осмелилось коснуться своими омерзительными губами её щеки. Этот чёртов подарок внезапно испортил всё настроение. – Это от твоего рыжего дружка? – прошипел я, теряясь в своей злости. – Я считал, что вы были просто друзьями. – Мы и были друзьями, – спокойно ответила Лекси удивлённая моей реакцией. – Этот медальон не похож на подарок от бывшего друга, скорее от любовника. – Что за бред ты несёшь, Блэк? – теперь уже Рид кипит от ярости и с возмущением говорит: – Неужели ты ревнуешь? – Не дождёшься, Рид, – небрежно бросаю я, складывая руки на груди и принимая расслабленно-равнодушную позу. – Значит не ревнуешь? – насмешливо произносит она. Её губы внезапно растягиваются в кривой ухмылке. Так похожей своим цинизмом на мою. – Нет. – В таком случае, ты совсем не будешь против, если я позову моего друга Эрика, – выделив последние два слова произнесла Лекси, не отводя взгляда от моего лица. – С нами в Аспен? – насмешливо выгнув бровь и приподняв подбородок интересуется она. – Позови, Рид. И Эванса не забудь, он будет очень счастлив, – резко поднявшись с пола процедил сквозь зубы я, сжимая кулаки в бессильной злобе. – И позову! – отчаянно выкрикнула сводная сестра. – Можешь не сомневаться! – ты играешь с огнём Лекси Рид, ещё посмотрим, кому будет больней. Смотри, не пожалей потом. – Значит позовёшь? Тогда мне видимо стоит пригласить мою дорогую Мелани? – прошипел я, склоняясь к ней. Рид тотчас поднялась с пола и пристально взглянула на меня, отчего у меня по коже побежали мурашки. Она совсем рядом, стоит уперев руки в бока и яростно что-то говорит. Я не слышу. Совершенно не отдавая отчёта своим действиям, я приблизился вплотную и требовательно впился ей в губы. Поцеловал грубо и жёстко. Жадно, властно и резко. Поцеловал, передавая ей часть своей ярости. И она её приняла. Ответила с такой же силой целуя в ответ. – Ненавижу тебя, Блэк, – шепчет Лекси, улыбаясь и сильнее прижимаясь ко мне, пока мои руки теснее притягивают её за талию. Я знаю, что она врёт. Знаю, но поддерживаю эту игру: – Нет, это я тебя ненавижу, – возражаю я, сквозь ответную улыбку, порывисто дыша и покрывая её лицо поцелуями, – Так сильно ненавижу, что схожу с ума Рид. Глава 21. Лекси Рид. На утро после Рождества я проснулась в прекрасном настроении. За ночь жар спал, видимо благодаря своевременно выпитому мной лекарству от Блэка. Я больше не чувствовала ни слабости, не ломки, ни головокружения, лишь боль в горле перешла в противное першение и начинающийся сухой кашель. Я взглянула на всё ещё спящего Ника. Он пошевелился, крепче сжимая меня в своих объятиях отчего у меня на секунду сбилось дыхание. Я не хотела будить его, только не сейчас. Не известно, позволит ли Блэк ещё хоть раз проснуться утром в его постели, поэтому я отчаянно желала запомнить, каково это: смотреть на него, когда он спит так безмятежно. Каково ощущать, будто всё происходящее между ними – реальность, а не мои глупые выдумки. Но чёртова простуда взяла своё и меня вновь сморил сон. Проснувшись во второй раз, я сладко потянулась на кровати, потёрла руками сонные глаза и повернулась на другой бок. Ника рядом не оказалось. Неужели он опять сбежал от меня? Я постаралась убедить саму себя, что так и должно быть, но всё равно стало нестерпимо грустно. Вслед за этой мыслью пришло волнение, и остатки сонливости как ветром сдуло. Неужели и правда сбежал? Но умывшись и спустившись вниз, моему взору открылась по истине прекрасная картина: Ник Блэк старательно что-то готовил на кухне. И я снова мысленно отругала себя за то, что даже не знала об этом его увлечении. Что такого было в нём, что отличало Блэка от всех остальных? У меня до сих пор не было ответа на данный вопрос, но, я знала, что он безусловно не похож ни на кого другого. Ник всегда был верен себе, совершенно не меняясь и оставаясь циничным до кончиков пальцев самовлюблённым, грубым придурком, но в то же время мог быть безукоризненно галантным джентльменом. Как в одном человеке могли сочетаться столь противоречивые качества, для меня до сих пор оставалось загадкой. Но за последнее время я уже успела привыкнуть к его особой манере делать красивые жесты, дарить подарки, при этом оставаясь холодным и неприступным как грёбаная крепость. Он никогда не приглашал меня на «официальные» свидания, но умудрялся сделать каждый момент невероятно романтичным, при том откровенно высмеивая эту самую романтику при каждом удобном случае. Признаться честно, мне безумно нравилась эта нелогичность его поступков, ведь с Блэком никогда не бывало скучно. Наряду с этим я определённо знала, что ему можно верить, доверять. Ведь Ник Блэк был тем, на кого можно положиться в трудную минуту, мужчиной, который молча делал, вместо того чтобы кичливо кидаться обещаниями. Наверняка он бы высмеял меня за эти мысли, ведь мой сводный брат изрядно ненавидел, когда кто-то видел в нём то хорошее, которое он старательно скрывал за стеной безразличия. Нет, Блэк не изменился, совсем. Просто позволил мне заглянуть чуть глубже, чем дозволялось остальным. Совсем чуть-чуть, но это уже значило многое. Даже родная мать никогда не беспокоились за меня так, как Ник тем утром. Возмущаясь моей неспособностью готовить, он всё же терпеливо обучал меня резать эти дурацкие грибы, а потом насильно заставил пить не самый вкусный, но, по его словам, до невозможности полезный чай. Скрипя зубами, открывал со мной подарки, хотя я знала, насколько он недолюбливает Рождество и все вытекающие из этого праздника традиции. Я не знала причин, но догадывалась, что дело было в его матери. При каждом незначительном упоминании этой женщины его взгляд менялся, становился гневным и мёртвенно-леденящим. Я мучительно желала одного: чтобы Ник вновь открылся, позволил заглянуть в его израненную душу, понял, что мне можно довериться и тогда, возможно я смогла бы помочь залечить его раны. О большем я и не мечтала. Наверняка, этому не суждено сбыться, а быть может наступит такой момент. Я подожду. Ведь терпение – это последний ключ, отпирающий все двери. А потом что-то неуловимо изменилось, между нами, когда Блэк заметил тот злосчастный медальон, который я вчера закинула к остальным подаркам и конечно же напрочь про него забыла. Эрик Донован подарил мне его, почти такой же, как у меня был в детстве, только тогда в десять лет мы обменялись подобными с Тессой в честь нашей дружбы. В них были одинаковые снимки, на которых красовались мы с Абрамсон и наверняка тот медальон из детства до сих пор лежит в одной из коробок у меня в гардеробной. Тогда же, девять лет назад мы с подругой носили их не снимая, а Эрик и Фил постоянно подшучивали над нами. Удивительно, но мой бывший друг запомнил такую мелочь и своим подарком ненадолго вернул меня в беззаботное детство. Конечно, я не увидела в этом медальоне с нашими с ним фотографиями пятилетней давности абсолютно никакого романтического подтекста, но то была я. Ник Блэк явно был другого мнения гневно сверля безобидный подарок взглядом. В конце концов мне надоели его необоснованные претензии, и я резко поднялась с пола. Наверное, слишком резко, отчего закружилась голова. Зачем он выводит меня? Зачем? Блэк ведь прекрасно знает, что я отвечу ему тем же. Или же Ник настолько меня ревнует, что не может привычно сдержать эмоции? Я про себя усмехнулась. Конечно же он отрицал, Блэк даже под пытками не признал бы подобного. А быть может я вновь наивно нафантазировала себе его ревность. Влюблённые глупы, зачастую хотят видеть то, чего нет на самом деле, а я была влюблена так сильно, что порой приходила в отчаяние, не чувствуя от сводного брата взаимности. Когда приходит любовь, всё остальное становится неважным. Я любила даже этого Блэка, чья ухмылка была угрожающей, а в глазах не было и намёка на веселье. Такого, как при первой встрече, такого, который заставлял моё сердце биться быстрее, а тело покрываться мурашками и гадать, что же будет в следующий момент, когда он подойдёт ещё ближе. – Ненавижу тебя, Блэк, – шепчу ему в губы. По глазам вижу – он прекрасно знает, что я блефую. – Нет, это я тебя ненавижу, – упрямится он, усыпая моё лицо поцелуями. – Так сильно, что схожу с ума Рид. Я прижимаюсь к нему, пристроив голову на его груди. Блэк крепко обнимает, чуть поглаживая по волосам. Как хорошо и уютно в его спасительных объятиях. Он меня не любит, я знаю наверняка, но, рядом с ним так тепло и спокойно. Глава 22. Лекси Рид. Ровно два дня Блэк не выпускал меня из дома. После происшествия с подарками и нашей небольшой ссоры, стоило только нам примириться, домой вернулись мать и отчим. Благо мы заранее услышали, как громко щёлкнул ключ, провернувшись в дверном замке. Позже, поднявшись на наш этаж, я попросила Ника отвезти меня к Саре, но сводный брат был непреклонен. А после моего заявления о том, что я всё равно поеду пускай и без него, наглый, самоуверенный гад нажаловался на меня Джоан, которая тотчас принялась пичкать меня противовирусными и витаминами, строго-настрого запретив выходить на улицу пока она лично не удостоверится в моём выздоровлении. Посему обидевшись на Ника я предпочла с ним не разговаривать, показательно игнорируя. Нет, мне была приятна его забота, можно сказать я мысленно ликовала, что он проявлял хоть какие-то чувства по отношению ко мне. В то же время меня обижало то, что Блэк до сих пор относился ко мне как к ребёнку неспособному самостоятельно принимать решения и следить за своим здоровьем. Сколько раз в первые месяцы знакомства он называл меня маленькой, глупой? Я не смогла бы сосчитать и на пальцах, и сейчас, как только я подумала, что его отношение изменилось он своим поведением доказывал мне обратное. Поэтому я решила соответствовать тому образу, который он предпочитал видеть, раз Блэк упорно не желал менять своё мнение. От метели дороги, тротуары и деревья занесло снегом, всё вокруг покрылось белоснежным покрывалом, но снегопад не прекращался и кружащие в суматохе снежинки норовили засыпать всё, что удастся спрятать. Мы сидели в зале ожидания аэропорта Миссулы, и я надеялась лишь на то, что рейс не задержат и мы сможем улететь вовремя. Тессе и Максу так и не удалось купить билеты даже на рейс с длительной пересадкой, поэтому друзьям предстояла тринадцатичасовая поездка до Аспена на машине О’Брайана. – Хочешь схожу за кофе? – мне показалось, или в голосе Блэка действительно прозвучала едва заметная насмешка? Я окинула его обиженным взглядом и картинно отвернулась, разглядывая огромные самолёты за панорамным окном аэропорта, многие из которых проходили процедуру противообледенительной обработки и суетящихся вокруг сотрудников. Какие красивые топливозаправщики, и почему я раньше так мало времени уделала рассмотрению их великолепных цистерн?